В вечерних сумерках впереди смутно чернела лысая горка, на которой почти не было ни деревьев, ни кустарника.
– Ну и как, сразу пойдем?
– Нет, впереди имеется небольшая площадка, там и переночуем, а как солнце привстанет, так сразу и доберемся до хранилища, сейчас идти – на мины нарваться можем, так что спешить не будем.
Глава 6
Ночью мне приснилось, что я умею летать, сразу и не понял сон это или явь? Лежу себе у потухающего костра и тело такое легкое, я и подумал, а не попробовать ли мне оторвать тело от земли, попробовал – получилось, завис в метре от земли, так теперь перевернемся лицом вниз и быстро вверх, под звезды, но сразу же освоиться не получилось, я, то проваливался вниз, то набирал высоту, наконец, я стал подниматься все выше, и почему-то ночная тьма обернулась серым неярким светом, но я как будто бы обрел необычайную зоркость глаз. С этой огромной высоты обозревалась вся наша земля, на востоке седые горы Урала омывались волнами океана, на севере я видел небольшие города и поселки и рыбачьи лодки в океане, на западе виднелся затопленный большой город, из воды торчали только полуразвалившийся купол гигантского собора, и острый шпиль какой-то башни. Прямо подо мной чернела проплешина Проклятого Полиса, а дальше к Югу расстилались степи, покрытые густой травой, по которым мчались гигантские табуны диких лошадей и антилоп. Я даже увидел в траве крупную кошку, подбирающуюся к своей добыче, кабану-мутанту. Поселений на юге было немного, и они почти все размещались на берегу океана. Внезапно я стал терять высоту и отчаянно пытался удержаться в воздухе, но все усилия были напрасны, я громко закричал, и проснулся…
Лежу, думаю, а теперь это явь или сон? Все такие же покрытые пеплом догорающие угли, серый предрассветный неяркий свет и даже легкий ветерок такой же теплый, ну-ка, попробуем приподняться в воздух…
К моему разочарованию, летать наяву я не научился, блин, какие желания приходят в полусонную голову.
– Осторожней мужики! Идите за мной след в след, за вешки не заходить, – наставлял нас Ефимыч.
Мы подошли к горке с западной стороны, я не обнаружил никаких следов человеческой деятельности, так, горка покрытая травой и все. Ефимыч аккуратно снял квадраты зеленого дерна, под ним пряталась покореженная металлическая дверь, мы зажгли закрытые стеклом светильники (большая редкость, между прочим), и вошли в помещение, широкий проход прямо от дверей имел наклон, плавно уводивший вниз под гору. Так мы спускались несколько минут, пока не уперлись в громадные ворота, в которых имелась такая же по размерам дверь, как и при входе.
– Ефимыч, а при входе, что дверь тоже в воротах вырезана? – спросил любопытный Юра.
– Да, мы открыли только дверку, а ворота откапывать, во-первых, замучаешься, да и потом заметно издалека будет.
За воротами мы оказались в гигантском помещении, где свет ламп не достигал стен.
– Подождите мужики, здесь справа у стены стол стоял, на нем еще три лампы вроде оставались, сейчас маслом заправим, и будет светлее.
Стол стоял, а за ним на стуле сидел скелет, ну нам трогать покойников не с руки, просто заправили лампы, и пошли дальше.
– Степан, Юра, вы идите вдоль левой стены, а мы по противоположной стороне, найдете, что нас в первую очередь интересует, позовете, – распорядился Ефимыч.
Стена, вдоль которой мы шли, зияла проемами тоннелей, уходившими, судя по эху очень далеко. Вдоль серых стен тоннелей располагались массивные металлические двери.
– Заглядываем только в крайние, – почему-то шепотом произнес я.
Мы обследовали несколько камер, некоторые были совершенно пусты, в других хранились пищевые продукты, издававшие гнусный запах разложения. Наконец, в пятом по счету, и более широком тоннеле мы увидели расположенные вдоль стен поддоны и стеллажи с деревянными ящиками. Несомненно, это было оружие, и я крикнул во тьму, подзывая Ефимыча.
– А мы уже почти дошли до места, где прошлый раз потрошили склад, – сообщил подошедший тесть.
Сапер, подошедший вместе с ним, прочитав маркировку, удивленно присвистнул:
– АГС-17[11], вот это да! Если еще гранаты к ним окажутся неиспорченными, считай, от любого противника отбиться сможем, только инструкцию по применению найти бы. А здесь что? – старик, войдя в раж, начал вскрывать ящики со всех подряд стеллажей… – Огнепроводный шнур, сигнальные мины, РПГ-7… – бормотал он как в бреду.
– Ефимыч, я понял, забирай Сапера, идите, перетаскивайте мины, ну и что еще наберете, а мы с Юрой потихоньку начнем таскать отсюда, заодно ребят позовем, хватит им телеги охранять…
Работали мы, как проклятые, и под руководством Сапера к вечеру успели вынести оружия и мин на три полные телеги, оставалось найти боеприпасы, но это мы отложили на следующий день.
Инструкции по применению нашел Юра, почему-то решивший заглянуть в огромный, открытый сейф, стоящий у стены рядом с мертвецом. Перетаскав эту кипу брошюр к нашей стоянке, он обещал ночью разобраться и отобрать необходимые документы. Меня же привлек стол, за которым расположился покойник, вернее не сам стол, а тетрадь, лежавшая на нем. Это оказались записи, оставленные последним дежурным по хранилищу. Интересно, на досуге обязательно почитаю.
Сидели вечером у костра, Юра выбирал нужные документы, сапер в стороне проверял качество капсюлей для мин и огнепроводных шнуров, мы с Ефимычем вели учет оружия.
«… – Так, значит, пишем станковых гранатометов три штуки, РПГ-7 пять штук, пулемет „Корд“ два штуки. – Ефимыч не два, а две… – Ась? А, ну да, ну да… пишем два штуки…»
– Ефимыч, а вот когда отобьемся, пойдем Полис завоевывать? С такой силищей, как это оружие, враз к ногтю весь Полис прижмем, – это я его так, ну, скажу, провоцирую.
Ефимыч, оторвавшись от бумажки, внимательно посмотрел на меня.
– Мы крестьяне, а не вояки, нам Полис без надобности.
– Все так, с вами государство не построишь, – это уже Юра встрял в разговор.
– Без нас государства не построишь, – веско ответил мой тесть.
И мы замолчали, все же Ефимыча не зря старостой выбрали, умеет, когда надо, слово сказать. А Паука все равно придется ехать добивать… «Подожди», – одернул я сам себя, – «Ты еще здесь с его подручными разберись…»
Боеприпасы нашлись на следующий день, и мы долго копались, подбирая необходимые ленты с 30-миллимитровыми гранатами для АГС, ленты с патронами для крупнокалиберного «Корда», патроны для АКСУ и гранаты для РПГ. Телеги были наполнены до предела лошадиных сил, когда из хранилища выбежал Юра, довольно жмурясь на какие-то железяки, как кот на ведро сметаны.
– Ты посмотри! – он совал мне под нос дурно пахнувшую смазкой железяку.
Молчу… пускай, повосторгается, только в штаны б от радости не наложил.
– Степа, – орет он, это титановые шестерни, и там их целый склад! Разнокалиберные! С разным «шагом» и наклоном! Им сносу нет, теперь мы механическое производство освоить сможем! И подшипники есть!
– Все, Юр, все собираемся, твои железки обсудите с Мишкой, он у нас механик-любитель, да и места для них на телегах уже нет.
– Тогда я сам понесу, – слегка обиделся Юра.
– Ладно, ладно, сворачиваемся – и пока мы с Ефимычем маскировали вход, в телеги уже впрягли лошадей и обоз тронулся…
О дневнике несчастного охранника я вспомнил, только на следующий день, в предыдущий было некогда, тяжелый переход через топь вымотал все силы, лошади еле тянули телеги по слякотной дороге, о том, чтоб присесть на телегу не было и речи, наоборот постоянно приходилось подталкивать повозки, выбрались из болота уже глубокой ночью. А днем на привале я начал читать дневник покойника. Интересный документ. Начинался он с даты
3 января 201_года.
Сегодня четырнадцатый день моего дежурства. Сменить меня должны были семь дней тому назад. Обычно мы дежурим в полном составе, с напарником и обслуживающим персоналом нас набирается до пяти человек, но перед Новым годом женщины заявили, что по их части нарушений нет, то есть ЭВМ отслеживает заданную температуру и влажность воздуха в нормальном режиме, естественно, вентиляционщики и сантехники заявили, что и у них все О.К. и начальник, …, пошел им навстречу, предупредив меня и напарника, что в случае сбоя в работе хотя бы одного из агрегатов, немедленно звонили центральному диспетчеру. Только удалился дежурный автобус, а до ближайшего города от нас отделяют не менее пятидесяти километров, как напарник пристал ко мне, чтоб я его тоже отпустил, мол, он верующий! Рождество для него является самым святым праздником года. Обещает приехать двадцать шестого к сдаче смены и отдать мне весь свой заработок за время дежурства (надо сказать, что это наша месячная зарплата). Теперь понятно, почему он приехал на собственной машине. Гонять собственную машину за сотню километров, туда да обратно, без особого дела – дураков нет). Поразмыслив, я согласился, а что к Новому году я домой попадаю, проверок не ожидается, иначе начальник работников бы не отпустил. Пускай едет с богом. Сейчас я об этом своем решении горько жалею… Утром двадцать третьего декабря, когда я только умылся и включил телевизор, помещение внезапно затряслось, с потолка посыпались куски бетона (это сверхпрочного состава)! Двадцать минут продолжалась эта свистопляска. Пол ходил ходуном, кое-где покрылся трещинами, в это время вырубился свет, заглохли работающие агрегаты вентиляционной системы, погасли экраны компьютеров, я, чиркая зажигалкой и матерясь, добрался до радиотелефона, трубка молчала. Тогда, действуя по инструкции, я зашел в помещение, где находился электрогенератор и только запустил его, как раздался сильный взрыв. Очнулся я в полной темноте: голова в крови и шум в ушах, но вроде ничего серьезного, мне просто повезло, в момент взрыва я шарил в темноте под металлическим столом, пытаясь найти случайно упавший и бесполезный фонарик. Шатаясь, я кое-как добрался до ворот и вышел наружу. Видимо, я долго находился без сознания, наступил вечер и огненные всполохи охватывали весь горизонт, у подножия горы стремительно неслись потоки не понятно откуда взявшейся воды, и я понял, что отрезан от внешнего мира. В голове была какая-то мешанина. Это война – думалось мне. Начальство приедет, а моего напарника нет, что делать, уволят без выходного пособия, а то и под трибунал угожу. Но начальства не было, и никто не вспомнил про меня до сих пор.