— А я и не жду ничего особенного, — спокойно ответила я, — так что разочарование мне не грозит.
В его глазах мелькнула какая-то догадка, только я не успела понять, что именно.
— Откуда ты попала к ализонцам? — спросил он. Похоже, я его заинтересовала, хотя для его планов это все было несущественно.
— Не знаю. Помню только, что я была на корабле и бушевала сильная буря. Потом меня подобрал один из воинов лорда Фарло, — вполне искренне ответила я.
— Возможно, этот ализонец участвовал и в какой-то другой войне. Эсткарп? — последнее слово он бросил неожиданно резко, словно пытался застать меня врасплох.
— Эсткарп? — удивленно повторила я, так как это слово для меня ничего не значило. — Это враги Ализона?
Лорд Имгри недовольно передернул плечами.
— Так говорят, но сейчас это не имеет значения. Ты сама выбрала свою судьбу и поедешь с нами.
— Только этого я и хотела, мой лорд.
Он проводил меня в спальню девушек и закрыл дверь. Я еще услышала, как он подозвал своих воинов и поставил у дверей караул. Я снова прилегла на циновку. Самое страшное, чего я боялась все это время, благополучно миновало. Две стены, отделявшие меня от свободы, преодолены, и теперь можно было подумать о том, что ждало меня на Соколином Перевале.
Кроме родственников дам, укрывшихся в монастыре, за последние десять лет я не видела ни одного мужчины. Кое-что об отношениях мужчины и женщины я могла узнать из болтовни дам и девушек, но самих мужчин я не знала. Монахини, дававшие обет безбрачия, на эти темы вообще никогда не разговаривали. Так что мне были не очень понятны страхи других невест перед оборотнями — для меня были одинаково чужды и неизвестны и обычные мужчины, и Всадники.
На следующее утро лорд Имгри ни словом не обмолвился о нашей ночной встрече, а я так же, как и раньше, закрывала лицо, чтобы другие девушки не узнали, что я не Маримма. Но чем дальше мы ехали, тем молчаливее и замкнутее становились девушки. Чувствовалось, что каждая из них стремилась остаться наедине со своими мыслями, чтобы справиться со страхом и найти в себе хоть какое-то утешение.
Я немного помнила карту этой местности и поняла, что долина уже осталась позади. Узкая дорожка, по которой едва могли ехать рядом две лошади, спускалась с перевала на плоскогорье, покрытое неглубоким снегом, из-под которого тут и там торчали клочья сухой коричневой травы.
По узкому деревянному мосту, построенному, несомненно, людьми, мы переехали реку. Местность была дикая и пустынная, ни одного следа на снегу, ни жилья, ни проезжающих. И по этой вымершей равнине мы ехали все дальше и дальше.
Дорога опять пошла в гору, но на этот раз гораздо круче, чем раньше. Мы выехали к узкому ущелью между двумя утесами и, проехав между ними, оказались на крошечном плато, где стояла каменная хижина. Прямо перед ней была костровая яма, выложенная почерневшими закопченными камнями. Здесь мы остановились. Лорд Имгри подозвал к себе двух воинов и приказал им оставаться с нами и ожидать его, а сам с остальными воинами поскакал к ближайшему перевалу.
Мы устало спешились. Воины разложили костер в яме и раздали нам походные пайки, хотя нам всем, как мне кажется, было не до еды. Кильдас тронула меня за руку и указала на ущелье.
— Если это и есть Соколиный Перевал, то похоже, что невесты прибыли раньше женихов. Не заметно, чтобы нам готовили торжественную встречу…
Она не успела закончить свою тираду, как вдруг в ущелье мелькнул свет. Но это был не обычный желтый свет лампы или факела, а странное зеленоватое сияние, в котором появились три всадника, скакавшие к нам. Больше никто, кроме них, из ущелья не появлялся.
4
— А вы помните, какая сегодня ночь? — спросила девушка, светлые волосы которой выбились из-под спустившегося на плечи капюшона. Ее звали Эдит, и прошлой ночью она спала рядом со мной. Ее привезли с далекого юга, и никто из нас не видел раньше ее герба — саламандра меж двух языков пламени.
Кильдас задумчиво ответила:
— Последняя ночь проходящего года. И на рассвете мы встретим Новый год…
— Да, — подхватил кто-то еще, — начинается Год Единорога.
— Дома сейчас все собрались в большом зале, — сказала грустно Сольфинна, — накрыли стол и празднуют приход Нового года.
— Интересно, а наши новые лорды будут устраивать праздник в Новый год? — неожиданно спросила Кильдас. — Они ведь не поклоняются Пламени и вообще… Какие боги есть у этих Всадников? А может, они никого не почитают?
— Как можно никому не молиться! — испуганно воскликнула Сольфинна. — Если не верить в Высшую Силу, то в чем же искать помощи и утешения?
Эдит презрительно усмехнулась.
— Так ведь они же не люди! Неужели ты все еще ничего не поняла? Такая уж нам выпала несчастная судьба — покинуть наш мир и перейти совсем в другой, так же как сегодня мы перейдем из старого года в новый.
— А почему, собственно, в неизвестном обязательно предполагать плохое? — вмешалась в разговор я. — Тот, кто во всем подозревает зло, обязательно на него и наткнется. Но если отбросить все слухи и сказки, что плохого мы можем сказать о Всадниках?
Тут заговорили все разом, пока Кильдас не рассмеялась так громко, что все невольно притихли.
— Все это болтовня, слухи, бабьи сказки! Кто из вас знает что-то конкретное? Мне кажется, наша сестра-спутница права. Мы, действительно, знаем очень мало о своих женихах, однако на жителей долин они точно никогда не нападали, помогли нашим лордам выгнать с нашей земли захватчиков. Почему же мы так прислушиваемся именно к дурным слухам? Люди все разные, и тот, кто имеет темные волосы, ничуть не хуже светловолосого. Одни носят темную одежду и любят жить в уединении, а другие любят наряжаться и блистать в обществе. Ну и что? Каждый из них хорош по-своему, и каждому есть место в этом мире. Так что же мы так боимся, чего ждем от этих Всадников?
— Но они ведь не люди, — возразила Эдит.
— Что значит «люди — не люди»? Говорят, те, кто приезжал заключать договор, выглядели совсем как наши мужчины. У них есть какие-то особенные способности? Так и у каждой из нас есть что-то особенное. Скажем, кто-то рисует и вышивает, как не сможет никто другой, а кто-то великолепно играет на музыкальных инструментах, лучше, чем кто бы то ни был. Так и у этих Всадников могут быть таланты, каких нет у наших мужчин, и несмотря на это, они вполне могут быть такими же людьми.
Трудно сказать, действительно ли она верила в то, что говорила, но это было хорошо сказано. Я рада была, что она нашла в себе силы побороть страх, который мучил нас всех. На перевале все еще сиял зеленый призрачный свет, но ни лорд Имгри, ни его стражники так и не появились.
Мы так и сидели у костра, сбившись плотной кучкой, когда наконец появился лорд Имгри и сообщил, что мы должны ехать дальше, в то самое ущелье. И я подумала, что сейчас каждая из нас ощущает одно и тоже: нервное возбуждение и страх.
Но приехали мы не в лагерь наших женихов, и нас по-прежнему никто не встречал. Правда, там, за ущельем, на небольшой ровной площадке для нас было хоть что-то приготовлено. Здесь были установлены большие палатки, застеленные изнутри мехом, а в них удобные ложа, также покрытые шкурами. Я узнала по меху несколько знакомых животных, но были и совсем неизвестные. В самой большой палатке был накрыт низкий длинный стол.
Я осторожно погладила серебристый светлый мех с серыми пятнами и подумала, что он вполне бы подошел для манто какой-нибудь высокородной леди. Во всей это обстановке, несмотря на ее примитивность, чувствовался тонкий вкус и понимание красоты. А в том, как создатели всего этого позаботились о наших удобствах, несомненно сказалось уважение к нам.
Все мы с удовольствием принялись за приготовленный ужин. Тут был хлеб с запеченными фруктами, прекрасное жареное мясо и даже сладости, напоминавшие орехи в меду. Не успели мы еще распробовать все как следует, а лорд Имгри уже встал из-за стола. Он стоял в тени, и я вдруг ощутила, что эта тень как бы обозначила барьер между ним и нами. Первый раз за все время я отчетливо поняла, что мы и в самом деле уходим от рода человеческого, и вот сейчас рвутся последние ниточки, связывающие нас с людьми.
— Теперь слушайте внимательно, — начал он хриплым, словно внезапно осевшим голосом. — Рано утром вы услышите сигнал рога. Тогда выходите из палаток и идите по тропе, которая начинается от этого порога. В конце пути вас встретят ваши новые лорды.
— Так значит, у нас вообще не будет никакой свадьбы? — ахнула расстроенная Сольфинна. — И вы не передадите нас женихам как положено, через Кубок и Пламя?
Лорд Имгри с трудом заставил себя улыбнуться.
— Вы уже оставили тех, кто обручается через Кубок и Пламя, моя леди. Конечно, у вас будет свадьба, но уже по обряду ваших женихов, которая также свяжет навеки вас и ваших мужей, — он спокойно оглядел всех нас, сидящих на длинной лавке у стола, и мне показалось, что меня он несколько выделил. — Я хочу пожелать вам счастья, — произнес он, поднимая бокал. — Я здесь заменяю ваших родителей и по этому праву хочу пожелать каждой из вас долгих лет счастливой жизни и легкой смерти в свой срок. Пусть ваш новый род примет вас дружески и терпимо! Пусть благословение ваших предков будет на ваших детях! За всех вас!
Так произносил родительское напутствие лорд Имгри для тринадцати невест, которых он привел на этот горный перевал. А потом, прежде чем мы успели опомниться, быстро вышел из палатки.
— Вот и все, — сказала я, вставая из-за стола и чувствуя, что невольно обратила на себя общее внимание. — Я думаю, что мы вряд ли еще увидим лорда Имгри.
— Но как же… Почему мы должны одни идти к этим… — робко запротестовала одна из девушек.
— Что значит «одни»? — спросила я, и леди Кильдас быстро пришла мне на помощь.
— Мы пойдем все вместе, — сказала она. — А кроме того, они сами просили себе невест и, наверное, с нетерпением ждут нас. Мне кажется, нам нечего пока бояться, — он поправила на сидении драгоценный черный мех, отливающий ярким серебром.