- Н-нет, не нужно... - пролепетала я.
- Нужно, милая моя, нужно! - внушительно произнесла госпожа Зул. - Это что ж такое творится? Ты у нас три недели, и все прячешься! А может быть, там, на танцплощадке, тебя ждет твоя судьба? Ты собираешься и дальше жить затворницей, лишив какого-нибудь прекрасного молодого человека возможности познакомиться с тобой?
- Нет, я не... - замотала я головой, не зная, что сказать дальше.
- Значит, так... - произнесла рогатая госпожа безапелляционным тоном, - ты сейчас же идешь на танцы! Похоже, пока тебя метлой не погонишь, ты так и не решишься...
Она критически оглядела меня.
- Вот это сними, лишнее, - кивнула она на шарф, которым были прикрыты мои плечи. - Лучше на пояс повяжи.
В тот вечер на мне было жемчужно-бежевое платье со струящимся подолом. Очень красивое. И только его тонкие лямки и довольно глубокий вырез казались мне легкомысленными. Потому я и прикрыла плечи и грудь легким золотисто-коричневым шарфом. Собственно, у меня вообще было теперь много нарядов. И я каждый вечер одевалась с тем расчетом, что все же решусь потанцевать...
Я выполнила рекомендацию, завязав шарф на левом бедре пышным бантом.
- Ну, так-то лучше... - с удовлетворенной улыбкой проговорила госпожа Зул, поправив кончики банта. - Нечего красоту прятать. А теперь марш! - И она властным жестом указала туда, откуда едва слышно доносились звуки вальса.
Понимая неизбежность того, что ждало меня впереди, я побрела в указанном направлении, и сердце замирало от волнения.
- Походочка, походочка! - донеслось сзади.
Я выпрямила спину и шла, старясь «выступать будто пава», чувствуя этой самой спиной одобрительный взгляд «главной стилистки».
И вот я на танцплощадке... С облегчением я обнаружила, что никто не обращает на меня особого внимания. Люди танцевали. При этом они флиртовали друг с другом, любезничали, смеялись. Тут была очень легкая, непринужденная атмосфера, и мне тоже стало как-то радостно.
Танцевали не все. Несколько дам отдыхали в сторонке, рассевшись за столиками, которых было много по краям танцплощадки. Некоторые были с кавалерами. В воздухе порхали стаканы с прохладительным, которые невидимые официанты доставляли тем, кто решил освежиться.
И сразу становилось понятно, что дам здесь значительно больше, чем кавалеров... Хотя были и мужчины, которые, очевидно, еще не имели «своей» дамы, потому что их еще никто не выбрал. Такое тут правило, что дама выбирает, и она же всегда права. Потенциальные кавалеры стояли группой в сторонке и наблюдали за танцующими. Я не могла хорошо разглядеть их лиц, потому что по ним скользили разноцветные световые пятна, отбрасываемые невидимым источником, да и приглядываться было неудобно. Из-за этих цветных бликов все казалось каким-то сказочным, фантастическим.
Каким-то непостижимым образом мое смущение куда-то ушло, а вместо него появились задор и легкость. Здесь, под высокими невиданными деревьями, среди бегающих огоньков и звуков живой музыки, в окружении нарядных и счастливых людей я и сама ощущала себя не Зиной-вожатой, а красивой загадочной дамой, способной кружить голову и сводить с ума... Да, я это могу! И на мне красивое платье, и волосы мои хорошо уложены, и сама я умна и обворожительна.
И вот закончился очередной танец, и заиграл фокстрот... От группы стоявших в сторонке мужчин отделился молодой человек и... направился ко мне. Сердце мое радостно забилось. Я еще не видела его лица, но его стать, походка говорили о том, что это бравый воин и, как говорили в старорежимные времена, «настоящий джентльмен».
И только когда он приблизился, я разглядела его. Красивые, благородные черты лица... Он был совсем молоденький, однако едва ли его можно было назвать юношей. Он застенчиво улыбнулся и сказал:
- Хоть здесь так и не принято, но позвольте вас пригласить?
Я улыбнулась в ответ и протянула ему руку... Танец увлек нас, и было это так упоительно, что у меня кружилась голова от удовольствия. От него приятно пахло. Через его мундир чувствовалось крепкое, натренированное тело. И он очень хорошо танцевал. Мы молчали, пока звучала музыка.
А когда фокстрот закончился, он поблагодарил, а затем представился:
-Олег Константинович... Романов.
- Очень приятно... - немного смущаясь, ответила я. - Зина... То есть Зинаида Валерьевна...
Я все еще была под впечатлением танца, потому и разговорилась. Никогда мне еще не приходилось испытывать такие волнующие чувства. Мне очень понравился этот Олег Константинович... Настолько, что даже стало страшно. Разве ж так бывает - только увидела, и сразу влюбилась? Да нет, вряд ли... Это просто я немного обалдела от всего этого. Да и ведь он явно моложе меня. Впрочем, не думаю, что намного. Тем более что тут, в Тридесятом царстве, это не имеет большого значения. Поступив на службу к местному властителю, я теперь могу иметь внешность, соответствующую любому возрасту, от шестнадцати лет включительно.
Мы с Олегом танцевали весь вечер. Это было чудесно. Я не ощущала усталости, мне хотелось танцевать еще и еще...
Но все заканчивается... Закончился и этот танцевальный вечер. И мой кавалер предложил проводить меня.
По дороге он немного рассказал о себе. Подумать только - ведь он князь императорской крови, единственный из Романовых, погибший на полях прошлой Германской войны... Слушая его рассказ, я лишь старалась сдерживать себя, чтобы не показывать свое изумление и радость от того, что судьба свела меня с таким замечательным человеком. Да ведь я знала о нем, потому что любила историю! Он погиб молодым в 1914 году... И вот он, спасенный Артанским князем Серегиным из лап смерти, живой и невредимый, такой красивый и статный, вроде как решил сам приударить за мной, так что даже нарушил местные правила приличия... Просто невероятно! Ну почему ж я была такой дурой, что не ходила на танцы раньше? Сколько времени потеряла из-за глупой мнительности, а ведь могла уже давно с ним познакомиться!
С ним было легко и приятно общаться, и я не испытывала никаких затруднений. Чувствовалось в нем что-то такое... родственное, что ли.
- Олег Константинович, скажите, а вы всегда ходите сюда танцевать? - спросила я у него.
- Нет, не всегда. Лишь изредка, когда позволяет служба... - ответил он. - А вы? Почему я вас раньше не видел?
- А я... Я не решалась, - ответила я честно, и он тактично не стал заостряться на этой теме.
- Но, не правда ли, тут все так замечательно устроено с этими танцами? - спросил он. -Можно завязать знакомство в непринужденной обстановке... Говорят, было дело, что таким образом тут знакомились даже царствующие особы.
- И часто вы завязываете такие знакомства? - немного обиженно спросила я, и тут же пожалела об этом.
- Нет, не часто... то есть, честно сказать, никогда, - ответил он. - Я, знаете ли, немного застенчив с женщинами... Бывало так, что и слова сказать не мог...
- Неужели? - удивилась я, но на душе полегчало.
-Да, - подтвердил он. - Вы, Зина, первая, к кому я смог подойти и предложить потанцевать, потому что почувствовал, что если этого не сделаю, то буду жалеть о том всю жизнь.
- Ну надо же... - произнесла я, не зная, как ответить на это.
- Вы еще придете потанцевать? - спросил он на прощание.
- Думаю, что да, - с достоинством ответила я, хотя мне хотелось экспрессивно воскликнуть: «Конечно! Конечно, непременно приду!»
- В таком случае, - сказал мой кавалер, - завтра вечером я буду ждать вас здесь, чтобы сопроводить на танцы. Надеюсь, Зина, вы не сочтете это наглостью?
- Нет, не сочту... - сказала я, после чего мы пожелали друг другу доброй ночи, и я зашла в башню...
Мне хотелось петь от счастья. Как хорошо, что госпожа Зул заставила меня сегодня пойти на «танцульки»! В сердце моем расцветали незабудки. Я вспоминала лицо красивого парня, которому я явно понравилась, его голос... Мне хотелось верить, что он испытывает те же чувства, и я уже предвкушала нашу следующую встречу... Всю мою неуверенность и беспокойство как рукой сняло.
Часть 72
18 января 1976 года, два часа дня, Москва, Малая Грузинская улица, дом 28, квартира 30, семейное гнездо Владимира Высоцкого и Марины Влади
Примерно к часу дня в квартиру Владимира Высоцкого и Марины Влади заявилась теплая компания: два единокровных «брата-акробата» балетмейстер Кирилл Ласкари и актер Андрей Миронов, невеста Миронова актриса и певица Лариса Голубкина, а также переводчик и журналист Михаил Брук. Ну, воскресенье же, ептить, самое время ходить в гости и вести разговоры под бутылочку сухого вина, а то и не одну.
Встретили гостей как родных, по русскому обычаю накрыли стол, поговорили, попели под гитару песен... и вроде пили все одинаково, но хозяева дома, Лариса Голубкина и Михаил Брук были лишь слегка навеселе, Андрей Миронов был «тепленький», а Кирилл Ласкари, положив голову на плечо хозяйке дома, находился уже на грани полной анестезии. Хоть ты режь его, хоть шей. И тут в дверь квартиры позвонили протяжным звонком. Так на боевом корабле звучит сигнал боевой тревоги, призывающий команду занять свои места по боевому расписанию. Гости и хозяева премного удивились, ибо никого, кроме уже присутствующих, в этот день не ждали. Владимир Высоцкий пожал плечами и, отложив в сторону гитару, на правах хозяина пошел открывать...
И вот дверь открывается - и там, за порогом, собственной персоной стоит сам Генеральный секретарь Коммунистической Партии Советского Союза Леонид Ильич Брежнев, в пальто и шляпе...
Высоцкий моргнул. Потом провел рукой по лицу. Видение не исчезало. На лице хозяина квартиры удивление сменялось недоверием с некоторым оттенком испуга: «А не сошел ли я с ума?»
-Добрый день, Семеныч! - непринужденно сказал Брежнев и, потянув носом, спросил: - Бухаешь? Не надоело еще?
Высоцкий не успел ничего ответить, как донесся голос Марина Влади с сильным французским акцентом: