Солнце уже зашло, стало прохладно, и я закутала плечи концом плаща. Лес был полон звуков, но я так устала и измучилась, что уже не могла прислушиваться и заснула.
Проснулась я внезапно. Вокруг меня было темно и тихо, но мое сердце колотилось и я тяжело дышала, словно очнулась от кошмара. Ярко светила луна, и колонны блестели мягким серебром.
Я чувствовала, что попала в место, где властвовали таинственные Силы, непонятно только, добрые или злые. Я словно попала в комнату, где сложены очень нужные мне сокровища, и тычусь, как слепая, но не могу их найти. Страха совсем не было, только разочарование и обида, что вот есть что-то очень нужное для меня, а я не могу это воспринять.
Как долго сидела я так, будто зачарованная, пытаясь понять и осознать нечто неуловимое? Внезапно с дороги донесся стук копыт лошади, но не там, откуда я пришла, а с другой стороны. Около меня раздавались шорохи, как будто множество мелких лесных животных спешило спастись от приближающегося всадника. Я неподвижно сидела под своей серебристой колонной и ждала. Страха у меня почему-то не было совсем.
В лунном свете появилась скачущая галопом лошадь, покрытая пеной. Ее всадник так резко натянул поводья, что она поднялась на дыбы и заколотила в воздухе копытами.
Всадник-Оборотень!
Лошадь заржала и снова забрыкалась, но Всадник легко справился с ней. И тут я разглядела фигурку его герба. Я вскочила так резко, что плащ слетел с моих плеч, протянула к нему руки и крикнула:
— Хейррал!
Он спешился и пошел ко мне. Но забрало его шлема было опущено, и я не могла разглядеть его лица.
13
Словно после долгих скитаний пришла я к дверям гостеприимного дома и, усталая, продрогшая, шагнула в теплую комнату, где горел камин и меня ждали мои близкие. Я рванулась со своего холмика навстречу спешившему ко мне человеку, но, когда до него оставалось не больше одного шага, между нами зловеще сверкнула молния колдовского зеленого света. Я невольно зажмурилась, а когда снова смогла видеть, прямо передо мной горели яростью зеленые глаза оскалившегося барса… Человек, к которому я так стремилась, исчез.
— Хейррал, — машинально повторила я его имя, но ничего не изменилось.
Огромный зверь с серебрившимся мехом припал к земле и напрягся для прыжка. Я отшатнулась и прямо за плечами почувствовала твердую поверхность холма, но вскарабкаться наверх я не могла, так как боялась повернуться спиной к этой зверюге. Однако я не верила что это может меня спасти.
У меня за поясом был ализонский охотничий нож, но я твердо знала, что не смогу пустил, его в ход. Да, в этой хищно оскалившейся морде не было ничего человеческого, но мне же было лучше знать, что за завесой звериной ярости скрыт человек, пусть сейчас и подавленный. Если я сумею быстро сосредоточиться, то, может быть, мне удастся своей волей вызвать его к реальности.
— Хейррал… Хейррал… — звала я и мысленно, и вслух, — Хейррал…
Но изменений никаких не было. Кошка коротко рыкнула, неожиданно задрала круглую голову с прижатыми ушами и завыла грозно и злобно. В ужасе я вспомнила, когда слышала этот вой — перед нападением охотников Ализона, но все же пыталась бороться.
— Хейррал! — Барс покрутил головой и встряхнулся, как будто сбрасывая с себя что-то неприятное. — Хейррал! Ты человек, а не зверь! Ты человек! — кричала я ему мысленно, по-настоящему веря, что за звериной внешностью скрывается человек, который рано или поздно услышит меня, или это вообще не тот Хейррал, знакомый мне. Внезапно воля моя была сломлена волной отвращения и ярости, идущей от него, и я закрыла глаза…
Боль горячей волной пронзила руку, которой я успела в последний момент прикрыть лицо. Я упала, и на меня обрушилось что-то тяжелое, прижимая к земле, но глаз я так и не открыла, потому что не хотела видеть этого.
— Джиллан! Джиллан!
Я почувствовала на плечах не звериные лапы, а руки мужчины, и голос, который я слышала, был обычный человеческий, только хриплый от горя и страха.
Я открыла глаза и увидела склонившееся надо мной лицо Хейррала, в котором я прочитала такой страх за меня, такую муку, что была просто поражена.
— О, Джиллан, что я с тобой сделал!
Он осторожно поднял меня, словно не чувствуя моего веса, и понес на вершину холма. Там он осторожно положил меня на расстеленный плащ и принялся осматривать раненую руку, рукав на которой был разорван вдоль и на коже выступили кровоточащие следы когтей. Хейррал взглянул на них и сдавленно зарычал.
— Хейррал!
Он взглянул мне в глаза и кивнул.
— Да, теперь я Хейррал. Пусть желтая гниль съест их кости за то, что они с тобой сделали! Лежи спокойно. В этом лесу должны быть целебные травы, я сейчас схожу и поищу.
— У меня в сумке есть лекарства… — начала я, но нахлынувшая вдруг боль затопила мое сознание и прервала дыхание. В глазах у меня все качалось и кружилось. Я еще слышала, как Хейррал достал мою сумку, и даже попыталась сказать ему, какую мазь нужно достать, но как только он коснулся моей раны, я вскрикнула и потеряла сознание. И в этой благодатной темноте я не чувствовала ни боли, ни страха.
— Джиллан! Джиллан! — ворвался в мое сознание зовущий голос..
— Хейррал? — нехотя, словно издалека, отозвалась я.
Он опустился возле меня на колени, и я увидела его лицо, осунувшееся от усталости и горя. Он нерешительно поднял руку, как будто хотел коснуться моей щеки, но не посмел.
— Джиллан! Как ты себя чувствуешь?
Я шевельнула рукой и ощутила остаток боли, но вполне терпимый. Я осторожно приподнялась. Рука была аккуратно забинтована, и я почувствовала хорошо знакомый мне запах мази. Значит, он сам разобрался в моей сумке. Когда я зашевелилась, с меня слетело несколько испачканных кровью мятых листьев, от которых приятно пахло целебными травами. И только теперь я обратила внимание, что буквально вся засыпана этими листьями.
— Как ты себя чувствуешь? — снова спросил он.
— Кажется, неплохо.
— Но и не слишком хорошо, как я вижу. А жаль… У нас очень мало времени.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, набирая горсть листьев и поднося к лицу, чтобы лучше запомнить запах.
— Ты разделена…
— Я знаю.
— Но, возможно, знаешь не все. На какое-то время можно разделить человека на две половинки, хотя это и злое дело, но если эти двое снова не сойдутся, один из них погибнет…
— Другая Джиллан? — Я выронила листья, и снова внутри меня зазвучал властный зов, приведший меня сюда.
— Или ты, — продолжил он, хотя и видел, что я не понимаю его. — Они решились на такое дело, потому что были уверены, что ты погибнешь в горах, и никто не думал, что ты явишься сюда. Эта страна хорошо защищена и попасть в нее не просто.
— Я знаю это.
— Они не верили, что ты спасешься, а когда умрешь, останется только та, другая Джиллан, в которой от тебя нет почти ничего. Они сразу узнали, когда ты пришла в Арвон. Нам донесли, что в стране появилось какое-то чужое существо, и они поняли, что это ты. Тогда они решили еще раз использовать магию…
— И послали тебя, — сказала я как можно мягче, но это все равно заставило его замолчать.
Он повернулся так, чтобы я могла видеть его лицо, на котором были написана такая боль, что мне стало страшно. Никакими словами не смогла бы я утешить и успокоить его.
— Я тебе при первой же встрече сказал, что я не такай, как остальные. Если они захотят, то могут и на меня навести морок, заставить видеть то, что нужно им, и делать то, что ими запланировано. Когда они привезли с собой ту, другую Джиллан, она отвернулась от меня и отдала предпочтение Хальзе, чего он, собственно, и добивался с самого начала.
Мне стало страшно. Значит, другое мое «Я» сейчас в руках Хальзе? Она сама его выбрала? Мое лицо вспыхнуло от стыда и смущения.
— Но я же здесь, — наконец неуверенно сказала я, — и живая… У меня же тоже есть тело…
Вот только действительно ли я была живая? В этой стране, где все люди были для меня призраками, а я для них вообще не существовала? Я пошевелила раненой рукой и почти обрадовалась боли, которая все-таки доказывала реальность моего тела.
— Ты — это ты, но и она — тоже часть тебя. Сейчас вы — слабые половинки одного целого, но если бы ты погибла, та получила бы жизненную силу и стала бы самостоятельной личностью. Может быть, не совсем личностью, но Хальзе и это вполне устроит. Мои братья по отряду боятся тебя, потому что ты не подчиняешься их колдовству, и поэтому применяют все более сильную магию, чтобы от тебя избавиться.
— И если ты…
Он сразу понял, что я хочу сказать.
— Если бы я убил тебя, как они этого хотели? Мне кажется, что меня они при этом вообще не принимали в расчет. Они не боятся, что я могу отомстить за это. А если бы я, поняв, что натворил, сошел с ума или покончил с собой, это бы их также не расстроило. В общем, они все хорошо продумали.
— Но ты же не убил меня!
Однако это его не успокоило, и его лицо было по-прежнему мрачным.
— Взгляни на свою руку, Джиллан. Да, я не убил тебя, но ты теперь совсем слаба, что их вполне устраивает. Время сейчас — наш враг, Джиллан. Чем дольше вы будете разделены, тем больше ты будешь слабеть, и, возможно, когда вы встретитесь, объединяться будет уже поздно. Это правда, и мне кажется, ты должна знать об этом.
— А мне кажется, что ты на самом деле гораздо сильнее, чем сам себя считаешь, — перевела я разговор, так как была не в силах думать о своей судьбе. — Ты же не выполнил то, что они тебе поручили? Магия — очень сильная вещь, и не так-то просто порвать ее сети.
Хейррал пристально посмотрел на меня.
— Ты слишком хорошо обо мне думаешь, Джиллан. Хвала высшим силам, что я все-таки вовремя очнулся. Или, может быть, ты смогла разбудить меня? Даже в той непроглядной тьме, куда они загнали меня, я слышал твой голос… А сейчас, если ты в состоянии двигаться, нам пора ехать. Чем быстрее мы нагоним отряд, тем лучше.
Он помог мне подняться и осторожно укутал своим плащом, потом взял меня на руки и спустился с холм