- Пусть он исчезнет, я хочу этого, - пела женщина. - Я сотворила его, я хочу, чтобы он исчез!
Мой лорд - я клянусь, что это он, сопротивлялся, но как ему было трудно! Я видела, как сотрясается его тело, как тает оно в воздухе и становится почти прозрачным. Неожиданно налетел воздушный вихрь, закружил его бестелесную субстанцию, готовясь унести его прочь. Я боялась выпустить грифона из рук, но это необходимо было прекратить - пение, ветер, жезл, который своими движениями стирал моего лорда, обращая его в ничто, как будто его никогда не было! Он уже превратился в тень, но жезл женщины стал двигаться медленнее. Может, она устала? Я взглянула на Роджера. Глаза его были закрыты и лицо выражало такую глубокую степень отрешенности и концентрации, что я поняла - его воля подпирает женщину. Может, выпустить грифона сейчас? Надеясь на то, что поступаю правильно, я швырнула шар в Роджера. Он ударился в его плечо, упал на землю и покатился, остановившись внутри круга. Но рука Роджера, которой он держал женщину, бессильно упала, повиснув вдоль тела. Он упал на колени и увлек за собой второго мужчину, который свалился на землю и больше не шевелился. А по телу; Роджера, распространяясь от места удара шара, поползли голубые линии, как язычки холодного пламени, и он корчился, старался выдернуть другую руку из руки второго мужчины. Но, он не мог освободиться от окостеневших пальцев, крепко сжавших его руку. Линии огня ползли уже по его руке и перекинулись на тело второго мужчины. Теперь Роджер не старался вырваться, он ждал, когда пламя перекинется на лежащего, который стал корчиться и стонать. А женщина стояла одна. И жезл ее потихоньку опускался вниз. Мой лорд уже не был тенью, а ветер утих. Он бесстрашно и пристально смотрел на женщину, и я не могла прочесть выражение его глаз. Теперь он даже не заботился о том, чтобы прикрыться браслетом. Лорд просто держал его на уровне сердца и говорил. Его слова прорывались через ее монотонное пение.
- Наконец ты узнала, кто я такой, Тефана… Я… - произнес он какой-то звук, вероятно имя, но а никогда не слышала такого имени.
Гнев исказил ее физиономию жуткой гримасой.
- Нет!
- Да, да и да! Я проснулся… после долгого сна!
Она замахнулась жезлом, как копьем, намереваясь швырнуть его в лорда. И бросила, целясь ему в сердце.
Но хотя он стоял совсем близко, жезл пролетел мимо и, ударившись о камни, со звоном разлетелся на мелкие куски. Женщина закрыла руками уши, будучи не в силах вынести этот пронзительный звук. Она покачнулась, но не упала. Наконец, Роджер поднялся на ноги и подошел к ней. Одна рука его все еще беспомощно висела вдоль тела, а второй он поддерживал женщину, давая ей возможность опереться на его плечо. Лицо его было совершенно белым, но по выражению его глаз я поняла, что воля его не сломлена, что ненависть его еще жива и даже усилилась. Лишь губы шевелились на его лице, застывшем подобно маске.
- Идиотка! Борись! Сражайся! Неужели ты хочешь, чтобы этот ублюдок, которого ты породила, взял над нами верх?
Лорд Янтарь расхохотался. Это был беззаботный смех, свидетельствующий, что он ничего и никого не боится.
- Ах, Роджер, ты стремишься к тому, о чем ты ничего не знаешь, а если бы знал, то не осмелился бы даже подумать об этом. Ты все еще ничего не понял? Ты жаждешь получить то, чего недостоин, твой умишко не способен постичь того, что ты хочешь получить в свое распоряжение.
Каждое его слово подобно хлысту било по лицу Роджера, искаженному нечеловеческой злобой. На его губах появилась пена, и он заговорил. Но в моей голове зазвенело и я не слышала, что именно он сказал. Я опустилась на землю, как будто чья-то могущественная рука прижала меня к ней. Над головой Роджера вырос столб черного пламени, не красного обыкновенного, а черного! Его верхний язык начал клониться к лорду Янтарю. Но тот стоял на месте и даже не шелохнулся, не обращая на него никакого внимания. Я пыталась крикнуть, предупредить его, но совсем ничего не слышала, даже собственных слов. Пламя все склонялось и склонялось. Оно уже окутало голову лорда Янтаря кольцом, но он не сводил глаз с Роджера. Над Роджером и женщиной, которую он поддерживал, сгущалось пламя. Складывалось впечатление, что оно исходит из них, что они сами горят в этом пламени, которое становилось все чернее и чернее. Вскоре оба они скрылись в самой его гуще. Кончик пламени все еще трепетал, стараясь коснуться лорда Янтаря, но тщетно. Пламя стало медленно угасать, становясь все меньше и меньше. Наконец, последняя вспышка - и оно погасло. Роджера и леди Тефаны не было… Исчезло пламя, исчезли и они оба! Я потерла руками глаза. Такой конец вселил в меня ужас, какого я еще никогда не испытывала, а затем… затем тишина. Я ждала, когда заговорит мой лорд. Но он молчал и я открыла глаза. Тут же я вскрикнула, забыв обо всем. Он уже не стоял, смело смотря в глаза врагов. Он неподвижно лежал вне нарисованного кровью круга. Мои ноги освободились: змея исчезла. Я бросилась к нему, подняв по пути шар с грифоном. Теперь он снова превратился в игрушку - тепло и жизнь ушли из шара.
Как раньше я прижимала к себе голову умирающего Торосса, так теперь я прижимала голову лорда. Глаза его были закрыты. Сперва я решила, что он мертв, но под моими вопрошающими пальцами ощущались медленные удары сердца. Он победил и остался жить. О, если бы мне удалось спасти его!
- Он будет жить.
Я изумленно повернулась, готовая защищать своего лорда. Откуда он возник? Он стоял спиной к стене, опираясь на посох, исписанный письменами. Лицо его постоянно менялось, то это было лицо молодого воина, то старого человека. Одежда его была серой, как камень за его спиной, и чем-то напоминала одеяния торговца.
- Кто ты такой? - спросила я.
Он качнул головой, ласково глядя на меня, как на глупого ребенка.
- Что такое имя? Впрочем, зови меня Пивором. Это имя хорошо служило мне, когда ко мне обращались за помощью люди.
Он отошел от стены и вошел в круг, делая взмахи посохом. Дьявольский круг исчез, звезда - тоже. Затем он повернулся к лежащим мужчине и девушке. Еще один взмах посоха и оба они тоже пропали, как будто их и не было. Исчезло все, как будто это было частью ужасного сна, от которого я теперь избавилась, проснувшись. Наконец он подошел к нам, мягко улыбаясь. Подняв посох, он коснулся моего лба и груди моего лорда. Меня сразу покинул страх, осталось только непередаваемое счастье и мужество. Сейчас я могла одна выйти против целой армии врагов. И все же это было не просто мужество для боя. Нет, нет! Это было мужество для того, чтобы жить, а не умирать. Пивор взглянул на меня и кивнул.
- Верно, - довольно произнес он. - Посмотри на свой ключ, Джойсан. Он повернется только для тебя.
- Ключ? - удивилась я.
- Дитя мое, а что ты носишь на своей груди? Боги распорядились, чтобы он был подарен тебе, и подарил тебе его тот, кто нашел тебя, и тоже не по воле случая. Когда-то давно узор ткани был начат и он должен быть закончен, когда придет время.
Кончик его посоха что-то чертил на земле. Я смотрела и мне казалось, что я вот-вот пойму его загадочные слова. Стоит мне приложить чуть больше усилий и я буду знать больше. Тут я услышала его смех.
- Ты все узнаешь, Джойсан, все узнаешь в свое время.
Мой лорд открыл глаза и в них появилась жизнь. Он узнал меня и в его глазах светилось изумление. Потом он шевельнулся, как бы желая вырваться из моих объятий, но я крепко держала его.
- Я… - медленно проговорил он.
Пивор стоял возле нас с теплой улыбкой.
- Сейчас и здесь - ты Керован. Может немного меньше, чем раньше, но Керован, пока ты не пожелаешь вернуться. Могу ли я называть тебя «родственник»?
- Но я… я был…
Посох Пивора коснулся его лба.
- Ты был частью, а не целым. Но ты не сможешь долго хранить в себе то, что ты вспомнил о том, кем ты был и кем можешь стать. Ищи, Керован, ищи, ибо кто ищет, тот и находит, - он повернулся и показал посохом на утес. - Здесь находятся ворота. Открой их, если захочешь. Там имеется много такого, что может тебя заинтересовать.
И после этих слов он исчез.
- Мой лорд!
Он разорвал мои объятия, но не для того, чтобы оттолкнуть меня, как я опасалась. Нет, он сам обнял меня.
- Джойсан! - он произнес только имя, но и этого было достаточно. И мы слились с ним воедино. Сама не зная того, я искала этого всю жизнь, а теперь, когда нашла, как будто все богатства мира были передо мной.
Керован
Я держал в объятиях Джойсан. И я был Керован, конечно, Керован. Но все же… В моей памяти все еще оставался образ того, другого, который одел на себя мое тело… И замкнувшись в себе на миг, я вновь раскрылся. Пришло полное ощущение того, что Керован вернулся. Я мягко выпустил Джойсан. Встав, я поднял ее на ноги. Мне показалось, что выражение счастья на ее лице тает, что она смотрит на меня встревоженными глазами.
- Ты… ты уходишь!? - она схватила мои руки, не позволяя мне отойти от нее. - Я чувствую это - ты хочешь уйти! - в ее голосе прозвучал гнев.
Я вспомнил нашу первую встречу и то, как она посмотрела на меня тогда - я был не человеком, а частью чего-то, чего я тогда не знал.
- Я не Прежний, - произнес я ровным тоном. - Я действительно Керован, который был рожден таким, как ты видишь. - Я отошел подальше от нее, чтобы она могла видеть мои копыта, чтобы показать ей то, что могло причинить ей боль и отвратить от меня. - Я был рожден колдовством, чтобы стать орудием Темных Сил. Ты видела, как она пыталась уничтожить то, что создала, и видела, как она погибла. - Джойсан взглянула туда, где черное пламя сожрало тех двоих.
- Я был дважды проклят с самого рождения - по линии отца и по линии матери. Ты меня понимаешь? Я не могу быть мужем ни одной из женщин. Как я ранее сказал, Керован мертв. Это такая же правда, как и то, что Ульмдейл уничтожен, а с ним и весь мой род Ульма…
- Ты мой жених. Скажи сам, каково твое желание.
Как я мог самолично уничтожить те узы, которые связывали нас? Половина меня, но не больше половины, хотела быть, как все остальные люди. Но то, что я был сосудом, в котором наличествовало что-то еще, пусть даже сейчас это исчезло… но я не могу быть уверенным, что это не вернется… и не мог… Я был проклят, нет, я не муж для нее… Я отступил от нее еще дальше. Если бы ее рука вновь коснулась меня, я не смог бы противиться своему желанию, нет, желанию того, что было во мне от человека. Но не мог же я уйти и оставить ее одну в Пустыне. А если я пойду с ней к ее людям, смогу л