Платон прижал находку к груди. Тот ответил человеку довольным, ласковым взглядом и нежно-тонким «мяу». Они сразу приглянулись друг другу. Платон, то ли в шутку, то ли всерьёз, решил, что это дар божий.
Вот тебе и говори вслух следующий раз «Катяк! – невольно пришло ему на ум.
Помня, что Ксения делилась с мужем соблазном, которому она неоднократно подвергалась в подземном переходе, видя маленьких, красивых котят, Платон решил, что против восполнения Юлькиной утраты жена возражать не будет, и оставил себе котёнка.
Тот оказался на редкость смышлёным и активным.
Наверно у кошек тоже бывают дети индиго?! – подумал Платон.
Практически весь день он продержал находку у себя на животе, в отвороте длинной шерстяной кофты.
Тому понравилось новое мягкое и тёплое убежище. Тревожимый апериодическими наклонами нового хозяина, он лишь переместился с живота на бок, проспав так почти весь день. Хорошо, что у Платона оказалось молоко в наличии, коим он и покормил и попоил малыша.
Выспавшись, тот энергично заёрзал, просясь на землю. Платон понял его желания и выпустил на песочек. Котёнок быстро всё обнюхал и выбрал укромный уголок, сделав затем несколько закапывающих движений.
Надо же? Такая клопыня, а уже умеет самостоятельно ходить до ветру! Это хорошо! – обрадовался хозяин.
По пути в Москву котёнок сначала выспался в электричке, а уже в метро вылез на грудь Платона и через полурасстёгнутую молнию куртки хозяина стал играть своими белыми лапками с его заросшим щетиной подбородком, при этом смачно зевая, вызывая удивление и умиление добрых пассажиров.
Но на этом его выступление не закончилось. Он настойчиво вылез из своего убежища и по плечу хозяина переместился за его шею на спину, что он уже делал по пути на станцию. Платон даже не боялся за него, зная, что по его просьбе догадливый индиго сразу вернётся в безопасное место.
Ксения и Кеша встретили папину находку со смешанным чувством. Лишний вскоре очаровал их своей весёлостью и настырностью. Несмотря на занятость, Кеша даже поиграл с ним. Кошки же, за исключением спокойного и уверенного в себе Тихона, встретили непрошенного гостя настороженно.
Особенно переживала самая старшая Муся. К постоянно достающей её молодой Соне теперь добавится и маленький задира-шкодник.
За вечер тот, несмотря на фырканье и шипение сородичей, успел не только всё осмотреть и обнюхать, но и сделать то, что многие годы не удавалось никому из кошек – оторвать гремящий, подвесной шарик у кошачьей игрушки из относительно толстых, плетёных пеньковых верёвок.
– «М-да-а! Он нам ещё покажет здесь! Всех построит!» – не удержалась от комментария Ксения.
– «Попробуй этого чёртика к кому-нибудь пристроить! Может Надька возьмёт? Она кошек любит!» – резюмировала она мужу.
Но Надежда отказалась по причине уже печально проверенного не принятия мальчика-котёнка взрослыми котами.
Через считанные дни кошки Платона привыкли и приняли малыша. Лишь сам Платон никак не мог привыкнуть к выходкам другого «малыша» на работе.
Алексей Ляпунов в очередной раз положил в холодильник яйца из личного подсобного хозяйства водителя Володи из Чкаловска Нижегородской области. Тот продавал их по полтиннику, и коллеги Платона позарились на дешевизну, качество и отсутствие химии.
Платон по наущению жены-микробиолога Ксении, считавшей, что государственные яйца хотя бы проверены санэпидемстанцией и гарантированы в объявленном качестве, их никогда не покупал. На этот раз Алексей, наконец, решил вспомнить о коллеге и предложил Платону:
– «А ты будешь яйца?».
– «Нет!».
– «А-а! У тебя они есть!» – решил схамить плебёныш.
– «Да! Но я их не ем!» – посадил того яйцами в лужу Платон.
Неделя, а за ней и теперь сенокосные выходные прошли по уже установившемуся сценарию.
А после обеда в понедельник, 25 мая, Надежда подошла к Платону взять у него автограф в поздравительную открытку для Ноны.
«Пусть у тебя всё будет в шоколаде» – гласила надпись на третьей странице.
– «Ну, что ты?! Это какая-то…» – начал, было, поэт о безвкусице своей начальницы.
– «Мне не нравится! Дарить женщине изображение маленькой девочки измазанной шоколадом?!» – закончил, несколько смягчив, писатель.
– «Ты, что? Смотри! Она же на неё похожа, и такая же обжора!» – бурно возразила Надежда о своей заклятой подруге.
Кич! Настоящий кич! – решил Платон, но вынужденно подчинился общим культурным веяниям в ООО «Де-ка», поставив свой автограф в самом нижнем углу открытки.
– «Опять от тебя щами разит, Платон!» – попыталась взять у него реванш, за уличение им её в безвкусице, Надежда.
– «Так мне, наверно, после обеда надо проветриваться, хотя бы прогуливаться по бульвару!» – съязвил тот.
– «Нет, нет! Приходи на работу!» – поспешила изменить свою точку зрения, испугавшаяся потерь рабочего времени, начальница.
То-то! – промолчал Платон.
Но Надежда не унималась. Позже она попросила подчинённого:
– «Платон, иди, посмотри, на вахте забрали ли четыре бутылки с маслом для Жанны!?».
Платон нехотя выполнил задание, спросив об этом дежурившую вахтёршу – курилку Татьяну Васильевну.
– «Нет! Ничего нет!» – ответила та.
– «Надь, ничего нет! Наверно забрали у же?».
– «Как забрали? Она сейчас звонит мне!» – удивилась Надежда Сергеевна, бесцеремонно вламываясь в коморку к дежурной.
– «Ну, вот же оно!» – обрадовалась она уличению подчинённого.
– «А мне Татьяна сказала, что нет! Так что претензии все к ней!» – перевёл Платон стрелку.
Следующий раз мне надо цитировать неверных! – про себя решил он.
А после бассейна в этот же понедельник, вечером, у Платона опять сильно заболело горло.
Два дня он безвылазно просидел дома и не попал на день рождения Ноны.
Но, когда он в четверг утром вышел на работу, то увидел… лето!
К тому же к середине недели распогодилось.
Однако ещё утром 27 мая ему позвонили домой из Социальной защиты и сообщили, что медаль «В.Н. Челомея», полученная им в 1987 году от Федерации космонавтики СССР, не может быть приравнена к ведомственной.
Ибо ФК – это всё-таки общественная организация, а ведомством является Федеральное космическое агентство РФ (РОСКОСМОС). Так что его ветеранство в труде опять не состоялось.
Конечно, мудаков в Думу понабрали и хотите, чтоб они Вам законы хорошие писали! Сами-то они наверняка друг друга наградят, даже, если и трудового стажа почти нет! А тут? Всю жизнь проработал!?
Редко у кого в шестьдесят лет трудовой стаж более сорока двух лет!
Да и поощрений куча: грамоты, благодарности, медали, удостоверение «Почётный ветеран предприятия». Вот и медаль Челомея Федерации космонавтики СССР не потянула на гос. награду.
Челомей, создавший две трети ракетного потенциала СССР, получается, не так уважаем, как Королёв, и даже, вытащивший счастливый жребий Гагарин, на чьём месте мог оказаться другой!
Ну, ладно! Хрен с ними, с мудаками, пусть подавятся своими льготами! А нам всё равно надо работать! – рассуждал незаслуженно обиженный глупым государством.
День Пограничника в четверг встретил Платона не только солнечным светом и теплом, но и специфическим запахом раннелетней Москвы.
В трамвае к памятнику Пограничникам Отечества, располагавшемуся в сквере между Институтом питания РАМН и высоткой на Котельнической, уже подъезжал самый первый из них – древний дед в пограничной форме, весь в орденах и медалях.
В приличном расположении духа Платон прибыл на работу.
Вскоре к нему зашла Нона, сразу угостив маленькой шоколадкой.
Платон ответил ей своим стихотворением, вложенным в открытку с изображением красивых цветов, всё-таки купленной Надеждой после его критики.
По её просьбе автор в виде древнерусского «плача» сам зачитал его:
Ты коллега лишь, даже не сестра.
Но, как человек, ты мне дорога!
Эту песню одной я тебе пою.
И стихи свои я тебе дарю!
Вот такая видно у тебя судьба?!
Ты красой пленяла многие сердца.
Плод Кубанских вольных ты степей.
И русалка тёплых двух морей.
Но судьба тебя на Север занесла.
Плод любви – парней двух ты родила.
И теперь с надеждой, Нона, внуков ждёшь.
С ними счастье, молодость обретёшь!
P.S.
Ведь не только в сорок пять
Баба – ягодка опять!
Ты пленяешь всех красой.
Для всех будешь дорогой!
И глаза твои – маслины.
На губах – всё вкус малины.
Много здесь сказать не смог,
Лишь отмечу длину ног!
С днём рожденья поздравляю!
Нона, я тебе желаю:
Счастья, радости, любви,
И дарили чтоб цветы!
Ноне стихотворение понравилось. Не обошлось и без тоже подзабытого, дружеского, короткого и сухого поцелуя в губы.
Через несколько минут состоялось новое, короткое празднование дня рождения Ноны Петровны Барсуковой. Кроме именинницы и Платона естественно были Надежда с Гудиным, а также дежурившая в этот день вахтёрша Татьяна Леонидовна. Налили красного сухого, закусывая шоколадными конфетами.
И Платон естественно первым произнёс тост:
– «И пусть я поднимаю не по событию простую чашку, но поздравляю тебя с днём рождения, и желаю тебе, чтоб маслины всегда были сухими, чистыми и блестели, блестели, блестели! За тебя, Нон!».
Под стать тосту была и погода на улице.
Начало лета в конце мая привело Платона к мысли, что эти последние выходные весны нужно ехать на дачу с ночёвкой. Так они с Ксенией и поступили.