Кильдас рассмеялась.
— Только при нем не говори этого! Он очень высокого мнения о себе и претендует на первенство в любом обществе. И, по его виду, он вполне этого заслуживает.
Значит, он Кильдас нравится? Вот странно. Я воспринимала его, скорее, в зверином обличье — смерть, укрытая под мягким коричневым мехом.
— Красивое лицо — это еще не все, — заметила я.
— Ты права, — отозвалась Кильдас. — На самом деле Хальзе не так уж мне и нравится. Он всегда улыбается и кажется таким мягким, но я чувствую в нем какую-то жестокость. Послушай, я не знаю, предупредил тебя Хейррал или нет, но прошу, держись от Хальзе подальше. Харл рассказал мне, что у них с твоим Хейрралом какие-то старые счеты, а сейчас, после свадеб, они стали настоящими вратами, потому что Хейррал получил то, что хотел для себя Хальзе.
— Меня? — улыбаясь, спросила я.
— Ну не тебя конкретно, но невесту. Как раз перед тем, как ты подъехала, мы говорили о том, как он переживает, что не сбылись его ожидания. Он считает, что потерял счастье всей жизни, а другие Всадники постоянно напоминают ему о его хвастовстве и выставляют на смех. Все это встало ему поперек горла, — она пристально посмотрела на меня. — Странно, раньше я думала, что все Всадники одинаковые, а отряд действует и думает, как один человек, но оказалось, что они совсем как люди. У каждого свои мечты и ошибки, мысли и страхи…
— Тебе это рассказал Харл?
Кильдас улыбнулась, и я почувствовала, насколько она счастлива и довольна.
— Харл многое рассказал мне… — и она снова ушла в свой мир грез и мечтаний, куда мне ходу не было.
Долгий день подходил к концу, а Хейррал так больше и не появился. В конце концов мы оказались около узкой и длинной долины, вход в которую был так тщательно скрыт деревьями и кустами, что я не видела его, пока мы не подъехали совсем вплотную. В долине нас встретили уже поставленные палатки и костер, разложенный передовым отрядом. Уже совсем стемнело, и в руках у Всадников замелькали зеленые светильники. В таком таинственном свете сама долина показалась мне великолепным залом дворца.
Но и на привале Хейррал не подошел ко мне, чтобы, по обыкновению, помочь мне спешиться. Вместо него это сделал человек с изображением волка в гербе.
— А где Хейррал? — спросила я.
— Замыкающие еще в пути, леди, — ответил он.
Вскоре появились и они. Честно говоря, я не ощутила особого облегчения, увидев знакомую фигурку барса и зеленые глаза, внимательно глядящие на меня из-под шлема. Усталость, которую я почти не ощущала, пока сидела в седле, вдруг нахлынула на меня, когда я, с трудом разминая негнущиеся ноги, подошла к костру. Я чувствовала, что между мной и остальными выросла стена моего знания, и это обрекало меня на одиночество. Я так и не могла решить для себя, был ли Хейррал зверем, успевшим принять вид человека для каких-то своих целей, или же все-таки человеком, принимающим иногда звериный облик. При первой нашей встрече, когда я ожидала чего-то еще более странного, меня не смутили эти его способности. Но теперь, когда я уже прочно связана с ним и деваться мне некуда, эти мысли начали угнетать. А о будущем я даже не пыталась загадывать.
— Джиллан?
Я с трудом повернула голову. Ко мне подходил Хейррал. Устав от целого дня одиночества, смотрела я, как шел ко мне тот, кому я была небезразлична, потом поднялась ему навстречу и, улыбаясь, протянула руку.
— Хейррал!
8
Хейррал нежно обнял меня, и тут же нахлынула иллюзия. Узкая темная долина меж отвесных скал исчезла, мы очутились на цветущей весенней лужайке, и теплая ночь окружила нас. В траве распускались маленькие белые цветы, источая сладкий дурман. Золотисто-зеленое сияние окружало наши палатки. Прямо на траве стоял низкий длинный стол, а около него вместо стульев лежали подушки. Все холостые Всадники исчезли, а к столу подошли только мы: тринадцать невест, пришедшие из долин, и выбранные нами мужчины.
Хейррал вел меня, а я послушно шла за ним, околдованная в этот момент не меньше, чем остальные девушки. Какое же это было счастье: отключиться наконец от реальности и погрузиться в иллюзию.
Мы с Хейрралом, как обычно, ели из одной тарелки. Не знаю, что это была за еда, только я в жизни не ела ничего столь вкусного и изысканного. Бордовое вино в прозрачных бокалах перед нами пахло спелыми фруктами ранней осени, пропитанными солнцем.
— За тебя, моя леди, — Хейррал поднял свой бокал.
Действительно он выпил или только сделал вид? Что касается меня, то я едва смочила губы, когда он передал мне бокал.
— Мы достигли цели нашего путешествия, мой лорд? — спросила я.
— В известном смысле. Но это же будет и его началом. А сегодня мы празднуем…
Похоже, за столом только мы оставались трезвыми. Вокруг нас слышался нежный шепот и тихий счастливый смех, все здесь дышало любовью и счастьем, и только мы были выключены из этого магического круга.
— Здесь рядом Врата, через которые мы должны будем проехать? Или вам придется бороться за них?
— Нет. Здесь мы не можем рассчитывать на силу. Либо Врата сами откроются перед нами, либо их ничто не откроет, и тогда…
Он надолго замолчал, но я решила снова спросить его:
— И что же тогда?
— Тогда придется снова отправляться странствовать, но мы надеемся, что нам наконец разрешат вернуться и обрести покой.
— Когда вы узнаете это — и как?
— Утром мы уже будем знать точно. А как? Этого я тебе не могу сказать.
Я почувствовала его нежелание говорить об этом и сменила тему.
— А что ожидает нас там, за Вратами?
Хейррал глубоко вздохнул, и древняя печаль растаяла в его глазах. Теперь они казались столь же юными, как и лицо, и ничто в нем не напоминало о его зверином облике…
— Ну как я могу передать тебе это! Просто там другой мир, другая жизнь.
Еще одна пара поднялась из-за стола и, тесно обнявшись, пошла к палаткам. И мне предстояло то, чего я неосознанно боялась.
— Ну, моя дорогая, пойдем и мы? — произнес Хейррал мягким, нежным голосом.
Что-то во мне насторожилось, но рука Хейррала мягко обняла меня за талию, и мое тело не оттолкнуло его. На первый взгляд мы могли показаться обычной влюбленной парочкой.
— За наше счастье, — произнес он, поднимая бокал, который так и держал в руке. — Джиллан, выпей за наше счастье!
Я почувствовала приказ в его тоне и выпила. На секунду все поплыло у меня перед глазами, и я полностью погрузилась в иллюзию, спокойно позволив увести себя.
Его поцелуй был нежным и теплым, а потом его губы стали требовательными, и я искренне ответила на его поцелуй. И вдруг во мне все словно взорвалось. Нет, кричало все мое существо, нет, это не для меня! Я не могу, не имею права, или все, что составляло мою личность, погибнет! Я защищалась с удивившей меня саму яростью… и вдруг оказалось, что я сижу в углу палатки, вытянув перед собой руки с согнутыми, как когти, пальцами, а передо мной — побледневшее лицо Хейррала со свежими царапинами на щеках.
— Колдунья! — произнес он, отшатываясь от меня. — Честное слово, ты — колдунья, Джиллан!
Я опустила руки и недоумевающе смотрела на него. Он не двигался, а лицо у него было сосредоточенное и решительное, как тогда, когда после битвы он защищал меня перед всем отрядом.
— Я не знал этого, — тихо сказал он. — Клянусь, я только сейчас все понял, — он поднялся, и я испуганно отпрянула. — Не бойся! — произнес он с горечью. — Я не прикоснусь к тебе ни этой ночью, ни после. Какая ирония судьбы, — рассмеялся он, и я даже поежилась от этого смеха. — Конечно, какой-нибудь Хальзе взял бы тебя силой, что для тебя было бы, возможно, лучше, но я так не могу и не хочу. Послушай, Джиллан! Я предоставлю тебе право выбора. Пусть все будет так, как решишь ты! Но за последствия своего выбора ты будешь отвечать сама.
Похоже, он думал, что мне все понятно, а я смотрела на него, открыв рот, и ничего не могла понять. Тем временем он достал из ножен меч и положил его на середину нашего ложа, потом лег так, что меч оказался между ним и мной, и закрыл глаза.
Что случилось? Мне хотелось немедленно задать ему тысячу вопросов, но взглянув в его холодное замкнутое лицо, я промолчала. Он лежал рядом, не дальше вытянутой руки, но мне показалось, что нас разлучила огромная пустыня.
Я думала, что после такого потрясения мне сегодня не уснуть, но как только прилегла на свою половину кровати, мгновенно провалилась в сон. Очнулась я только на рассвете.
— Хейррал? — Я провела рукой, но не ощутила ни стали меча, ни тепла тела — на ложе я была одна. Неожиданно мне очень захотелось выйти наружу, как тогда в горах, когда моя прогулка закончилась встречей с лордом Имгри. И снова я ощутила этот таинственный зов, но почему?
Я быстро оделась и вышла в серый рассветный полумрак. Иллюзия исчезла, и вокруг меня снова поднимались голые скалы. На площадке догорал костер, но вокруг него никого не было. Я знала, что другие девушки еще спят, но мне вдруг отчаянно захотелось убедиться, что здесь есть хоть кто-то живой, что меня не бросили совсем одну.
Я подошла к ближайшей палатке и заглянула в нее. Там на постели, укутанная в плащ, спала Кильдас. Я заглянула еще в несколько палаток, и в каждой спал кто-то из девушек. Всадников не было! Я вернулась к Кильдас и попыталась разбудить ее, но ей, похоже, снился особенно сладкий сон. Она раскраснелась и томно улыбалась, но проснуться не могла. Так же беспробудно спали и остальные невесты.
Моя тревога росла. Меня охватило какое-то совсем непонятное нервное возбуждение. Где-то рядом что-то происходило, и меня тянуло туда, как магнитом.
Да, я просто физически ощущала это притяжение. Я попробовала отключить все свои мысли и сконцентрироваться на этом зове, хотя больше всего мне хотелось, чтобы он просто исчез.
Я закрыла глаза, меня покачивало от нервного напряжения и наконец развернуло к дальнему концу долины, засыпанному щебнем. Зов долетал именно оттуда!