Ему даже стало дурно от таких глупых сентенций кандидата в палату Старейшин, и он пока свернул дискуссию. При следующей их встрече, видимо лучше теоретически подготовившийся, и хорошо отдохнувший за лето, Вячеслав Александрович ознакомил Платона со своими, читай Ильина, свежими мыслями об истории России и её народа:
– «Во время правления большевиков была очень страшная атмосфера общего отречения, измен, предательств – непредставимая по масштабам духовная катастрофа! Были миллионы людей, пленённых ложью и вовлечённых в сатанинскую расправу над своим же народом, церковью и своей страной.
Всё это повергало в уныние и отчаяние, приводило к ощущению обречённости и безнадёжности. Потеряв веру в Бога, прежде великая Россия, стала беззащитным объектом сатанинского плана геноцида.
Гражданская и Отечественная войны, искусственно созданный голод, тюрьмы и лагеря привели к уничтожению многих самых активных людей.
Прежде православный народ спивается, приучается к обману, воровству и лжи, как способу жизни. Люди теряют способность организовывать свою частную жизнь, не могут нормально трудиться, любить, жить семейной жизнью, рожать и воспитывать детей» – как пономарь по заученному и с трудом запомненному у Ильина, вещал бывший торговец фруктами бывшему… марксисту-ленинцу.
Опять сначала?! Он же уже об этом говорил! Так это ж прям история его рода! А ведь активный – не значит лучший! А кто дал большевикам таких слабаков, которые вдруг сразу стали пить, воровать, лгать, лицемерить? Так в этом виновата, согласно его же заключениям, фактически получается только Церковь с многовековой верой в высшие силы, в Бога, а не, по его заключению, большевистская элита, нелюбящая и презирающая свой народ!
Вот сразу видно человека без естественнонаучного образования! Как же с таким мировоззрением он вступил в партию? Значит, врал, изворачивался, лицемерил, приспосабливался из карьеристских побуждений! Наверно ещё и кричал на собраниях «За», когда был фактически против. И с этим он жил всю жизнь?! А теперь освободился и стал тявкать: то не так, это было не эдак! А ты-то где был? Боялся? Тогда сиди теперь и молчи! Совесть то где твоя была, в кармане?! – слушая и анализируя, про себя возмущался Платон, вслух лишь поведав всего одну концентрированную мысль:
– «В нашей стране началось всё с того, что государством стали управлять доярки! А закончилось всё это прогрессом: к власти пришёл комбайнёр и развалил великую страну!».
Вячеславу Александровичу понравилась заключительная мысль Платона, что он и подтвердил широкой и добродушной улыбкой, сказав напоследок:
– «Да! Людям свойственно в течение жизни умнеть, поэтому обогащать свои знания и менять свои убеждения! Невозможно оставаться на своих же позициях только из-за того, что они твои собственные!
Если начинаешь видеть, что ошибался, то для умного человека, в отличие от упрямого, вполне естественно признать свои ошибки, и критиковать свои же, ранее высказанные мысли и поступки. Таких примеров в истории много, тем более на протяжении прошедших десятилетий и изменений условий жизни. Сама жизнь указывает на допущенные ошибки.
До революции семнадцатого года, согласно статистики, пьющих было значительно меньше, чем позже. И только большевистская пропаганда во время Гражданской войны провозгласила: всё дозволено, грабь награбленное, человек волен свободно любить! И это дало толчок к увеличению и дальнейшему росту пьянства и безнравственности. А последние двадцать лет нашей жизни подняли среднюю цифру пьянства до ста восемнадцати литров на человека в год! Я уж и не говорю о нравственности!».
К следующей их встрече уже тщательнее готовился Платон. Он бегло прочитал оставленную ему оппонентом книгу И.А. Ильина, и даже кое-что для себя выписал.
В этот раз Платон угостил Вячеслава Александровича чаем. Так за чашкой медленно убывающего и остывающего напитка и прошла их очередная беседа.
Платон решил теперь лишний раз не влезать в монолог старого человека, дать ему высказаться как можно полнее.
Как сам бывший руководитель, на своём опыте познавший это, Бармин начал с темы начальника и подчинённого:
– «Каждый правитель вынужден терпеть холуёв. Знаешь, что это подлый человек, подхалим, что любит не тебя, а лишь себя, свою шкуру и свои интересы, но ничего не можешь поделать. Ибо нет у тебя по-настоящему близких людей, друзей. А мешает этому власть и блага, создаваемые ею. Вот и ползёт к тебе лакей на брюхе».
Платон молча выслушал, кивая в знак согласия.
Тогда Бармин продолжил:
– «Завершение чего-либо на свете сразу же знаменует собой начало его уничтожения. Дом начинает понемногу разрушаться сразу же по окончании его строительства. И мы, разве не начинаем умирать, только родившись?».
– «Нет! Мы сначала растём и крепнем, потом идёт застой, и уж только после этого – закат! Трилогия развития! Дом, кстати, как и любое строение, тоже не сразу разрушается, а сначала стоит и функционирует!» – вынужденно вмешался Платон в слова не знакомого с диалектикой развития.
И тот, пока говорил Платон, отхлебнувши чая, продолжил несколько другое:
– «Чтоб Держава могла расцветать и подниматься выше всех народ должен согласиться на некоторые тяжести и жертвы. По доброй воле он на это не пойдёт. Надобно заставить!».
– «Здрасьте, Иосиф Виссарионович!» – не выдержал Платон такого резкого поворота в мыслях православного из крестьян.
А тот, усмехнувшись произведённому эффекту, бодро продолжил:
– «Новая власть часто пытается заимствовать у старой всё годами проверенное, установившееся, непоколебимое! Правд всегда будет мало, хотя книг и много. Может быть под натиском примитивных головорезов погибли мировые сокровища человеческого духа, а потомкам осталась лишь хвала и слава завоевателей. Того же, что было на самом деле, так никто и не узнает».
– «О-о! Это интересная мысль! Никогда ранее, что-то её не слышал!» – действительно с восторгом реагировал Платон.
– Да, да, Платон Петрович! Именно так! Вся наша история, и не только наша, но и других стран, изобилует подобными фактами! То о ком-то говорят, что он был героем! А то пишут, что он был злодеем! Даже про последнюю Мировую войну пишут прямо противоположное, в зависимости от того, чего хотят добиться, и кого считают героями!».
– «Согласен!» – практически не перебивая, кивнул головой Платон.
– «Люди неуклонно будут обрастать новыми вещами, новыми предметами, навязанными им чужой волей. Люди будут задыхаться от них и сами когда-нибудь превратятся в предметы.
Вещи когда-нибудь уничтожат человека! Пока их мало – человек их любит, украшает ими свой дом. А они служат ему и помогают жить, пока не мешая.
Потом их становится чрезмерно много. Они уже не украшают жизнь человека, а выбросить их не хватает времени. Исчезает и искусство пользования вещами, и человек остаётся фактически один. А горы ненужного мусора громоздятся вокруг него!» – продолжил Вячеслав Александрович уже не по Ильину.
– «Фу, аж страшно делается! Вы, прям, как мой отец рассуждаете! Сильно!» – во второй раз одарил гостя комплиментом Платон.
А того было уже не остановить:
– «А сила всегда прекрасна именно своей скрытостью!» – принял тот комплимент, ещё и усилив его.
– «Держава всегда старается покупать таланты, но часто не умеет их находить и выбирать. Поэтому купленные таланты часто бывают посредственными, которые умеют лишь своевременно выскочить вперёд. А настоящие, великие таланты, часто исчезают бесследно, или предаются забвению!» – снова продолжил Вячеслав Александрович.
– «Да! Опять здорово! Вы обратили внимание, что среди начальников, управленцев, редко бывают талантливые люди? Потому что система их выдавливает! А происходит это вот почему…» – снова поддержал его Платон, пытаясь перехватить инициативу.
– «Необходимо было уравновесить новое, чужое, со старым, своим. Но ничего не получалось. Старое бунтовало, а новое зачастую шло вопреки видимой потребности» – как показалось Платону в полудрёме, тише прежнего, не слыша собеседника, нечаянно перебил его Бармин.
– «О чём это Вы?!» – разбудил он того вопросом, окончательно отвлекаясь от своей темы.
– «Да вот Вам пример! Революция и Гражданская война в России, и также борьба идей при Петре Первом!» – показал Бармин, что вовсе не спит, а настойчиво продолжает свою мысль.
– «Вы теперь о другом!? Ну, ладно!» – не стал выяснять отношения Платон.
– «А-а?! Люди охотно уступают право на муки другим. Быть может именно поэтому так много всегда великомучеников, и так щедро выделяется для них место в истории?! Апостолов признавали лишь после их мученической смерти!» – снова встрепенулся апологет веры.
– «Давайте лучше о земном, у нас это лучше получается!» – предложил хозяин.
– «Часто в жизни люди физического труда завидуют людям умственного труда. Ибо не могут взять в толк, как это может такое быть, чтобы один копал землю и ворочал камни, но получал за это намного меньше того, кто просто носит голову на плечах? Разве головы не одинаковые? Может внутри они и различаются между собой? Но кто может заглянуть вовнутрь?
Я считаю, что молоть языком человек идёт лишь тогда, когда не способен ни к какой другой работе!» – перешёл гость на новую тему.
– «Ну, Вы, прям мазохист какой-то!» – поперчил её Платон.
Они допили чай, но разговор продолжили теперь о языке.
– «Научиться чужому языку толком невозможно. Лишь от своей матери в младенчестве возьмёшь всю глубину и сущность его. А от чужого языка возьмёшь лишь одни поверхностные сливки. Про хлеб и воду на чужом языке ещё спросишь, а вот проникнуть в его душу не сможешь!» – начал Вячеслав Александрович.
– «Вам виднее, Вы же учили персидский!»