Но самый интересный образчик нестандартного поведения показывали серые эйджел из числа техперсонала. Увидев вашего покорного слугу, они принялись вытягивать ко мне руки и кричать «Сальваторе! Сальваторе! Сальваторе!», что на латыни означает «Спаситель». И тут я вспомнил рассказы Атолы Дан о том, что в доимперский период среди серых был распространен искаженный вариант христианства, который проповедовали им добрые патеры с Франконии -что, мол, однажды придет Спаситель и для вашего народа. Истинный Взгляд тоже подсказывал мне, что эти серые, помимо самой Рион - единственные существа, которые тут рады нашему появлению, поэтому я, не задумываясь, приказал снимать с них ошейники, без всякой жалости ломая эту мерзость. О том, что положено делать в таком случае, я уже знал от той же Атолы Дан и кап-три Лазарева. Комплекты повседневной униформы техсостава - обтягивающие шортики до середины бедра и футболки с короткими рукавами сине-черной расцветки - были припасены у меня заранее.
И вот теперь, глядя на уже обмундированных серых, окруженных моими дружественными бойцовыми остроухими, я подумал, что Арес для создания расы идеальных женщин-воинов сумел зачерпнуть в свою генетическую болтушку не только ушастых гуманоидных существ из мира Большой Луны. Очевидно, что эйджел из вышележащих слоев Мироздания тоже приняли недобровольное участие в этом эксперименте. Есть, знаете ли, определенное и однозначное сходство. Оно не бросалось мне в глаза, когда я видел членов команды «Нового Тобола», но стало очевидным после появления в моей команде собственных эйджел.
К тому же серые - это хорошо, даже очень хорошо, и не только потому, что они беспроблемные. Я уже знаю, что если придать одну такую специалистку к гениальному конструктору вроде Королева или Туполева, то и конструкции из их КБ сразу станут выходить такие, что ни убавить, ни прибавить. Сами они ничего не изобретают и не конструируют, но готовую конструкцию вылизывают до совершенства. Также и в ходе восстановительных работ серые, имея при себе свои инструменты, способны с легкостью восстановить все то, что в принципе восстановить можно, и с некоторым усилием - то, что в принципе восстановить нельзя.
Одним словом, операция по спасению маркграфини Рион закончилась успешно и бескровно, потому что Хищные Цветы мы поймали со спущенными штанами. Теперь следует звать сюда, в командный центр, Колдуна, чтобы тот помог моей новой Верной прыгнуть отсюда в мир сорок первого года, где мы спокойно в условиях «Неумолимого» сможем заняться разбором полетов. Тут все дела уже сделаны, и к тому же имеется у меня ощущение, что с этого момента я вместе со своей командой выхожу на новый уровень, необходимый для «решения вопросов жизни и смерти» в собственном мире.
Восемьсот тридцать второй день в мире Содома. Вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Мудрости
Актриса, певица и жена Владимира Высоцкого Марина Влади
Вот что предшествовало состоявшемуся сегодня концерту...
Володю очень взволновало сообщение о том, что он маг.
- Я всегда чувствовал это, - сказал он мне, когда мы вернулись в свои апартаменты от Анны Сергеевны, - вот всегда знал, что мне дано что-то этакое...
- Володя, только не возносись, - сказала я.
Но он разошелся. Он ходил по комнате и мурлыкал себе под нос, с его лица не сходила довольная улыбка. При других обстоятельствах я бы подумала, что он навеселе, но сейчас я знала, что это не так, ведь вино, что мы пили, уж точно не являлось алкоголем.
- Ну, теперь мы под стать - ты колдунья, и я колдун! - сказал он. - Причем я настоящий!
Мне эта шутка показалась дурацкой, но я заставила себя улыбнуться. У меня на душе было почему-то грустно и как-то беспокойно, хотя я рада была за Володю, за то, что у него состоится крупный концерт, путь и несколько специфический. Мне все не давал покоя тот разговор с Анной в коридоре. Я стала обращать внимание на собственные эмоции, и все больше убеждалась, что Анна в чем-то права. Магиня Разума... Ну, то есть психолог. И к тому же она ведь из двадцать первого века... Так что ей наверняка известны наши с Володей биографии.
- Марина, ты только подумай: двести тысяч! - Володя остановился посреди комнаты и несколько театрально воздел руки кверху. - Двести тысяч зрителей. Черт возьми, я просто счастлив!
- Володя, я тоже рада! - искренне сказала я. - Ты заслуживаешь этого. Наконец-то произойдет то, о чем ты всегда мечтал.
- А знаешь, Марина, ведь ТАМ этого не могло бы быть никогда. Там меня даже в лицо мало кто знал... И это очень жаль.
- Теперь все будет по-другому, Володя...
- Да, я знаю. Но знаешь, что обидно? Если бы не Серегин и все это приключение с чудесами, ничего бы не изменилось, и, наверное, я бы умер ТАМ лет в сорок и не совершил бы и не спел многого и многого...
Я вздрогнула. Он озвучил мою самую страшную мысль, тщательно отгоняемую, которая, однако, меня неотступно преследовала, словно мрачная тень.
И я сказала беспечно и весело:
- Вот еще! Глупости!
Но он вдруг пристально посмотрел на меня и произнес:
- Ты сейчас притворяешься, Марина. Ты же прекрасно видела все... Ты об этом думала, я знаю. Ты все время старалась меня спасти, ты делала вид, что все хорошо, что тебя все устраивает, и что единственная моя проблема - это алкоголь... Но ведь ты знала, что все не совсем так, правда, Марина?
Я не знала, что ответить. Столь глубоких разговоров между нами никогда прежде не было. Да и сам он был склонен все обращать в шутку, создавая у меня временную иллюзию, что все наладится. И только сейчас до меня стало в полной мере доходить, как он на самом деле страдал от того, что ему не давали взлететь... Кажется, я и сама его недооценивала. Я старалась убедить его, что надо довольствоваться малым, что не стоит рвать жилы и лезть из кожи вон ради самореализации. Он был способен на много большее, чем кто-либо себе представлял. В этот момент, когда он стоял передо мной и смотрел мне в глаза, это стало так ощутимо, что мне показалось, что он стал и выше ростом, и шире в плечах... Он выглядел каким-то... могучим, что ли, или даже могущественным. В нем таилось то, чего не замечал никто. Исключительная способность упорно лезть сквозь колючую проволоку, сдирая кожу, истекая кровью, ради того, чтобы нести миру свою правду...
- Ладно, Марина, - сказал он и направился к столу. - Сейчас мне надо срочно записать еще одну песню...
Он не стал дожидаться ответа - значит, он был ему и не нужен. Он сел за стол и принялся быстро записывать строчки. У него было серьезное и решительное лицо. И в лице этом было теперь что-то новое.
Я надеялась, что мы пойдем прогуляться вечером, поговорим, поделимся впечатлениями. Но Володю вновь посетила моя вечная соперница - Муза... Ну что же, погулять мы еще успеем. А перед ответственным концертом ему и вправду, наверное, лучше сосредоточиться на творчестве...
Я смотрела на него, и думала, как же сильно я его люблю. Но при этом меня не оставляло мучительное чувство, что он словно бы отдаляется от меня. Вот как будто держал все время за руку - и отпустил... Не оттолкнул, нет, а просто дал свободу.
Почему это начало происходить тогда, когда у него все стало налаживаться? Почему именно теперь мне стало так тревожно? Ведь все должно быть наоборот! Неужели... неужели я и вправду эгоистка?
Сейчас мне было стыдно за те мысли, что возникли у меня при виде наряда Анны, когда она встречала нас у себя на пороге. Сейчас все это казалось мне глупой женской ревностью. Почему я ревновала? Почему я решила, что другая женщина может быть лучше меня? Но ведь были другие женщины, и его не останавливало то, что у него есть я... И снова я задумалась: а умеет ли он любить? Ведь он мне изменял, он обманывал меня... Но при этом говорил, что любит.
Я решила, что мне непременно нужно еще раз встретиться с Анной. Но сначала Володе предстояло провести свой главный концерт...
Я прилегла на диван и, глядя на своего мужа, незаметно заснула. Ночью он перенес меня в спальню...
Утром я проснулась в хорошем настроении, и все мои тревожные мысли на время забылись.
Мы позавтракали, и тут Володя решительно заявил мне, что и я буду участвовать в его концерте.
- Маринка, ты украсишь собой это мероприятие! - сказал он, нежно глядя на меня. - Мы ж с тобой одна сатана, как-никак. Ну и там же в основном будут суровые мужики, воины, им будет приятно посмотреть на прекрасную женщину, которая поет! Ты ж у меня необыкновенная! - И он лукаво мне подмигнул.
Он снова был ласков и мил - мой прежний Володя. И его идея мне понравилась. Ведь я тоже любила сцену... Я любила выступать перед публикой, слышать аплодисменты и крики «браво»...
Я подошла к нему, обняла сзади и поцеловала.
- Я люблю тебя... - прошептала я ему на ухо.
Концерт получился просто фееричным. Правда, поначалу я скептически отнеслась к идее провести его в полевых условиях - это я снова упустила из виду тот факт, что в этом мире все подобные нюансы легко решаются с помощью магии.
Володя превзошел сам себя. Он был просто бесподобен. Когда он пел, мне казалось, за его спиной развеваются могучие крылья... Крылья, которым наконец дали простор для размаха. Он словно бы освободился от невидимых пут, так долго его сдерживавших. Это был действительно полет его свободной души - полет в бесконечность, туда, где нет ни пределов, ни преград.
Качество звучания меня просто поразило, хотя тут не было никаких динамиков и микрофонов. Казалось, что находишься в прекрасно оборудованном концертном зале. Волшебство... А парящее над головой Володи его же собственное изображение позволяло разглядеть всю его мимику, и от этого люди проникались его песнями еще сильнее. С какими лицами его слушали! Я видела у кого-то слезы на глазах. Кто-то в такт музыке двигал сжатой в кулак рукой. Кто-то шевелил губами... Когда Володя пел, стояла благоговейная, пораженная тишина, словно сам ангел небесный выступает здесь, под куполом синего неба. А когда очередная песня заканчивалась, звучали восхищенные крики и гром аплодисментов. И от этого лицо Володи сияло. Он весь словно был окутан каким-то светом, и от него невозможно было оторвать глаз. Это был какой-то другой Володя.