— Уехали? А тебя оставили здесь? Ты что, нас за дурачков принимаешь?
И тут меня осенило…
— Я больна горной лихорадкой, а для Всадников она очень опасна. Вы же, наверное, знаете, что они не такие, как мы.
— Что скажешь на это, капитан? — спросил Старкл. — Если бы это была ловушка, они бы давно на нас напали…
— Держи ее крепче!
Старкл подошел ко мне и всем весом тела прижал к скале. Я почувствовала на своем лице его жаркое, смрадное дыхание и успела заметить голодный блеск глаз из-под забрала. Потом он оторвал меня от скалы и крепко сжал, хотя я и не думала сопротивляться.
— Она не из Дейла! — вдруг крикнул один солдат и, наклонившись с седла, пристально уставился на меня. — У них здесь ни у кого не может быть таких волос!
Косы мои давно растрепались и сейчас, на фоне снега, выглядели непроглядно черными. Ализонцы настороженно осматривали меня, и мне показалось, что им было явно не по себе.
— Рога Кхатера! — выругался один солдат. — Взгляните на нее! Слышали вы о таких?
Губы предводителя изогнулись в гнусной ухмылке.
— Да, Тратор, я слышал о таких, как она, правда, не в этой стране. Но я также слышал, что есть одно средство обезвредить такую ведьму. Очень приятное средство…
Старкл усмехнулся и еще крепче сжал меня в руках.
— Только не надо смотреть ей в глаза, капитан. Говорят, она одним взглядом может вышибить человека из седла. Ведьмы Эсткарпа могут околдовать любого смертного мужчину.
— Мало ли что говорят. Во всяком случае, она сама тоже смертная, и на сегодня нам обеспечено отличное развлечение.
Я совершенно не понимала, о чем они говорят. Очевидно, они решили, что я принадлежу к одному из враждебных им народов.
— Принесите топливо и разложите костер, — приказал предводитель отряда. — Солнце уже опустилось за скалы, и здесь становится холодно.
— Капитан, — заговорил Тратор, — если здесь нет ни ловушки, ни засады, почему же они оставили ее?
— Я не думаю, чтобы они хотели организовать что-то специально для нас, — ответил предводитель. — Мне кажется, они только здесь поняли, что она из себя представляет, и поспешили от нее избавиться.
— Но эти дьяволы и сами занимаются магией!
— Да, конечно, но ведь бывает, что и волки дерутся между собой. Мы же не знаем, что тут было. Может, они что-то не поделили и поссорились, а может, эти олухи из долин специально подсунули ее в невесты, а Всадники только здесь открыли это. В любом случае, они бросили ее, а теперь мы можем от нее кое-что узнать.
Старкл все крепче сжимал мою руку, и я воспринимала это как оскорбление. Меня передернуло от стыда и отвращения, когда я поняла о чем они говорят. Только смутное ощущение, воспоминание о том, какая я была раньше и как мне было хорошо, поддерживало меня сейчас.
Они сумели набрать много дров, так как в этой долине когда-то протекала река, и в ее давно высохшем русле все еще валялись остатки деревьев.
Мужчины развели костер, и я стала немного приходить в себя. Старкл набросил мне на плечи и руки ременную петлю, связал мне лодыжки и наконец оставил меня в покое.
Их, по-видимому, прежде всего донимал голод, пересиливая все другое. Они принесли пойманную в силки птицу и тушку кролика и подвесили их над огнем.
Предводитель подошел ко мне и встал, широко расставив ноги.
— Ведьма, куда поехали Всадники-Оборотни?
— Дальше.
— А тебя бросили здесь, потому что поняли, что ты — ведьма?
— Да, — ответила я, хотя и не была в этом уверена.
— И их магия так же сильна, как и твоя?
— Не мне судить об их могуществе.
Он задумался, и эти мысли, как мне показалось, были ему не слишком приятны.
— Что там впереди? — продолжил он допрос.
— Теперь там ничего нет, — правдиво ответила я.
— Что же они — улетели или растворились в воздухе? — Старкл грубо рванул веревку на моих лодыжках. — Не морочь нам голову, ведьма!
— Они проехали через Врата, и те снова закрылись за ними.
Предводитель посмотрел на низко склонившееся солнце и темные тени, тянущиеся по долине, и я поняла, что ему что-то не нравится и что-то тревожит. Он жестом подозвал двух воинов и послал их подняться на каменный горб, чтобы осмотреться. Как опытный воин, он не собирался устраиваться на ночлег, не разведав окрестности.
В тени скалы я заметила торчащий ремень своей сумки с лекарствами и очень обрадовалась, что они ее не заметили. Цели бы только я могла освободить руки добраться до нее! Тогда я действительно смогла бы «колдовать»…
Предводитель снова повернулся ко мне и продолжил допрос:
— Куда они ушли? Что там, за этим барьером?
— Я не знаю. Они говорили, что там какая-то другая страна.
Предводитель поднял забрало и снял шлем. У него были очень светлые волосы, не теплого золотистого цвета, как у народа Дейла, а серебристого, седого оттенка, хотя это и не была седина старости. У него был тонкий орлиный нос, высокие скулы и маленькие глазки с тяжелыми веками. Его лицо несло печать усталости и напряжения, словно у человека, жившего, на пределе сил. Он тяжело опустился на камень и уставился на огонь костра, больше не обращая на меня внимания.
Скоро вернулись оба разведчика.
— Там кругом скалы и осыпи щебня. Они не могли пройти этим путем.
— Но мы же знаем, что они въехали в эту долину, — неуверенно сказал другой разведчик. — Если бы они вернулись, непременно бы наткнулись на нас… Выходит, они заехали сюда — и исчезли!
Взгляд предводителя снова уперся в меня.
— Как?
— Наверное, с помощью своего колдовства. Они просили, чтобы им открыли Врата, и они открылись.
Да, к сожалению, Врата открылись только для них, но не для меня. Только у меня было ощущение, что это не остановит меня, как и тех людей, среди которых я была сейчас. Меня вела и притягивала та часть моего «Я», которая оказалась по ту сторону каменного барьера и хотела соединиться со мной.
— Может., она проводит нас туда… — Тратор кивнул в сторону барьера. — Говорят, этим колдуньям подвластны ветер и волны, земля и небо, растения и животные.
— Эта ведьма здесь одна, и что она может сделать, если раньше, похоже, ни разу не пользовалась своей силой, — предводитель ализонцев скептически пожал плечами. — Я думаю, что если бы она могла последовать за Всадниками, вряд ли сидела и дожидалась бы нас здесь. Нет уж, эту добычу мы, похоже, потеряли. Старкл облизнул пересохшие губы.
— И что же мы будем делать, капитан?
Тот пожал плечами.
— Поедим, а потом, — он с ухмылкой взглянул на меня, — потом поразвлекаемся с этой ведьмой, а утром подумаем о делах.
Один из воинов рассмеялся, другой толкнул в плечо своего соседа. Все мысли о завтрашнем дне были отброшены, и они, как все на войне, опять целиком жили настоящим. Я взглянула на жарящееся на костре мясо. Скоро оно уже будет готово. Потом они поедят, а потом…
Я ничего не могла пока предпринять. Хотя меня и связали, но в общем обращались со мной без лишней жестокости. Но время шло. Сейчас они поедят, а потом…
Но у меня было знание. В глубине души я твердо знала, что смогу использовать оставшееся время и для защиты, и для нападения, если решу нападать. Воля — я всегда могла всему противопоставить свою волю. Сила воли… Смогу ли я так сконцентрировать свою волю, чтобы она стала оружием?
10
В отчаянии мысли мои все время вертелись вокруг сумки с лекарствами. Мужчины набили снегом маленький котелок и поставили его греться к костру. Если бы теперь добавить в него хоть пару капель из маленького флакончика… Только как же это сделать?
Они уже сели есть, и запах жареного мяса заставил меня снова почувствовать голод. Мне они ничего не предлагали, и я догадалась, почему. Я для них только игрушка на эту ночь, а завтра утром они отправятся дальше без меня. Они не рискнут тащить с собой женщину, тем более, которую они считают опасной колдуньей. Так зачем же тратить на меня пищу?
Сумка. До сих пор я боялась лишний раз взглянуть в ее сторону, чтобы случайно не привлечь к ней внимания, когда же я все-таки взглянула на нее, то чуть не вскрикнула от испуга. Может, это костер разгорелся, освещая более широкий круг, но сумка сейчас лежала на свету, так что любой взглянувший в ту сторону мог сразу ее заметить. И все же я чего-то не понимала. Ведь раньше сумка была в щели между двумя камнями, а теперь оказалась в нескольких шагах от них. Похоже, сумка услышала мой безмолвный призыв и теперь двигалась прямо ко мне.
Сумка была плотно застегнута, и я решила не разглядывать ее, а попытаться мысленно отстегнуть застежку. Я пристально смотрела в пламя костра и изо всех сил старалась сконцентрироваться на застежке. Как легко и бездумно делаем мы это пальцами, но как трудно повторить это в уме!
Так: освободить металлический шпенек из отверстия и опустить его вниз, теперь повернуть, освободить второй шпенек. Может, посмотреть все же, что там получается? Нет, лучше пока не надо.
Так, дальше… Как там лежат пузырьки? Укладывалась я в темноте и спешке и вот теперь надо все разобрать. Я так сосредоточилась на своих мыслях, что реальная картина воинов у костра стала расплываться передо мной. В сумке было пять отделений, и в каждом по несколько пузырьков. Теперь я могла полагаться только на свою память. Я знала, что одна из маленьких трубочек не стеклянная, а костяная с черной каменной пробкой. Вылезай из сумочки, трубка! Я опустила голову и, спрятав лицо в колени, отважилась взглянуть на сумку. Со стороны, наверное, могло показаться, что я совсем впала в отчаяние, хотя именно такое впечатление я и хотела создать.
Трубочка — наружу! Крышка сумки зашевелилась. Только теперь я по-настоящему поверила, что у меня что-то получится, и все же, увидев это движение в сумке, настолько удивилась, что чуть не потеряла над собой контроль. Снова сконцентрировавшись, я заставила-таки трубочку вылезти из сумки, и вот теперь она свалилась на землю.
Теперь… трубочка! В котелок! Как вкусно пахнет жареное мясо! Трубочка, в котелок! Теперь я сама видела, как зашевелилась лежащая на земле трубочка с лекарством, приподнялась и устремилась туда, куда я ее направила. Всей силой своей воли я старалась поддержать ее.