Я больше не находилась в безлюдной местности. Туманные образования принимали четкие формы, когда я концентрировалась на них. У края дороги, слева от меня стоял крестьянский дом, которого я прежде не видела - с крышей, с фронтоном, пристройками и садом. Дом был таким же, как и все дома в долинах Халлака, с остроконечной крышей и резьбой на карнизе и наличниках окон. Перед домом был мощеный двор, на котором двигались какие-то фигуры. Чем дальше я вглядывалась, тем четче становилось все это. И именно это было настоящим, а пустые поля - иллюзией. Я непроизвольно свернула с дороги и поспешила к мощеному двору. Вблизи дом был еще более внушительным. Он был почтенен, стар и сложен из того же сине-зеленого камня, который я видела в горах. Крыша его была покрыта шифером, а резьба выкрашена в золотой и зеленый цвет. Мужчина вел лошадь из конюшни к корыту с водой, а служанка ощипывала какую-то птицу с блестящими пестрыми перьями и длинными гибкими ногами. Я не могла четко видеть ее лица, но она выглядела таким же человеком, как и я. На мужчине были серебристо-серые брюки и серая кожаная куртка, подпоясанная усаженным металлическими бляшками поясом. На девушке была красно-коричневая одежда и длинный желтый фартук такого же цвета, как и шапочка у нее на голове.
Девушка пошла по двору в моем направлении и стала разбрасывать зерна из плоской коробочки, висевшей у нее на руке.
- Пожалуйста… - Я истосковалась по человеческим существам и хотела, чтобы она увидела меня и ответила, но, хотя я говорила громко, она, похоже, не замечала меня, так как даже не повернула головы в моем направлении.
- Пожалуйста… - повторила я громче. Но она все же не замечала меня. И мужчина, который теперь вел лошадь от корыта с водой обратно в конюшню, прошел совсем рядом со мной. Выражение его узкого лица с раскосыми бровями и острым подбородком - черты лица были такими же, как и у Всадников, - не изменилось.
Я не могла долго выносить их равнодушие - протянула руку и дернула девушку за рукав. Она коротко вскрикнула, отшатнулась и начала что-то пораженно бормотать. Мужчина повернулся и громко задал вопрос на незнакомом мне языке. И хотя они оба глядели туда, где стояла я, они, казалось, не видели меня.
Моя сконцентрированность ослабла. Все поблекло: и старый дом, и мужчина, и девушка-служанка, и пристройки, и крыши, и лошадь. Они становились все бледнее и бледнее, пока не исчезли совсем и я снова не оказалась одиноко стоящей в поле. И все же что-то внутри меня говорило, что это мое зрение вернется ко мне. Там, где я видела настоящее под наслоениями иллюзорного, теперь настоящее наслаивалось на иллюзорное. Для меня это была страна-призрак, а для людей этой страны я сама была призраком. Я снова вышла на дорогу, опустилась на обочину и положила свою кружащуюся голову на руки. Буду ли я когда-нибудь настоящей в этой стране? Может быть, тогда, когда снова отыщу ту, другую Джиллан? А была ли она сама здесь настоящей?
От пайков охотников-ализонцев остались только крошки. Где мне здесь найти пищу? Может быть, мне удастся достаточно долго сдерживать иллюзию, чтобы в каком-нибудь крестьянском доме отыскать что-нибудь съестное и, вероятно, я должна буду взять это без разрешения, потому что те, кто там живет, не могут увидеть меня. Этот народ считает, что он хорошо защищен, подумала я. - Сначала охранники наверху в горах, а потом здесь этот пустынный ландшафт. Отряд охотников, из Ализона может проехать здесь много миль, не найдя ничего, что стоило бы захватить. И как многие другие, я проходила мимо и не знала, что тут было на самом деле. Замки? Дома? Города?
Мне нужна была пища, и если я хотела найти что-нибудь, то должна была видеть. Две усадьбы, которые я неясно различала вдали, находились слишком далеко от дороги, потому что эта дорога существовала на самом деле и она вела меня в нужном мне направлении, в ту сторону, куда меня все время тянуло.
Было уже далеко за полдень, когда я обнаружила деревню, которая тоже находилась на дороге. Это была маленькая деревушка, в которой было примерно двадцать домов и башенноподобное сооружение в центре. Люди по обеим сторонам улицы были для меня всего лишь тенями, и я даже не пыталась разглядеть их получше. Я сконцентрировалась на домах. На пороге первого из них сидела женщина и пряла. Перед другим домом играли дети, а у третьего дверь была закрыта и, может быть, даже заперта. Но четвертым домом было большое здание, которое, судя по изображению на двери, было гостиницей.
Я напрягла всю свою волю, чтобы удержать все это видимым, и прошла внутрь здания через полуоткрытую дверь под изображением. За дверью был короткий коридор, а недалеко еще одна дверь, за которой находилось большое помещение с деревянным столом и лавками по бокам. На этом столе стояла тарелка с коричневым караваем хлеба и куском желтого сыра. Я почти испугалась, что все это побледнеет и превратится в ничто, когда мои пальцы схватят хлеб и сыр, но ничего подобного не произошло. Я сунула все это в складку своей меховой подстилки и пошла назад к двери. Но на пороге дома стояла фигура - один из туманных жителей этих домов. Я отпрыгнула, почувствовала какое-то беспокойство и постаралась получше разглядеть входящего. Это был мужчина в кожаных штанах, сапогах и кованой кольчужке под верхней курткой из шелковистого сукна, похожей на ту, какие носили Всадники, но только без меха и вместо шлема на голове у него была шапка.
Он с подозрением заглянул в помещение, но взгляд его скользнул мимо меня. Потом я увидела, как ноздри его расширились, словно он что-то учуял. Затем он заговорил на языке, которого я не поняла, но мне показалось, что это был вопрос. Я затаила дыхание, чтобы оно не выдало меня. Он повторил вопрос, сделал пару шагов в моем направлении и вошел в комнату. Я осторожно прокралась мимо него и уже была почти у двери, когда он отвернулся от стола, с которого я взяла хлеб и сыр. В первое мгновение я подумала, что он увидел меня. Но хотя он теперь смотрел прямо мне в лицо, выражение его лица чутко прислушивающегося человека не изменилось. Теперь он направился прямо ко мне.
Из последних сил я выбежала в дверь из комнаты и побежала вдоль коридора. Человек громко крикнул, и с улицы донесся ответ. Когда я уже хотела покинуть дом, то вдруг увидела прямо перед собой чью-то фигуру. Я, защищаясь, вытянула вперед руку и она ударилась о твердую плоть, хотя я видела перед собой только расплывающиеся контуры. Я услышала удивленный вскрик, когда вновь вошедший отшатнулся назад. Но я уже была снаружи, на улице, и побежала прочь от деревни к той, другой дороге, где я чувствовала себя в относительной безопасности.
Позади себя я услышала крики и топот ног. Видели ли они меня или я все еще была невидимой для них? Я не осмеливалась оглянуться назад. Призрачный мир вернулся снова и я, тяжело дыша, оказалась на дороге и больше не видела ничего, кроме лугов, полей, неба. Но я все еще слышала крики, а потом стук копыт лошади, который приближался ко мне. Я еще крепче прижала к себе подстилку с добычей и снова побежала по дороге прочь от исчезнувшей деревни с ее мощеными улицами. Когда я, наконец, тяжело дыша, остановилась, не было больше слышно ничего, кроме щебетания птиц. Я стала думать, что они действительно не заметили меня. Я ничего больше не боялась, по крайней мере, в это мгновение. И все же после небольшой передышки я еще больше увеличила расстояние между собой и моими возможными преследователями, прежде чем опустилась на небольшую, поросшую травой кочку возле дороги, чтобы воспользоваться своей добычей. Коричневый хлеб и сыр показались мне гораздо вкуснее всего, что Всадники предлагали своим невестам: для меня это была сама жизнь.
После того, как голод был немного утолен, я обуздала свой аппетит. Второй налет подобного рода, может быть, будет уже невозможен, и я должна экономить свои припасы. Из кустов выпрыгнула птичка и стала клевать крошки. Потом она поглядела на меня и защебетала, словно прося еще. Я бросила ей еще пару крошек, чтобы понаблюдать за ней. Несомненно птичка видела меня, так же, как и другие животные во время моих странствий. Может быть, я была невидима только для людей этой страны?
Солнце уже сильно склонилось к западу. Скоро наступит ночь, и я должна была найти себе какое-нибудь убежище. Далеко впереди я увидела темное пятно, это мог быть лес и я решила искать убежище там.
Все мои мысли были направлены на это, так что я сразу обратила внимание на изменение атмосферы вокруг себя. Мне стало как-то неприятно - чувство, не имеющее ничего общего с наступлением ночи, и через некоторое время у меня появилось впечатление, что меня преследуют. Это ощущение было так сильно, что я все время оглядывалась и иногда на минуту останавливалась, чтобы оглядеться вокруг. Мне бросилось в глаза все более увеличивающееся количество птиц вдоль дороги, которые все чаще пролетали над самой моей головой.
Мысль искать защиты среди деревьев, которые теперь высились передо мной, показалась мне теперь угрожающей. Это был огромный лес, простирающийся далеко на север и на юг. Я почти уже решила остановиться там, где я была, на краю поля, на котором могло находиться так много всего, когда я туда глядела. Но я все же пошла дальше. Дорога становилась все уже, обочины исчезли, и надо мной нависли ветви, словно деревья по обеим сторонам дороги хотели слиться друг с другом.
И в листве, и между деревьями я слышала долгие шорохи. Я видела белок, лисиц, других зверей и не могла представить себе никаких безопасных для меня причин этой активности. Мне скорее казалось, что меня сопровождала и наблюдала за мной лесная охрана, состоявшая из зверей и птиц - и у меня против нее не было никакой защиты! Хотя я и старалась найти место, которое могло послужить мне укрытием от наступающей ночи, но не видела нигде ничего, куда бы я могла сойти с дороги.
Но йотом я подошла к месту, где дорога разветвлялась, и каждое ответвление было не шире обычной тропинки. И в центре между разветвляющимися тропинками находился маленький островок земли, на котором возвышался земляной холмик, а на его плоской вершине стояли три каменные колонны и средняя из них была выше двух других.