Вот только тогда я этого не знала – все только-только случилось – и потому помню только тот ярко-синий цвет и руки Джо у меня на плечах и как она шепчет, очень серьезно, прямо мне в ухо: «Если кто-то тебя заденет, я их убью», и знаю, что она это серьезно. И мы пошли на ту вечеринку, эту компромиссную вечеринку, и я познакомилась с Энни.
Энни – из людей с золотым сердцем: с чистым, блестящим, сияющим, нежным золотым сердцем. Ее хорошесть – здоровая хорошесть, как у сладкого яблока – это проклятие всей ее жизни. По-моему, Энни хотелось бы быть жесткой, острой, колкой и холодной, как стилет, но Энни – это золотое яблочко, которое хочет быть хорошим и нести добро другим. Более добросердечного человека я в жизни не встречала, и об этом говорит то, что как только вечеринка подошла к концу, она отвезла меня, Джо, и мой калейдоскопический разум, и нашу подругу Дебо на море до конца выходных. Это были очень странные выходные. В доме что-то водилось – возможно, призраки. Мы с Джо привезли их с собой, а запоры были установлены не на тех сторонах дверей. Как-то утром мы с Дебо спустились вниз и обнаружили, что все двери распахнуты настежь, а однажды утром Джо проснулась у себя в кровати под крышей и обнаружила, что ее дверь заперта снаружи на задвижку. Мы гуляли вдоль моря и слишком много пили, и я пыталась написать имя Джима на песке, но палка у меня в руке сломалась, и я пыталась устроить маленькую тайную церемонию прощания вместо похорон, но ветер уносил то, что я хотела сделать, и мы приготовили рагу и съели его, и смотрели «Приключения Паддингтона», и подолгу спали, и пили, и спали, и смотрели на волны. А потом стало лучше – не исправилось, но стало лучше, а без Энни и моря было бы еще тяжелее.
Вот почему спустя несколько июлей, когда у Энни был день рождения, я вложила в это блюдо немало усилий. Даже в мрачный период. Даже тогда.
Одна из лучших сторон умения готовить – можно приготовить людям то, чего им хочется, – и порой даже до того, как они поймут, чего им хочется. Энни любит, чтобы еда была изысканной, она любит сервировать стол сама, и ест она, как приоресса у Чосера: аккуратно, словно кошечка. Она любит мелкие вещи, симпатичные вещи, красивые вещи, которые есть во многих блюдах. Мы составляли меню, которое Джо записывала цветным карандашом, я гладила салфетки и искала столовые приборы в стиле диско. Эти приборы переливаются разными цветами и отражают свет – сами но себе калейдоскопы.
Я приготовила ей перепела, который получился не очень удачно, и тонко нарезала зеленый салат, который был удачным, и эти навеянные Оттоленги баклажаны, которые получились настолько прекрасными, что я немедленно записала рецепт – и вот он здесь, для Энни.
На 4 порции как гарнир
500 г мелких баклажан (или целый, разрезанный на куски)
60 мл оливкового масла
Хлопья морской соли и черный перец
Горсть зерен граната
Для чесночно-лимонного йогурта
1 лимон
2 зубчика чеснока
100 г жирного греческого йогурта
Для черной чесночной заправки
1 головка черного чеснока (сейчас он продается в интернет-магазинах)
2 ст. л. мисо
1 ч. л. гранатовой патоки
1 ст. л. масла чили
2 квадратика темного шоколада
Немного лимонного сока
Разогрейте духовку до 180 °С. Разрежьте маленькие баклажаны пополам и размешайте с оливковым маслом и щедрой порцией соли и перца.
Разложите баклажаны по противню и запекайте полчаса. Этого времени вам хватит, чтобы приготовить чесночно-лимонный йогурт и заправку с черным чесноком. (Скорее 45 минут, если у вас куски одного большого баклажана: просто присматривайте за ними.)
Для йогурта снимите цедру с лимона и, не отчищая терки, натрите чеснок. Сбейте цедру и чеснок с йогуртом и отправьте в холодильник охлаждаться.
Чтобы приготовить заправку с черным чесноком, измельчите чеснок, мисо, гранатовую патоку и масло чили в кухонном комбайне. Натрите туда шоколад, снова используя терку (предварительно мыть не нужно), и выжмите немного лимонного сока. Опять включите комбайн до полной однородности. Может показаться, что заправки не хватит. Заправки точно хватит.
Баклажаны уже должны быть готовы: пойти пузырями и почернеть, стать вязкими и вкусными, и вы можете смешать их, еще теплыми, с заправкой. Благодаря теплу заправка распределится лучше. Дайте постоять как можно дольше – или хотя бы пока они не остынут.
Распределите йогурт по блюду (я использовала черный сланец, что смотрелось очень стильно, хоть сланцевая доска и досталась мне от рекламной акции фабричного чеддера) и выложите на него подгоревшие баклажаны. Посыпьте алыми искрами граната. Кладите в питу, в саб-мой или ешьте изящно на праздничном обеде.
Сплошное удовольствие. С днем рождения, наша Энни!
Свекольная раита
Курьер непальского ресторанчика остановился у нас на крыльце, и я подумала, что он что-то уронил или что-то забыл, так что я на всякий случай вышла.
– Все нормально? – спросила я. Я все еще держала пакет с едой: пельмени момо, лапша и что-то интересное с бараниной. Пакет был теплым и увесистым, и я думала про ужин, про Джо, которая ждет в гостиной. Я приготовила раиту из залежавшегося огурца и мяты с огорода.
Но тут он выпрямился, и я поняла, что он ничего не ронял, а смотрел на деревянный поддон с ростками свеклы, который я выставила на ступеньки.
– Чудесная, – проговорил курьер из непальского ресторанчика, глядя на меня снизу вверх. – Чудесная свекла. Очень полезная. – Он снова нагнулся и осторожно захватил листок большим и указательным пальцами. – Очень сильные, – обратился он к моим росткам. – Очень сильные маленькие свеколки.
– Спасибо, – сказала я, абсурдно польщенная. Я улыбнулась курьеру, а он улыбнулся мне. Я уже много недель не разговаривала с незнакомыми людьми ни о чем, кроме конца света. – Спасибо, – повторила я.
– У вас будет чудесный урожай, – сказал он. – Чудесный урожай свеклы.
– Надеюсь, – отозвалась я, и так оно и получилось. Большую часть я запекала, мелко резала и посыпала дуккой для саб-моих и сэндвичей, но немного оставила для этой раиты. Она просто божественная. Она покажется вкусной, даже если вы терпеть не можете свеклу, хотя мне вряд ли удастся вас в этом убедить.
Мой друг Дэнни прислал мне этот рецепт (упрощенный вариант рецепта из чудесной книги Миры Содхи «Свежая Индия»). Он часто так делает, и в чем-то – да во всем, что имеет значение – это и есть любовь: это и мгновение на огороде с незнакомцем. Мгновение со свеклой.
На 4 большие порции, хорошо хранится в холодильнике несколько дней
200 г свеклы
2 ч. л. кумина
1 ч. л. семян горчицы
1 ст. л. гхи или нейтрального растительного масла
1 зубчик чеснока
250 мл жирного греческого йогурта
1 ст. л. сока лайма
1 ч. л. соли
Прежде всего почистите и натрите свеклу. Насчёт рук, уж простите: сразу же как следует вымойте их в холодной воде, но пятна все равно, наверное, останутся.
На сухой сковороде жарьте семена кумина и горчицы на среднем огне 3 минуты, пересыпьте в ступку и растолките почти в порошок.
Положите на сковороду гхи или налейте масло (мыть ее не надо) на среднем огне и, когда масло нагреется, натрите чеснок. Размешайте и жарьте пару минут, а потом положите свеклу и жарьте 5 минут. Добавьте растолченные семена и перемешайте.
Снимите с огня, переложите в чистую миску и смешайте с йогуртом, соком лайма и солью.
Август
Большой летний сэндвич
Мы купили надувной бассейн. Он – она – имеет форму единорожки, хвост которой будет брызгаться водой, если подсоединить к нему шланг или если бы у нас был шланг, чтобы его подсоединять. Она всех цветов радуги и рассчитана, наверное, на детей от пяти до восьми лет. Заполнять ее приходится целый час, вынося ведрами воду из кухни. Она занимает на дворе все свободное пространство, на расстеленной старой занавеске, защищающей ее мягкое брюшко, но все равно там едва хватает места, чтобы прилично уместились мы обе. Но, наверное, места не хватало бы для двух человек, которые любят друг друга хотя бы чуточку меньше, чем мы.
И все же, когда у нас появляется Нэнси – августовским воскресеньем, когда пылающее солнце еще высоко, – нам приходится потесниться, просто чтобы посмотреть. Нэнси заползает внутрь, ложась на бок, чтобы умоститься вдоль изгиба могучего единорожьего хвоста. «Ну вот», – довольно говорит она. Мы как селедки в бочке, но это не важно: вода ледяная, а холодная игристая кава – очень холодная. Имеются чипсы, а зеленые оливки – такие зеленые, как положено быть всем растениям, маленькие анчоусы в серебристо-голубой банке и ярко-желтая коробка с изображением корабля. Мы включаем через динамик Мицуки, «Литтл Микс» и Карли Рэй Джепсен – и внезапно у нас праздник.
Мы снова что-то отмечаем: лето, наверное, или, может, надувной бассейн, или то, что мы втроем оказались в одном и том же месте. Кусты помидоров гнутся от плодов, так что их можно есть прямо с веток, лежа в бассейне, и меньше их не становится. На небе ни облачка. Откуда-то издалека доносится шум поездов: двери открываются, двери закрываются, свисток, отправление – так звучит мир. Далеко, у моря, уже зреет ежевика, а море такое же холодное, как наш бассейн.
Мы немного говорим о работе, и о конце света тоже немного, и надо ли как-то отметить день рождения Джима в этом месяце, и нельзя ли Джо, родившейся в ноябре, присвоить себе его день рождения. Странная это вещь, дни рождения умерших. Три дня рождения без него, три дня рождения – я скоро стану старше, чем он был. Время. Мы подливаем еще вина и пристраиваем бутылку в воду рядом с собой, в тени радужной гривы, чтобы вино не нагревалось. Мы говорим о любви, и о сексе, и об этом кусочке свободы.
– Зимой все снова станет плохо, – говорит одна из нас, и Джо корчит рожу, типа: «И что тут нового?» И это правда: Джо хуже всего зимой, с неотключающимся сумраком, но нам всем троим необходимо солнце, словно маленьким растениям.