лявший ударную силу КМГ, обогнал боевые порядки пехоты и вышел к Западному Бугу, а соединения 1-го гвардейского кавалерийского корпуса 18 июля овладели Деревлянами.
Используя успех подвижных войск, стрелковые соединения продолжали расширять и углублять прорыв.
В более сложной обстановке развивалось наступление на львовском направлении. Разведка, проведенная 13 июля, показала, что противник оказывает яростное сопротивление и оставлять позиции не намерен. Поэтому решено было начать операцию 14 июля. Но Конев все еще сомневался и не хотел тратить снаряды впустую. По аналогии с обстановкой, сложившейся на рава-русском направлении, он полагал, что и здесь немцы вот-вот начнут отвод войск. Утром без артподготовки в атаку пошли только передовые отряды дивизий. Они овладели к 9 часам первой и второй траншеями и дальше продвинуться не смогли. Наступила нелепая пауза. Желая оказать мощное огневое воздействие на противника, командующий фронтом приказал вводить в бой первые эшелоны только после нанесения ударов с воздуха. Погода же в первую половину дня выдалась совершенно нелетной. Армиям пришлось ждать улучшения метеорологических условий.
В 16 часов после артиллерийской подготовки, длившейся полтора часа, и массированных ударов авиации перешли в наступление главные силы 60-й и 38-й армий, имевшие задачу в первый день прорвать тактическую зону обороны противника на глубину до 20 км. Однако успех был незначителен, к исходу дня им удалось продвинуться лишь на 3–7 км, хотя двум армиям, имевшим 22 стрелковые дивизии, здесь противостояли четыре пехотные дивизии, а семь из десяти дивизий армии Москаленко действовали на 6-километровом участке, штурмуя оборону 357-й пехотной дивизии.
Хотя бомб и снарядов было выброшено много, эффективность артиллерийской и авиационной подготовки оказалась низкой. Уверовав в свою могучесть, пренебрегли разведкой, и огневая система противника оказалась неподавленной. Собрав все танки в ударные кулаки, пехоте для непосредственной поддержки почти ничего не дали. Так, 38-й армии выделили только 29 танков и 45 самоходных установок, которые в основном были «израсходованы» еще утром. Зато позади стояла танковая армия в ожидании, когда стрелковые войска расчистят для нее путь для действий в оперативной глубине. Потеря времени и темпа привела к тому, что немцы совершенно точно определили направление давно ожидаемого ими удара, успели перегруппировать силы и подтянуть тактические резервы, о наличии которых в этом районе советское командование не подозревало.
С целью ускорить прорыв тактической зоны обороны противника Конев утром 15 мая в полосе армии Курочкина ввел в сражение часть сил 3-й гвардейской танковой армии. Развернулись ожесточенные бои. Особенно напряженная обстановка сложилась у генерала Москаленко. Германское командование, создав ударную группировку из 1-й и 8-й танковых дивизий, нанесло здесь контрудар из района Плугов, Сборов и потеснило соединения 38-й армии на 2–4 км. Вынуждены были остановиться и отражать вражеские атаки и левофланговые соединения 60-й армии.
Вообще кажется, что, готовя операцию и собрав на одном фронте небывалые силы и средства, противника всерьез не воспринимали и особого сопротивления от него не ожидали. Маршал Москаленко признает, что контрудар во фланг его армии оказался совершенной неожиданностью: «Как это могло произойти? Полагаю, что первопричиной такого промаха являлось недостаточное изучение противостоящих вражеских сил. Как фронтовые, так и армейские разведывательные группы не сумели полностью вскрыть состав, группировку и замысел врага. Отсюда и несовершенство армейских планов наступательной операции. План 38-й армии несомненно был бы несколько иным, если бы располагали более подробными сведениями о намерениях, силах и средствах противника». В общем, так старались скрыть собственные намерения, что выяснить намерения противника времени не хватило.
Чтобы выправить положение, 2-й воздушной армии было приказано «сосредоточиться» на танковой группировке немцев. Как мы помним, здесь наши войска поддерживали около 2000 самолетов. В течение дня бомбардировщики и штурмовики четырех авиакорпусов совершили свыше 1800 самолето-вылетов, сбросив более 100 тонн бомб на квадратный километр. В результате ударов авиации, артиллерии 38-й армии, а также танковой и механизированной бригад, выделенных из армии Лелюшенко, немецкие войска были дезорганизованы, понесли значительные потери и резко снизили активность. Генерал Меллентин пишет: «На марше 8-я танковая дивизия, двигавшаяся длинными колоннами, была атакована русской авиацией и понесла огромные потери. Много танков и грузовиков сгорело; все надежды на контратаку рухнули». Контрудар противника был отбит, однако перспектива введения 4-й танковой армии в прорыв на данном участке оставалась призрачной.
Немцы предприняли сильные контратаки и против 60-й армии. Но здесь ее соединения совместно с частями армии Рыбалко успешно преодолели сопротивление противника и, продвинувшись 15 июля на глубину 18 км, на пятикилометровом участке в районе Колтов прорвали вторую полосу неприятельской обороны, создав так называемый колтовский коридор.
Этот проход, по предложению генерала Рыбалко, был использован утром 16 июля для ввода 3-й гвардейской танковой армии. Армия насчитывала в своем составе около 42 000 человек, 555 танков и САУ, в том числе 42 машины ИС-2, 563 орудия и миномета, 79 реактивных установок, 241 бронетранспортер. Узкая полоса прорыва, бездорожье, торфянистые почвы и проливные дожди вынуждали всю эту массу войск и техники двигаться по одному маршруту сплошной непрерывной многокилометровой колонной под артиллерийским и минометным огнем противника. Решение было рискованное, так как проход, через который предстояло протолкнуть крупнейшее танковое объединение, был в три-четыре раза уже, чем предусматривалось уставами и сложившейся практикой, но Конев, хоть и не без колебаний, принял его. По плану ударная группировка должна была уже быть у Львова, а она еще не сдвинулась с места. Для поддержки армии с воздуха командующий фронтом выделил шесть авиационных корпусов; в течение всего светлого времени над коридором висели советские истребители.
Стремясь ликвидировать колтовский коридор и не допустить прорыва танковых войск в оперативную глубину, немцы возобновили контратаки с севера частями 13-го армейского корпуса и с юга двумя танковыми дивизиями. Обстановка создалась исключительно напряженная. Однако танкам Рыбалко удалось протиснуться вперед. К исходу 18 июля они преодолели тыловой рубеж противника, по двум наведенным мостам форсировали реку Пелтев и вышли в район Дзедзилув, Красное, а части 9-го механизированного корпуса достигли Деревлян, где соединились с конно-механизированной группой генерала Баранова, завершив окружение бродской группировки противника.
С утра 17 июля через колтовский коридор, так как в полосе 38-й армии успеха достигнуто не было, начала входить в прорыв и 4-я танковая армия. Ей предстояло, обходя Львов с юга, развивать наступление на Городок. Однако в течение 17–18 июля из-за сильного противодействия немецких войск на флангах полностью ввести армию в прорыв не удалось. Половина ее сил совместно с войсками 60-й армии вынуждена была отражать неприятельские контратаки южнее Золочева. Тем не менее Конев приказал генералу Лелюшенко продолжать выполнение поставленной задачи наличными силами.
Чтобы быстрее высвободить 13-ю и 60-ю армии для развития наступления на львовско-перемышльском направлении, командующий фронтом к уничтожению бродской группировки дополнительно привлек 4-й гвардейский и 31-й танковые корпуса, авиацию и арткорпуса РГК.
С целью расширения прорыва в сторону левого крыла фронта в наступление перешла 1-я гвардейская армия. Используя участок прорыва 38-й армии, она с утра 16 июля нанесла удар в направлении Бережаны, разгромила здесь войска противника и тем самым заставила германское командование свертывать оборону перед армией к югу. Армия Москаленко, отражая контратаки с юга, продвинулась на 8–14 км.
Таким образом, за шесть дней наступления, с 13 по 18 июля, войска 1-го Украинского фронта, несмотря на исключительно упорное сопротивление противника, достигли крупного оперативного успеха. На обоих направлениях они прорвали оборону противника на фронте 200 км, продвинулись на глубину до 50–80 км, форсировали Западный Буг и окружили немецкую группировку в районе Бродов.
Одновременно с боями по ликвидации бродской группировки войска фронта продолжали развивать наступление на запад. Особенно успешно оно развивалось на правом крыле. 1-я гвардейская танковая армия 19 июля сломила сопротивление противника на Западном Буге и приступила к преследованию. В связи с быстрым продвижением 3-й гвардейской и 13-й армий по расходящимся направлениям между ними образовался большой разрыв. Поэтому конно-механизированная группа Соколова получила задачу из района Рава-Русская нанести фланговый удар на северо-запад, на Фрамполь. Выходом в тыл противника она должна была содействовать продвижению армии Гордова, установить взаимодействие с соединениями 1-го Белорусского фронта, в дальнейшем форсировать с ходу Вислу и захватить плацдармы.
К этому времени крайне благоприятная обстановка сложилась на львовском направлении. Львов являлся одним из важнейших стратегических объектов и крупным центром коммуникаций противника, во многом определявшим устойчивость его обороны. В связи с этим сам город и прилегающая к нему местность были сильно укреплены. Ближайшие селения были превращены в опорные пункты с развитой системой укреплений и инженерных заграждений. Но сил у немцев в районе Львова было недостаточно, оперативные резервы они уже израсходовали. Войска 3-й гвардейской танковой армии и 13-й армии находились в 20–30 км от города. 4-я танковая армия своим 10-м гвардейским танковым корпусом вышла в район Ольшаницы, в 30 км восточнее Львова. С севера город охватывала конно-механизированная группа Баранова. В этой ситуации ночью 19 июля Конев отдал приказ генералу Рыбалко обходным маневром с севера и северо-запада, а генералу Лелюшенко с юга овладеть Львовом не позднее утра 20 июля. Однако сделать этого не удалось. Как справедливо заметил в своих воспоминаниях Лелюшенко, которому пришлось с ходу поворачивать свои войска на 90 градусов на север: «Это