- Здравствуйте, Марина и Владимир, - сказала она мне. - Рада приветствовать здесь вас здесь Можете звать меня просто Анной. Тут, в Тридесятом царстве, я работаю главным магом Разума, помогаю людям разобраться в себе и встать на истинный путь.
Из последующего разговора выяснилось, что названы башни не просто так. В башне Силы квартируют военные и расположен штаб. В башне Терпения находится госпиталь, служба Безопасности, а также обитают разные неприкаянные личности, которым еще предстоит найти свое место в жизни (кстати, мирно посапывающее тело Кирилла Ласкари отправилось как раз в башню Терпения, в госпиталь, где ему обещали безболезненное вытрезвление). В башне Власти могут обитать лишь истинные владыки, а любого случайного человека это место морально уничтожит и выбросит вон. Анна сказала, что на данный момент жить в башне Власти и не испытывать от этого неприятных ощущений удавалось только Генриху Наваррскому, императору Петру Великому, Наполеону Бонапарту, японскому императору Муцухито и нескольким инкарнациям господина Сталина. И, наконец, башня Мудрости, где обитала сама Анна, была прибежищем ученых, педагогов и поэтов. В подвальном помещении располагалась библиотека, на первом и втором этаже - школа, на третьем этаже проживала наша любезная хозяйка, а на четвертом были выделены номера для нашей компании. Один двухкомнатный - нам с Володей, еще один такой же -Ларисе с Андреем, а также однокомнатный для Михаила.
Еще Анна сообщила, что тут же, в башне Мудрости, проживают очень интересные личности, и порекомендовала с ними познакомиться. Уж это-то обязательно! Люди очень тянулись к Володе, и я даже не сомневалась, что к вечеру у нас соберется интересная компания.
Проводив нас до «номера», Анна три раза хлопнула в ладоши и сказала:
- Ну, располагайтесь тут, осваивайтесь, будьте как дома. Если что-то понадобится, то стоит только пожелать, и невидимые слуги исполнят все по высшему разряду. У них нет ушей, глаз и языков, и вообще это не люди, а сервисные заклинания, нечто вроде магической бытовой техники, упрощающей людям жизнь. Захотите выйти - пожалуйста, дверь запирать не нужно, тут нет воров.
- Бумагу! - сказал Володя. - И ручку! Срочно!
- Никаких проблем! - торжественно произнесла наша добрая хозяйка. - Сейчас все появится.
И точно: мы увидели, как по воздуху плывут толстая тетрадь и ручка. Эти два предмета зависли прямо перед Володей, и он немного опасливо взял их в руки и произнес:
- Мне не чудится и не кажется -
Все желания исполняются,
И из ловких рук слуг невидимых
Все подарочки принимаются!
И посмотрел на Анну с лукавой улыбкой.
- Да уж, Владимир Семеныч... - восхищенно покачала та головой. - Гений - он и в Тридесятом царстве гений...
Затем Володя, не сказав больше ни слова и по привычке не разуваясь, ушел вглубь комнаты - туда, где под свисающим старинным абажуром стоял массивный дубовый стол...
Я знала, что мешать ему не следует, это часа на два-три, и затем он будет доволен и открыт к общению. А сейчас слова рвались из него наружу. Сколько раз он мне говорил, что его рука не поспевает за мыслью... Вот и теперь он, чуть шевеля губами, сосредоточенно строчил, сидя за столом на удобном стуле (или, скорее, кресле), спинка и подлокотники которого были обиты чем-то светло-бежевым, похожим на бархат.
В комнате было уютно: очарование старины здесь гармонично сочеталось с современным стилем и удобством. Я и вправду чувствовала себя здесь как дома. Здесь висели занавески с изображением кувшинчиков, здесь стоял большой темно-малиновый диван, а на полу лежал роскошный персидский ковер - примерно о таком мы с Володей мечтали. Здесь был столик, словно сделанный из хрусталя, и на нем - ваза с экзотическими фруктами. Стены украшали картины с умиротворяющими сюжетами. Соседняя комната представляла собой спальню в нежноперсиковых тонах1.
Пока Володя был занят самым важным делом в своей жизни, мне ничего не оставалось, кроме как пойти и осмотреться вокруг, как и было рекомендовано...
Стоило мне выйти и прикрыть за собой дверь, как я увидела Анну, которая с улыбкой направлялась ко мне.
- Надеюсь, вы довольны вашими апартаментами? - спросила она.
- О да, Анна, апартаменты великолепны! - ответила я и добавила: - А Володя сейчас работает. Пишет...
- Ну что ж, когда гений за работой, ему не следует мешать... - сказала она так, что я сразу поняла, что она очень высоко ценит творчество Володи. - А я шла к вам, чтобы пригласить вас к себе в гости. У меня соберутся самые интересные люди нашего Тридесятого царства, с которыми скучно не будет. Непременно приходите вместе с мужем и вашими друзьями. Часика так, скажем, через три...
Пока Высоцкий и Марина Влади приближались к своим апартаментам. Дух Города онитзл из их сознания представления о желаемой обстановке и тут же воплотил все в максимальной томности.
- Спасибо, Анна, - ответила я. - Непременно придем. Володя уже, я думаю, закончит свое общение с музой...
- Разве не вы его Муза? - улыбнулась Анна, прекрасно понимая, что задает мне провокационный вопрос.
- Нет, не думаю, - вздохнула я. - Может быть, я в каком-то смысле его ангел-хранитель, но не Муза... Муза с ним всегда. Он любит ее больше, чем меня. Ей он не изменяет и проводит с ней гораздо больше времени, чем со мной. Ради нее он бросает все... А ради меня... он даже не хочет отказаться от дурных привычек...
Это меня что-то понесло... Сама понимала, что говорю лишнее, неуместное, ужасалась этому, но остановиться не могла. Было в этой Анне нечто такое, что вызывало на откровенность, так что из меня просто потоком лились мои обиды. А ведь я эту женщину видела второй раз в жизни...
Она внимательно слушала меня. Я говорила о том, что иногда чувствую себя лишней в его жизни. Что порой он просто пугает и ранит меня своей холодностью. Что он очень легко идет на супружескую измену... Что я испытываю стыд за его пьяные выходки... Что он сам разрушает свою жизнь, а я вынуждена это терпеть. Я распалила себя, полностью потеряв свою обычную сдержанность. Я просто жаловалась ей, и сама с ужасом осознавала, сколько же во мне накопилось недовольства...
И вот, наконец, мой порыв иссяк. По правде сказать, я почувствовала огромное облегчение. И когда я замолкла, Анна сказала:
- Все дело в том, что вы, Марина, эгоистка.
- Что... я... я - эгоистка?! Вы серьезно, Анна Сергеевна? - я так растерялась, что у меня даже голос пропал, и я произносила слова шепотом.
- Да, - кивнула она. - Ведь вы хотите сделать его таким, каким вам хочется его видеть.
- Да, но что в этом плохого? - прошептала я. - Я посвятила ему свою жизнь... Я спасала его... Я заботилась о нем... Я все прощала ему...
-Да, но ради чего? Ради себя. Вам хотелось, чтобы он стал удобным, добропорядочным мужем - то есть в первую очередь думали о себе. Вы сами считаете себя безупречной, и вам хочется, чтобы он стремился к вашему уровню. Вы чем-то жертвуете, и ждете за это отдачи. А когда этой отдачи нет, вы обвиняете его в том, что он не ценит ваши жертвы.
- Конечно, а как же иначе? - воскликнула я. - Я вытаскивала его из запоев, я искала ему врачей, я... я летела к нему, когда ему было плохо...
- А зачем вы все это делали? Разве он просил вас об этом? Он - взрослый человек, и ему вряд ли нужна нянька. Ну ладно бы вы просто это делали, из любви, но ведь вы ждали отдачи... А ее не было, и вас возмущала такая несправедливость.
- Ну а разве это справедливо? Ведь я...
- Вот у вас, Марина, все время так: «я, я»... Вот скажите честно: вы ведь оцениваете своей брак с той точки зрения, что ВЫ НУЖНЫ ЕМУ?
- Конечно! Он бы без меня пропал!
- Ну вот опять... - вздохнула Анна. - Тем, что вы так ради него стараетесь, вы лишь придаете значимость собственной персоне, но при этом лишаете его права быть собой. Любой человек имеет право жить так, как ему нравится. И пока он сам не осознает, что наносит себе ущерб, вы ничего с этим не поделаете. Это все иллюзия, что вы способны кого-то спасти. Множество женщин попадает в такую ловушку, и вы не исключение, хоть и жена гения. Говорите, что любите его? Знаете, в Священном Писании сказано: «Любовь не превозносится, не ищет своего». То есть когда мы любим, то не ждем отдачи. Любовь сама по себе не может быть жертвой. То, что у вас с Володей, нельзя назвать здоровыми отношениями. Вы стараетесь вызвать в нем чувство вины перед вами, ждете, что в один прекрасный день он все осознает, раскается, оценит ваши жертвы и станет иисусиком, и тогда вся ваша жизнь наладится. Но так не бывает, нравятся вам мои слова или нет.
Я была ошарашена. Я и слова вымолвить не могла. И ведь она все логично объясняла... Получается, я и вправду думала именно о себе. Это мне было нужно, чтобы Володя не попадал в неприятные ситуации. Это мне было нужно, чтобы режиссеры охотно брали его на роли. Это мне было нужно, чтобы он выглядел прилично и не напивался...
- А теперь скажите, Марина - ОН вам нужен? - спросила Анна, пристально глядя мне в глаза.
- Конечно! - с жаром ответила я. - Ведь я люблю его!
Анна кивнула и задала очередной вопрос.
- А зачем он вам нужен? Ведь он не восполняет ваши потребности в любви и заботе, лжет, напивается, изменяет?
И тут я задумалась...
- Вот видите, - сказала Анна, - он вам нужен для того, чтобы чувствовать себя нужной. Чтобы спасать, помогать, поддерживать, в расчете на благодарность... И полниться чувством собственной значимости в жизни такого гениального человека.
- Но ведь я, как жена, должна... - пробормотала я.
- Ну, тут я вам опять процитирую Библию: «Не будьте должными никому ничем, кроме взаимной любви», - ответила Анна. - Человеку ничего не нужно, кроме любви. Понимаете? Все остальное из нее лишь проистекает. Когда мы любим, то не пытаемся изменить человека и ничего от него не требуем. Мы принимаем его таким, какой он есть. По сути, это и есть любовь.