Пять минут спустя, там же и те же, только без генерала Маргелова
- Речь пойдет о Китае, - сказал Ильич Второй. - Это же полное безобразие, когда две крупнейших социалистических страны находятся во враждебных отношениях, и несколько лет назад, даже умудрились между собой повоевать. В нашем мире такого безобразия не допустили, и когда Советский Союз проводил Маньчжурскую операцию, главным человеком у китайских коммунистов был уже товарищ Чжу Дэ, а этот придурок Мао загремел под фанфары за бонапартизм и жажду личной власти.
- Китай только выглядит как социалистическая страна, - сказал я, - а на самом деле это древнейшая империя из ныне сущих на планете Земля. Если в европейской традиции крестьянские восстания непременно приводили к махновщине и анархии, то в Китае неоднократно предводитель восставших народных масс сам садился на трон и становился основателем династии. И это тоже надо иметь в виду. Нынешний вождь - в местной терминологии «великий кормчий» -по причине конфликта с прежним руководством КПСС настроен остро антисоветски, и чтобы навредить северному соседу, то есть Советскому Союзу, готов на любые мерзости и жестокости. Культурная Революция, отбросившая Китай на годы назад и поднявшая на поверхность мутную пену ненависти и клеветы, была придумана только для того, чтобы избавиться от людей, получивших образование в Советском Союзе. Потом на вытоптанную почву попытаются прийти американцы, но у них ничего не получится. К ним у китайских властей будет только материальный интерес, а вот народ будет больше тянуться ко всему русскому и советскому...
- Серегин, - вдруг сказала мне энергооболочка, - мы тут заглянули на Скрижали Судьбы и увидели, что через два дня в пекинском госпитале для высокопоставленных партийных работников от рака мочевого пузыря умрет товарищ Чжоу Эньлай. А потом в апреле, в день поминовения усопших близких, на площади Тяньаньмынь случится стихийный и очень многолюдный поминальный митинг в его честь, который вызовет у Мао и его клики истерику. Митинг разогнали при помощи армейских частей и полиции, а многих из числа собравшихся арестовали...
- Ну что же, - подумал я в ответ, - если даже поминальный митинг в честь этого человека вызвал у старого людоеда истерику, значит, он был не так уж и плох, да и с Мао следует кончать без оттяжки, каким-нибудь вполне естественным с виду способом. Интересно, Лилия сможет вылечить этого Чжоу Эньлая дистанционно или понадобится похищать его в наш госпиталь?
- Никаких дистанционных и экспресс-методов в этом деле быть не может, - ответила мне мелкая божественность по дистанционной мысленной связи. - Такую болезнь как рак, да еще в терминальной стадии, можно вылечить только в стационарных условиях нашего госпиталя с подключением всей мощи Фонтана, диагностики Галины Петровны и всего моего врачеватель-ского искусства. Иначе никак, тем более что до смерти от этого заболевания осталось всего два дня. Вы похитите этого человека в наш госпиталь, а мы будем лечить его со всем возможным тщанием.
- Ну хорошо, - мысленно согласился я, - так и сделаем. Вопрос только в том, как мы будем возвращать этого товарища на место. Тихо такого не проделаешь, тем более что на лечение тебе понадобится не один день.
- Никак не меньше двух месяцев, - мысленно отрезала Лилия, - спешка в таких делах недопустима. А насчет того, как вернуть, думай сам, я тебе в этом не помощник. Сила, побольше, чем у иных богов, тебе на что дана? Зато за два месяца пребывания в нашем Тридесятом царстве этот товарищ пропитается твоими идеями по самую маковку. Так что решай - пан или пропал...
- Спасибо, Лилия, я уже решил, - подумал я и добавил вслух: - Итак, товарищи, я тут кое с кем посовещался и составил план...
Виссарионыч выслушал меня, одобрительно кивнул и сказал:
- Хороший у вас план, товарищ Серегин, правильный. Чжоу Эньлай был тут у нас в Москве представителем китайской компартии при Коминтерне и оставил о себе впечатление надежного, выдержанного товарища, настоящего борца за дело марксизма-ленинизма. А Мао - он как редиска: снаружи красный, а внутри насквозь белый. Недоглядели мы с ним, так что надо будет эту недоработку исправить хотя бы в нашем мире...
- Ну хорошо, - согласился я, - быть по сему!
Восемьсот двадцатый день в мире Содома. Раннее утро. Заброшенный город в Высоком Лесу, подвалы Башни Терпения
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Свершилось. В ночь с шестого на седьмое января 1976 года в Пекине, в так называемом Запретном Городе, скоропостижно (и на семь месяцев раньше, чем в Основном Потоке) от обширного инфаркта отбросил коньки, то есть скончался, Председатель Мао. Правда, и инфаркт у этого деятеля случился не сам по себе. Сначала я хотел попросить Колдуна наложить на него «Муки Совести», но у старого вампира этой субстанции не оказалось даже в самых минимальных количествах. Тогда Колдун по просьбе Бригитты Бергман модифицировал формулу этого заклинания в «Страх Возмездия», сместив некоторые акценты и поставив в центр конструкции фигуру того единственного человека, перед которым старый бандит трепетал и преклонялся. Генералиссимус Сталин во всем блеске своего грозного величия получился у него как живой, поэтому после наложения заклинания главный китайский коммунист, извративший это звание до неузнаваемости, прожил не более нескольких минут. Гримасу ужаса и отчаяния, исказившую лицо пациента в последние секунды его жизни, не удастся разгладить даже при подготовке к бальзамированию. Мимические мышцы просто закаменели, свидетельствуя о том, что покойный перед смертью увидел самый большой ужас в своей жизни.
Впрочем, товарищ Бергман, предварительно глянув на этого персонажа через просмотровое окно, сказала, что в настоящий момент это не больше чем кукла, разбитая болезнью Паркинсона, за ниточки которой дергает так называемая «банда четырех». Но своего решения я менять не стал: потому что если у этой банды не будет под рукой куклы «Мао», то и сама она очень быстро превратится в ничто. При этом пришлось позаботиться и о «наследнике» Великого Кормчего, чистокровно-кристальном маоисте, министре общественной безопасности Хуа Гофэне. Если этого человека оставить при делах, то никакого преодоления разрыва между СССР и КНР не получится, и Китай пойдет в американские объятия натоптанной в Основном Потоке тропой имени Генри Киссинджера. А этого допускать никак нельзя. Пусть мир семьдесят шестого года и свалился на нас, так сказать, факультативно, к его судьбе нужно отнестись так же серьезно, как и к судьбам всех прочих миров.
Впрочем, торопиться мы не стали: пусть этот деятель сначала расчистит поляну от самого одиозного кадрового наследия Мао, а потом - хоть авиакатастрофа, хоть в монастырь замаливать грехи. Чжоу Эньлай, если выживет всяко будет поавторитетнее этого Хуа Гофэна, который первым из больших начальников прискакал к уже остывшему телу Председателя, что позволило товарищу Бергман снять слепок с его ауры. А это уже не лечится, потому что отныне мы могли найти его хоть в небе на высоте десяти тысяч метров, хоть глубоко под землей в бункере. А если что-то пойдет не так, то заклинание внезапной смерти, брошенное Коброй через портал, еще никто не отменял. И хоть вообще-то магия смерти у нас не поощряется, но в данном случае у нас имеется высочайшее разрешение на ее применение, ибо иногда одна смерть способна спасти тысячи, если не миллионы жизней.
Чжоу Эньлая мы украли в ту же ночь. И найти его удалось по одному простому признаку: у его ВИП-палаты дежурил не только медперсонал, но и пара полицейских. Энергооболочка уточнила, что рак мочевого пузыря при регулярном медобследовании у Чжоу Эньлая был обнаружен еще в 1972 году, но пациенту врачи ничего говорить не стали, а доложили ситуацию лично Мао, и уже тот распорядился никакого лечения не предпринимать, пациенту и его жене ничего не сообщать. Через два года, когда ситуация стала очевидной (начались регулярные кровотечения) ветерану китайского революционного движения все же была сделана операция по удалению опухоли, но через несколько месяцев кровотечения возобновились. Последний раз на людях он показывался тринадцатого января семьдесят пятого года, когда выступил с отчетом о работе правительства на первом заседании Всекитайского собрания народных представителей четвертого созыва, после чего целый год провел, исполняя свои обязанности прямо на больничной койке, при все ухудшающемся здоровье.
Фактически обязанности премьера в это время исполнял Дэн Сяопин - еще один кандидат на ликвидацию, если что-то пойдет не так. Это именно он, разделавшись с маоизмом, повел Китай чисто прозападным курсом, установив дружеские отношения с властями США и Великобритании и продолжая сохранять враждебность с Советским Союзом и Вьетнамом. Китайско-вьетнамская война 1978 года только на его совести, как и разрешение для ЦРУ вести подрывную работу против СССР с территории западной части Китая. Впрочем, обо всем этом в первую очередь следовало разговаривать именно с Чжоу Эньлаем уже после его экстракции в Тридесятое Царство.
Сама экстракция прошла просто и незатейливо. Со стороны медицины присутствовали Лилия, Галина Петровна, доктор Пирогов и профессор Чазов, политику и магию представляли я сам, Бригитта Бергман и... товарищ Сталин.
Итак... К удивлению дежурившей в палате медсестры, ножки кровати, на которой почивал премьер Государственного Совета КНР, оторвались от пола, и она плавно, как воздушный шарик, стала всплывать к потолку, где уже раскрылся сияющий ярким светом портал. С грохотом рухнула на пол подставка для капельницы, медсестра заорала истошным голосом, на крики вбежали дежурившие в коридоре полицейские, но успели увидеть только, как портал экстренно закрылся, «откусив» нижние части кроватных ножек с колесиками, которые со стуком попадали на пол. Это я поспешил, потому что один из бабуинов уже начал расстегивать кобуру пистолета. Кто его знает, какие у него были инструкции от Председателя Мао на случай попытки полупленника-полупа-циента несанкционированно покинуть госпиталь... Всего один выстрел - и все наши расчеты пошли бы псу под хвост.