Конечно, она не летела, как стрела, и временами, когда моя воля слабела, она вообще опускалась на землю, но в конце концов все-таки добралась, куда надо. Трубочка упала в котелок с тающим снегом, и никто из ализонцев этого не заметил.
А теперь осталось последнее — открыть пробку. Пот заливал мне лицо. Пробка — долой! Я старалась изо всех сил, но, конечно, не могла проверить, получилось что-нибудь или нет.
И тут котелок подвинули к костру, и один из воинов зачерпнул из него рогом воду. Я затаила дыхание. Заметят или нет, что в котелке не только вода? Смогла ли я заставить трубочку открыться? Солдат жадно выпил воду из рога и передал его соседу. Один за другим воины наполняли и осушали маленький рог. Вот и Старкл выпил. Остался только предводитель.
Они закончили свой ужин, разбросав вокруг костра обглоданные кости. Вот и закончилась моя отсрочка. Предводитель так и не выпил, да и в поведении остальных я не заметила действия своего снадобья. Может, трубочка так и не раскрылась? Но пробовать снова у меня уже не было времени.
Старкл поднялся и, ухмыляясь, отер руки о бедра.
— Не пора ли нам поразвлечься, а, капитан?
Теперь и предводитель повернулся к котелку. Я попытался сконцентрироваться на нем, внушить ему… Тебя мучит жажда, пей. Пей! И он стал пить, жадно, большими глотками. Только отставив котелок, он обернулся и ответил Старклу:
— Как хочешь.
Старкл испустил радостный вопль и, под смех и поощряющие шутки своих товарищей, направился ко мне. Он поднял меня с земли и, прижав к себе, рванул на мне одежду. Я отбивалась, как могла, но на него это не производило никакого впечатления.
— Старкл! — раздался крик, но он только рассмеялся, дыша мне в лицо своим смрадным дыханием.
— Погоди, Мацик! Не спеши! Придет и твоя очередь. Ночи на всех хватит…
— Да нет, ты посмотри, посмотри! Капитан, смотрите! Старкл! — кричал один из солдат, тыча пальцем в мою сторону. — Она… она не отбрасывает тени!
Старкл выпустил меня и испуганно уставился на землю. Я сделала то же самое. Костер горел очень ярко, и на камнях отчетливо выделялись тени мужчин, но я… я и вправду не отбрасывала никакой тени! Я сделала несколько движений, но ни на камнях, ни на земле ничто не шевельнулось.
— Но она сама совсем как настоящая! — крикнул Старкл. — Я держал ее в руках и клянусь вам, она совсем не призрак! Попробуйте сами, если не верите!
Но остальные осторожно отступили назад.
— Капитан, ты больше нас всех знаешь о колдуньях, — умоляюще проговорил Старкл. — Могут они заставить человека видеть то, него нет на самом деле? Они же обычные смертные, и их колдовские способности очень легко уничтожить! Да и нам будет хорошее развлечение.
— Она может внушить вам все, что угодно, если захочет, — сказал один из воинов.
— А может, это вовсе и не женщина, а один из оборотней, оставшийся здесь, чтобы задержать нас, пока не вернется остальной отряд? Убьем ее и тогда убедимся, существует она на самом деле или это просто колдовское наваждение. Капитан, используй Проклятую Стрелу…
— Если бы она была у нас не единственная, я с радостью использовал бы ее, Ясмик, — ответил предводитель, — но сейчас ее лучше поберечь. А эта девка, кто бы она ни была, ведьма или оборотень, все равно имеет колдовские способности. Посмотрим, что она сможет сделать против холодного железа, — и он обнажил меч, направляясь ко мне.
— А-а-а-а… — раздался вдруг испуганный вопль, и воин, первый выпивший из котелка, пошатнулся, ухватился за своего соседа, в поисках поддержки. Вопль оборвался тихим всхлипыванием, и он упал на землю, уронив двоих, стоящих рядом. Затем пошатнулся еще один человек…
— Колдовство! — заорал предводитель и ударил меня мечом. К счастью, лезвие скользнуло только по ребрам. Удар был произведен так неловко, что лишь рассек мне мышцы, а острие меча сильно ударилось в скалу за моей спиной. Лицо предводителя исказилось от страха и ярости, и он снова замахнулся на меня мечом.
Но его внимание привлек сдавленный крик еще одного воина, так что он был вынужден обернуться к костру. Некоторые из его людей уже лежали на земле, другие с трудом держались на ногах, качаясь, как пьяные. Предводитель провел рукой по глазам, словно отгонял кошмар. Потом он повернулся ко мне и снова ударил мечом, задев на сей раз только одежду, затем тяжело опустился на колени и вдруг повалился на камни.
Я прижала руку к раненому боку и почувствовала, что он влажный от крови. Но я не решалась еще свободно двигаться, потому что несколько воинов держались на ногах. Двое из них нетвердыми руками пытались достать меня концами мечей. Наконец свалился последний, и я единственная на этой поляне осталась стоять на ногах.
Конечно, то, чем я их угостила, не было ядом, и они не умерли, а только уснули, но я не знала, насколько сильно было разведено мое снадобье, много ли они его выпили и как долго продлится это сонное оцепенение. В любом случае мне надо исчезнуть отсюда прежде, чем они проснутся. Только куда мне идти?
Убедившись, что все мои противники крепко спят, я прежде всего добралась до своей сумки, которую смогла открыть таким необычным способом, достала мазь и бинты и обработала рану. Потом обошла спящих воинов и собрала у них все, что могло мне пригодиться в странствиях. Прежде всего я заткнула за пояс большой охотничий нож, а потом нашла и подходящую пищу: сухой паек, который обычно возили в походах воины Ализона. Они, похоже, берегли его, предпочитая промышлять охотой. Мечи, луки и стрелы я собрала и бросила в еще горевший костер. Пусть сгорит все дерево, да и меч, настолько перекалившись, вряд ли будет хорошим оружием. Потом я отвязала всех их лошадей, отогнала к выходу из долины и так пугнула, что они галопом умчались неведомо куда.
Я обкромсала ножом подол длинной юбки и хорошенько укрепила на поясе всю свою поклажу. Теперь ничто не мешало мне идти и лезть по скалам. А лазить мне придется немало, если только я в самом деле хочу добраться туда, куда мне нужно. И хотя была уже глубокая ночь, я решила отправиться немедленно, чтобы отойти как можно дальше к тому времени, как проснутся эти охотники Ализона.
Я не собиралась штурмовать барьер, закрывший Врата Всадников. Стена была такой гладкой, что я не видела ни одной неровности, куда можно поставить ногу или уцепиться рукой. Итак, мне оставались каменные стены долины с их галичными осыпями. Но меня вело стремление восстановить свое «Я», и оно было так сильно, что я даже перестала чувствовать ледяную внутреннюю пустоту. Властный зов гнал меня на север, и я не могла ему противиться.
Так я начала карабкаться наверх. У меня было одно, очень важное для меня сейчас качество: я никогда не боялась высоты. От горцев я не раз слышала, что при подъеме нельзя оглядываться или смотреть вниз, и я старалась следовать этому совету. Я торопилась, несмотря на боязнь сорваться от каждого неосторожного движения. Мне казалось, что я поднимаюсь слишком медленно и вот-вот проснутся ализонцы и кинутся преследовать меня.
Я поднималась все выше и выше, и у меня уже возникло ощущение, что я лезу бесконечно долго. Два раза мимо меня пролетали огромные сорвавшиеся камни, и тогда мне приходилось в ужасе вжиматься в скалу. Наконец мне попалась достаточно глубокая трещина, и я рискнула поползти по ней. Мне пришлось пробираться довольно долго, но я все-таки выбралась на относительно ровную площадку. Похоже, это была вершина этой скалы. Я споткнулась о кусок льда и упала, но была не в силах пошевелиться, настолько устала.
Немного отдышавшись, я забралась в щель между двумя камнями и там отвязала свою меховую подстилку, которую, к счастью, не забыла захватить, и прилегла, завернувшись в нее.
Когда я начинала этот подъем, луна стояла высоко в небе, а сейчас она уже клонилась к горизонту, и звезды побледнели. Я достигла вершины самой высокой здешней скалы, которая, по моим расчетам, была примерно одной высоты с барьером. Я не спала, а находилась в каком-то странном полудремотном состоянии и мучилась необычной раздвоенностью: то я как бы со стороны видела себя, скорчившуюся в узкой каменной щели, то вдруг оказывалась в каком-то другом мире, теплом и светлом, где меня окружали какие-то люди, но я не могла ни разглядеть их, ни узнать.
Рана моя перестала кровоточить, мазь сняла боль, а меховая накидка помогла мне согреться. Но ни покой, ни сон ко мне не приходили, напротив, все сильней и сильней в моей душе звучал призыв моей второй половинки. Светало, и яркая зимняя заря разлилась по небу. За острыми выступами скал, в тени которых я нашла укрытие, мне открылся настоящий первозданный хаос, чудовищное нагромождение выветренных скал и камней. Я осторожно двинулась по краю долины, чтобы не потерять ориентиры. Теперь я подошла к самому барьеру и могла рассмотреть его сверху. Это оказалась стена шириной метра четыре, а за ней такая же узкая долина, как и та, по которой мы к ней приехали, только склоны ее были еще круче, почти отвесные, так что мне и в голову не пришло попробовать здесь спускаться. Я так и продолжала идти по краю вдоль долины, надеясь, что где-нибудь найдется место и для спуска.
Неожиданно я заметила, что среди обычных серых камней стали встречаться зелено-голубые. И хотя они были огромными, некоторые в два человеческих роста, но так неестественно выглядели среди обычных скал, что казались положенными здесь нарочно. Я решила присесть, перекусить и подумать. Паек, который я забрала у ализонцев, неплохо подкрепил меня. И чем дольше смотрела я на цветные камни, тем больше убеждалась, что они появились здесь не случайно.
Внезапно я почувствовала головокружение и машинально прикрыла глаза, а когда открыла их снова, все вокруг изменилось, как в свадебной роще Всадников. Я видела как бы несколько реальностей, просвечивающих одна через другую. То одна становилась отчетливой, то другая, как будто волны миражей наплывали на меня. Вот чуть правее меня оформилась и замелькала тропинка, но не успела я даже взглянуть туда, как она исчезла, и опять кругом громоздились каменные обломки. От этого мельтешения у меня рябило в глазах и кружилась голова. Я сидела, крепко зажмурившись, и думала, как мне дв