Подверните свободные концы и поставьте на противень, выстланный пергаментом.
Повторите еще дюжину раз, осознавая, что в ходе дела у вас будет получаться все лучше. Тринадцатая плюшка получится просто роскошной.
Оставьте их подходить час, а сами уйдите. Перемойте посуду, сварите кофе, займите себя чем угодно. Час – это гораздо меньше, чем вам кажется (конечно, если вы не ждете звонка, в этом случае час – это вечность).
Разогрейте духовку до 220 °С. Пеките чудесные плюшки 8 минут, а пока они пекутся, готовьте глазурь.
Глазурь дико простая: положите ингредиенты – воду, сахар и кардамон – в маленькую кастрюльку и оставьте слабо кипеть, пока сахар не растворится, а объем не уменьшится вдвое.
Выньте плюшки из духовки. Снимите их с противня, но не с пергамента. Переложите пергамент с плюшками на решетку.
Щедро полейте плюшки глазурью, пока они горячие. Джорджи смазывает плюшки кистью, но мне милее небрежность и сахарное кружево, которое образуется на пергаменте, пока они остывают.
Лучше всего их есть теплыми, но позже они почти такие же вкусные, плюс еще чудесное карамельно-сахарное кружево. Я очень люблю плюшки.
Железный суп
У нас практически нет мебели, а я, похоже, разучилась готовить.
Мы питаемся почти исключительно едой из доставок, выпечкой и яйцами, что довольно приятно пока что, но я начинаю опасаться малокровия, цинги и рахита. Не припомню, когда мы в последний раз ели нечто питательное не из пластиковой коробки. Я мечтаю о кухонных стульях, обеденном столе и железе – о чем-то сытном и полезном. О чем-то правильном, но впечатляющем не за счет щедрого добавления соли и сливочного масла. Я мечтаю об обеденном столе и обо всем, что за этим стоит. Мечтаю об обедах, праздниках и гостях. Я хожу по тому месту, где будет стоять стол. Как мне готовить без стола? Как хоть что-то делать без стола и стульев?
– Нам нужен стол, – объявляю я Джо, когда она приходит с репетиции. – Нам нужен стол, нужен стол, нужен стол.
– Ну так купим стол, – говорит она мягко, так что стол у нас – раз! – и появляется.
А я думаю: «Стулья, стулья, стулья», а все стулья либо жуткие, либо стоят тысячи фунтов, а потом как-то хмурым днем Энни разыскивает шесть идеальных белых сосновых стульев, выставленных на Депфордском рынке где-то между подержанными плитами, старыми рабочими тетрадями и видео с тренировками.
Я туда добираюсь под проливным дождем и выгляжу настолько неопрятно – а может, рубашка стала настолько прозрачной, – что продавец отдает их мне по пятерке за штуку. Энни каким-то тетрисом упихивает в машину все шесть промокших стульев и меня и отвозит нас домой.
И вот у нас есть стол и стулья и не осталось места – и я захожу на кухню и решаю, что теперь надо что-нибудь приготовить. И потом, я проголодалась. И потом, мне нужно железо.
В прошлой жизни я так наловчилась готовить блюда с большим количеством железа, что меня прозвали Кухонной Ведьмой. Так меня звали в дневном отделении больницы, где проводят более щадящую химиотерапию, а еще инъекции стволовых клеток и переливание крови. Все такое. Именно туда вы идете, если ждете результатов, которые, наверное, будут не особо хорошими, или если точно не знаете, в чем именно дело. Именно там я последний раз видела Джима самим собой, последний раз видела, как он ходит, последний раз слышала, как он говорит своим собственным голосом. Последний кусочек нашей прежней жизни.
У него часто падал гемоглобин, так что железо на какое-то время стало главным центром нашей жизни: гранатово-красная говядина, листовая зелень, темная, как кровь, и суп, который бы прогонял тьму, давал силы, защищал. В нем чечевица (железо), зелень (железо), а еще помидоры ради ликопина и витамина С, которые помогают усваивать железо. В нем хорошее горьковатое оливковое масло, острый соус, копченая соль и шафрановый йогурт для заправки: золотое пятно среди красного.
Считалось, что железо прогонит злое колдовство: подкова над дверью, чтобы ведьмы в дом не проникли, ограда вокруг кладбища, чтобы мертвые не вырвались. Я уже боюсь ходячих мертвецов и потому вспоминаю этот мой суп и варю его для нас двоих.
И он по-прежнему такой же вкусный, каким был раньше, когда никто еще не умирал и когда этот дом еще не был нашим.
На 2 порции
1 маленькая луковица
1 ст. л. оливкового масла экстра вирджин
2 ч. л. шрирачи или другого острого соуса (хороши также гочуджан и/или ферментированные черные бобы)
1 × 400 г банка консервированных нарезанных помидоров
Вода: 2 банки из-под помидоров
1 овощной бульонный кубик или концентрированный бульон
300 г чечевицы пюи (французской чечевицы)
3 большие горсти любой зелени (возможно, кейл или каволо неро – листовая тосканская капуста, но не шпинат)
Копченая морская соль
Черный перец (по желанию)
2 яйца
1 ст. л. сливочного масла
Шафранный йогурт для подачи: 2 ст. л. йогурта, щепотка шафрана, щепотка соли и размешать (по желанию)
Спокойно нарежьте лук. Я говорю «спокойно», потому что, может, у вас мало сил, но послушайте: больше ничего резать не придется. Нарежьте луковицу и потушите ее в оливковом масле – я имею в виду вот что: возьмите кастрюлю, вылейте в нее масло, поставьте на умеренный огонь и добавьте лук. Готовьте 15 минут или пока он не станет мягким и прозрачным.
Вдохните чудесный луковый аромат. Добавьте острый соус, помидоры и воду. И еще бульонный кубик.
Да, конечно, можно взять вместо него 800 мл готового овощного бульона, но у меня в холодильнике овощного бульона обычно не бывает. Порошок календулы великолепен. Бульонные кубики великолепны. Бульон – самое гениальное кулинарное изобретение после хлеба. Может, мы когда-нибудь и станем бульонным народом – теми, кто всегда использует домашний бульон, но а) обидно тратить домашний бульон, когда его можно и так выпить, и б) да ну!
Промойте чечевицу в сите: одна из моих любимых операций. Мокрая чечевица в сите кажется невероятно весомой. Вес ощущается правильным, чувствуешь, что она реальная – и, может, я тоже. Чечевица может служить сверкой с действительностью? Короче, попробуйте. Подержите чечевицу, прежде чем отправить ее в кастрюлю и накрыть крышкой. Уменьшите нагрев до минимума и отойдите на полчаса.
Порвите зелень, отдирая от волокнистых черешков и получая мелкие кусочки.
Попробуйте чечевицу: добавьте немного копченой соли и, может, перца.
Положите в кастрюлю зелень и варите 2 минуты. За эти две минуты поджарьте яйца на сливочном масле: сильный огонь, крышка закрыта.
Разлейте суп по двум мискам, выложите яйцо в каждую. Шафрановый йогурт, если вы его приготовили: яркий, как медная монетка. Пора: к новым стульям, новому столу и шуму дождя.
Кардамонно-коричная курица с рисом
Угловой магазин я нахожу гораздо позднее, чем должна была бы.
В нашей прошлой жизни Джим был главной фигурой, а я плыла в его тени, а тень Джима падала на все, что мы делали. Когда я куда-то ходила без него, то словно становилась невидимой; когда мы куда-то ходили вместе, его все знали. В каждом пабе его сажали за его любимый столик, и каждая трапеза завершалась лимончелло, а из счета наугад что-то вычеркивали. Женщина в забегаловке выучила его заказ наизусть (булка с колбаской, коричневый соус, сливочного масла не надо). Мужчины из супермаркета под нашим домом окликали его на улице, когда им привозили мясо для карри с козлятиной. В ресторанчике «Габиз» ему давали стаканчики с хумусом, что бы он ни заказывал: хумус, пахлаву и соленую говядину. Парень из углового магазина начал заказывать странные сорта сидра, которые Джиму нравились, – специально для него. Джима было очень трудно игнорировать и еще труднее забыть.
– Пусть он задаст им жару, – сказал мне парень из углового магазина, услышав от меня, что Джим вроде как в коме. Я покупала то, что всегда покупал Джим, и, наверное, поэтому он вспомнил, кто я, и спросил, где Джим. Раньше он меня никогда не узнавал. – Передайте, чтобы задал им жару!
Я пообещала, что передам: не смогла придумать, как сказать парню из углового магазина, что Джим, по-моему, уже не слышит и что жар нам нужен меньше всего, да и непонятно, кому его нужно задать. Важно было то, что парень из углового магазина захотел что-то сказать Джиму, и я знала, что Джиму (или тому человеку, которым Джим был когда-то) было бы приятно.
Джиму нравилось быть кем-то, и кем-то в угловом магазине он стал без всяких усилий, и, наверное, именно поэтому я три недели не решаюсь зайти в наш. До этого дня я ходила пешком через пол-улицы до большого супермаркета каждый раз, когда нам нужна была пинта молока. Было нечто успокаивающее в его нейтральной анонимности: одни и те же товары на одних и тех же полках по всей стране, и никому нет дела до того, что я привыкла жить в чьей-то тени.
Но вот снова идет дождь, и у меня нет времени покупать что-то на ужин, и я думаю: «Блин, ну когда-то же надо решиться!»
Дверь углового магазина приоткрыта, и оттуда пахнет пряностями, пончиками и чужим ужином, а внутри… внутри – целый мир.
Тут тесто для вонтонов и параты, и множество сортов пиццы, и стаканчики экзотического американского мороженого (мини-зефирчики! хлопья!). Тут долма, и крысоловки, и двадцать три вида пасты. Тут стеллажи с арабскими газировками, которых я не видела со школы. Маринованные листья лайма и шесть сортов маринованных лаймов. Острые пикули «Миссис Нага» и апельсиновый лимонад «Мистер Бэзил». Множество маринованных продуктов и громадные банки с оливками, фаршированными перцем, словно это вечеринка в восьмидесятых годах. Мешки пряностей – настоящие мешки – и органическая микрозелень, и поддоны с бычьими хвостами, обтянутые пленкой. Богатый выбор халяльного мяса. Огромные пучки кинзы. Хорошее сливочное масло. Печенье поп-тартс. Большие коробки шоколадных шариков. Пельмени, замороженные и свежие. Даже козлятина – это я замечаю с легким уколом боли. Джим был бы в восторге. Джиму понравилось бы, что тут есть все. Джим уже завязал бы разговор.