Сейчас уже стоял день, хотя и было сумрачно от тяжелых снеговых туч… Шел холодный дождь со снегом. Я смогла наконец как следует оглядеться. Здесь уже не было разбросанных каменных обломков, через которые я пробиралась на той стороне, а стояли обычные горы, очень похожие на те, что были мне знакомы с детства. И самое главное, совсем рядом начиналась дорога. Я тут же направилась к ней, но как только дошла до нее, тут же должна была опуститься на землю, настолько устала и ослабела. Ноги уже не держали меня. Я устроила настоящий привал и как следует наелась из пайков охотников Ализона. С большой радостью я отдохнула бы здесь подольше, но неумолимый голос снова поднял меня и повел вперед.
Дорога была старая, узкая, и на ее камнях тут и там проступали пятна красных и сине-зеленых лишайников. Дорога спускалась вниз и через тесное ущелье выходила на далекую бескрайнюю равнину. Пройдя через что-то, похожее на арку, я вышла на ровную овальную площадку, окруженную высокими стенами, в которых на равном расстоянии друг от друга были устроены ряды ниш. Большинство из них были закрыты, и только в верхних рядах я разглядела пустые пещерки. На дверцах ниш были высечены незнакомые мне символы, некоторые из которых были легко различимы и казались относительно недавними, другие же были почти стерты временем и непогодой.
Верхняя часть ниш была темной, словно и там были отверстия. Я подошла к первой нише и тут же отшатнулась назад. Из ниши что-то ударило в меня. Только что? Чуждая воля? Энергия злой силы? Нет, не похоже. Я повернулась к другой нише, и ощущение стало более четким. Это было похоже на вопрос, точнее, требование дать ответ, только я не понимала, о чем меня спрашивают и кому я должна отвечать. И все-таки я чувствовала, что от ниш идет ощущение живого разума.
Не задумываясь, я нарушила царящую здесь тишину и громко ответила:
— Я, Джиллан, из долин Хай-Халлака, пришла сюда требовать насильно отнятую у меня часть моей личности. Я хочу только этого — ни больше, ни меньше.
В мире, который я воспринимала обычными чувствами, ничего не изменилось, но каким-то неведомым чувством я восприняла пробуждение разума, спавшего невообразимое количество лет. На меня были направлены взгляды стольких существ, что сам воздух, казалось, начал струиться и переливаться. Может быть, мои слова ничего здесь не значили; может быть, то, что находилось здесь, было настолько старо, что вообще не воспринимало человеческий язык, но я чувствовала, что нечто проверяет меня. Я медленно шла к центру площадки, внимательно оглядывая все ниши и стараясь уловить хоть что-то живое.
Из ниш, на которых символы были четко различимы, излучение было слабее, зато древние просто пронизывали меня своей энергией. Это были охранники, и кто знает, как давно стояли они здесь, исполняя свой долг? Может, они должны охранять от таких, как я? Может, я представляла неведомую опасность для этой страны?
Я добралась до конца площадки и остановилась перед очередной аркой, под которую уходила дорога. Тут я еще раз посмотрела на ряды ниш, сама не зная, чего жду. Может быть, одобрения или разрешения идти куда шла или благословения и пожелания удачи в моем нелегком деле, не знаю, только я так ничего и не дождалась. Просто я почувствовала, что меня больше ни о чем не спрашивают и позволяют спокойно уйти. Может, это и было настоящее одобрение, но мне ничего другого и не надо было.
Вырубленная в скалах дорога вела все дальше вниз, к подножью гор. Все чаще стали встречаться деревья, на обочинах появилась трава. Дождь все еще продолжался, но теперь уже не казался таким холодным. Я так и шла по дороге, пока не добралась до густой рощи. Деревья здесь стояли еще голые, но ветки их переплетались так густо, что вполне могли укрыть от дождя. Руки и ноги мои уже налились свинцовой тяжестью, и от усталости я еле-еле двигалась. К тому же, мне было так холодно… Неужели теперь всегда меня будет мучить этот жуткий внутренний холод?
Внезапно мне стало совсем не холодно. Меня окружили солнце, тепло и аромат цветов. Удивленная, я открыла глаза. На этот раз я не ехала верхом, а сидела в палатке. Откинув полог, я выглянула наружу. Солнце уже клонилась к закату, где-то рядом с палаткой журчал ручей. Я снова оказалась в золотисто-зеленой стране другой Джиллан. Недалеко от палатки я увидела человека и, хотя он стоял почти отвернувшись от меня, сразу узнала его.
— Хейррал!
Он обернулся и взглянул мне прямо в лицо своими зелеными жесткими глазами. Я еще никогда не видела его лицо таким твердым и застывшим, нечем дольше он вглядывался в глубину моих глаз, тем сильнее менялось его лицо.
— Хейррал! — первый раз в жизни я звала на помощь, и, честное слово, никогда еще так в ней не нуждалась.
Он рванулся ко мне неуловимо быстрым кошачьим прыжком и опустился на колени, по-прежнему не отводя взгляда от моих глаз.
Все, что я собиралась сказать, комом застряло у меня в горле, и я могла только повторять его имя. Он обнял меня и забросал потоком вопросов, каких-то слов и требовал от меня ответа, а я не могла ни понять его слов, ни ответить ему, и только его внутреннее требование болью отозвалось у меня в душе.
Внезапно рядом с нами оказались люди. Они схватили Хейррала и вытащили его из палатки, несмотря на сопротивление, а рядом со мной оказался Хальзе. Лицо его исказилось от ярости, глаза метали молнии. Снова он встал между нами, прогоняя меня опять!
— Хейррал, — тихо прошептала я, теперь точно зная — то, на что я в тайне надеялась, оказалось правдой: Хейррал не был в сговоре с остальными, когда они отняли у меня часть души и бросили погибать одну в горах. Может, его обманул облик этой другой Джиллан? А ей дарил цветы Хальзе, явно ухаживая за ней. А может, он уже успел околдовать ее, и она теперь более благосклонна к нему? И как далеко могли зайти их отношения? И вообще, что она такое, эта другая Джиллан? Есть ли у нее тело, обычное человеческое тело или только призрак, иллюзия? И сколько может она существовать, отделенная от меня и от Хейррала?
Но эта короткая встреча, в любом случае, принесла пользу. Я не сомневалась, что Хейррал узнал меня и многое успел понять, прежде чем его утащили другие. Теперь он знал, что существуют две Джиллан.
Я снова попыталась отыскать другую Джиллан и соединиться с ней. Я хорошо чувствовала связь между нами, но пробиться к ней не могла. Похоже, Всадники будут теперь настороже и постараются любым способом воспрепятствовать нашему воссоединению.
Веки мои отяжелели от усталости, голова сама склонилась на колени. Наконец-то я смогла уснуть и хоть ненадолго забыть все свои горести и тревоги.
12
Сон освежил меня, помог восстановить силы, чтобы снова отправиться в путь. Дорога уже не была прорублена в скалах, а прихотливо извивалась по равнине, ставшей гораздо приветливей. Деревья и кусты здесь уже распустились, и я прямо из зимы вступила в раннюю весну, потихоньку двигаясь к лету. Вот уже появились на кустах такие же сладко пахнущие цветы, как на ветке, подаренной Хальзе той, другой Джиллан. Я пришла в ту золотисто-зеленую страну, о которой мечтали Всадники во время своих странствий.
Я вышла к реке с низкими берегами, заросшими цветущими кустами, спустилась к воде и окунула в нее свои усталые ободранные руки. Прохладно, но терпимо. Тогда я торопливо расстегнула пуговицы, крючки и застежки на своей грязной, вонючей и местами разодранной одежде и быстро разделась. Рана на боку была еще покрасневшей и припухшей, но практически уже затянулась. Я осторожно вошла в воду, и несколько осыпавшихся розовых лепестков прилипло к моим плечам, оставив в волосах и на коже свой теплый запах. Я бесконечно наслаждалась водяной свежестью и даже думать не хотела о возвращении к одежде. Но внутренняя тревога, гнавшая меня вперед, снова вернулась ко мне. Я вышла на берег и с отвращением натянула на себя грязные тряпки, еще недавно бывшие богатым свадебным нарядом.
Дорога тянулась теперь вдоль полей, но местность выглядела пустынной и заброшенной. Поля давно не паханы, не было ни стад, ни отар овец, ни какого-нибудь другого домашнего скота, только множество птиц летало над полями и клевало что-то прямо на дороге у меня под ногами, совсем не боясь меня. Они были такими же яркими и нарядными, как и в долинах Хай-Халлака.
Водились здесь и животные. Дважды я видела маленьких пушистых зверьков, которые с любопытством и без всякого страха наблюдали за мной. Солнце пригревало все сильнее, и моя меховая накидка, так хорошо служившая мне в горах, здесь стала в тягость. Я остановилась, сняла ее и сложила поудобнее. И тут, случайно взглянув на землю, я увидела, что никакой тени не отбрасываю.
Об этом говорили еще ализонцы, но тогда я была так занята другими мыслями, что не очень обратила на это внимание, а во время бегства мне вообще было не до того, и вот теперь я сама видела, что тени от меня не было. Но я же живой человек из плоти и крови! Только… Вот тени от деревьев, от кустов, даже от высокой травы, а от меня — нет. Может, я стала невидимой и солнечный свет проходит через меня? Не похоже. Ведь ализонцы прекрасно меня видели и даже хотели меня. Для них я была обычной реальной женщиной, живой и желанной. Это меня несколько успокоило, а то я уже додумалась до того, что вообще существую только для соединения с другой частью своего «Я».
Я пошевелила рукой, надеясь уловить хоть какое-то ответное движение на земле. Странно, мы редко замечаем свою тень и вообще не придаем ей никакого значения. Почему же так необычно подействовала на меня потеря тени? Внезапно для меня иметь тень стало так же важно, как иметь руки или ноги. Я посмотрела на дорогу своим вторым зрением, но тени так и не увидела, зато внезапно изменилась окружающая местность.
Теперь она выглядела совсем не безлюдной и заброшенной. Там и сям проявились какие-то туманные образования, и чем больше я концентрировалась на них, тем более четкую форму они обретали. У обочины дороги слева от меня появился большой крестьянский дом с высокой крышей, пристройками и садом. Он был очень похож на такие же усадьбы в долинах Хай-Халлака: островерхий, с