У стола стояла Шервана. Он испугался, что она рассердится, но она кивком подозвала его, как будто ждала его прихода. И хотя до этого он отмахивался от ее тайн, тут он подошел с ощущением чего-то неладного и с чувством, что времени остается все меньше. Он не поставил свой груз на стол, пока Шервана, опять-таки не говоря ни слова, жестом не приказала сделать это. Он развернул ткань. В свете голубых свечей маленький холл… У Коларда захватило дух и ему показалось, что он смотрит издалека в настоящую реальную комнату.
- Итак, вот он - ответ, - медленно произнесла Шервана, наклонившись и внимательно осмотрев весь холл, как бы удостоверясь, что он подходит для ее целей. Затем она выпрямилась и снова взглянула на Коларда.
- Случилось многое. Ты не слышал?
- О чем? Я работал над этим. Что-нибудь с леди Джесиндой?
- Да. Лорд Висис умер от горячки. Похоже, что его новая леди обманулась в своих надеждах, которые заставили ее отослать леди Джесинду сюда. Единственная наследница - его дочь. Теперь она больше не будет забытой… но замышляется недоброе. Леди Гвениен послала за ней и хочет немедленно выдать ее замуж за своего брата Хэтберта, чтобы сохранить земли и богатства. Не настоящий брак, конечно, и долго ли проживет Джесннда с теми, кому нужны лишь ее богатства, а не она сама?
Колард схватился за край стола. Слова Шерваны били его больней, чем любые удары по телу.
- Она… она не должна ехать.
- Да? А кто ее удержит, кто станет на пути тех, кто послан за ней? Некоторое время она пролежит в постели под предлогом болезни. Ее нянька и я напугали приехавших за ней предсказанием смерти Джесинды в дороге. А этого они боятся - что она умрет до свадьбы. Говорят, что лорд Хэтберт едет сюда сам, чтобы обвенчаться с ней на ее смертном одре, если так случится.
Колард хотел заговорить, но она отмахнулась, сказав:
- В эту ночь я призвала силы, которые я никогда не осмеливалась тревожить, потому что Мудрая Женщина может их вызвать только один или два раза. Они ответили мне, и если ты захочешь помочь…
- Как?
- Высоко в северных отрогах есть гробница Древних. Силу, что жива там, наверное, можно вызвать, но ее нужно сфокусировать на работе. У тебя есть это, - она указала на сотворенный им холл. - Тут сидит леди Джесинда, какой она должна бы быть, и все это сделано из того металла, с которым когда-то работали сами Древние… Что может быть лучше, чтобы призвать Силу и Власть? Но это надо сделать у гробницы, а времени очень мало.
Колард снова завернул свою работу. Он знал, что Шервана верит в истинность того, что она сказала. И если она права… даже если она ошиблась, что он может сделать? Сразить тех, кто собирается увезти Джесинду? Лучше поверить, что Шервана права - никто не может отрицать, что Древние все еще могут показать свою власть, если захотят: о таких случаях много рассказов.
Шервана взяла сумку и положила в нее две новые свечи и сверток с травами.
- Поставь то, что ты принес, на средний камень, - сказала она, - а по бокам поставь свечи… вот так же, как они стоят здесь. Когда свечи разгорятся, брось в огонь по щепотке травы и трижды вызови Таланна. А я пойду в замок и сделаю то, что смогу для отсрочки дела. Торопись!
- Да. - Он уже шел к двери.
Бежать он не мог Самое большое, на что он был способен это неуклюжее ковыляние, но и оно было трудно по грубой почве. Но в конце концов он добрался до отрогов. Без сомнения, дом Мудрой Женщины недаром находился недалеко от гробницы Древних.
Пройти через поля было не очень трудно, но последовавший за тем подъем потребовал напряжения всех сил Коларда, физических и умственных. Он шел по тропе. Возможно, в хорошую погоду по ней легко было идти, но не сейчас, в темноте. Но Колард заметил, что от его ноши исходит слабый свет, и приоткрыл ткань, чтобы излучение металла освещало ему путь.
Дважды он поскальзывался и падал, больно ушибаясь, потому что берег то, что нес на себе, больше, чем тело свое. Он страшно устал и продвигался дюйм за дюймом только усилием воли. Но во время всего этого кошмарного пути перед его глазами стояло бледное лицо леди Джесинды, и то, что он видел в ее глазах, поддерживало его силы.
Так он дошел до Древней гробницы. Она была вырублена в скале искусством людей или тех существ, что когда-то были здесь, и над ней была полоска резьбы, сильно попорченной эрозией. Коларду показалось, что он видит в этих остатках резьбы животных из своих снов. Но он перевел свое внимание на камень, стоявший прямо перед гробницей. Камень имел форму полумесяца. Колард встал между его рогами, поставил на алтарь свое изделие и снял покрывало.
Трясущимися руками он поставил свечи и зажег их, а потом бросил на каждую по щепотке травы. Закурился ароматный дымок. Колард наклонился над алтарем и закричал изо всех сил - хотя это вышло не громче хриплого кваканья лягушки:
- Таланн! Таланн! Таланн!
Колард и сам не знал, на что он надеялся. Древняя Власть была ужасной, она могла сжечь его на месте. Но ничего не произошло, и он упал на землю - не столько от чрезмерной усталости, сколько от мрачного отчаяния. Древняя Сила… может, она уже слишком стара или давно исчезла!
А затем… в его мозгу словно эхо от скал прозвучал грубый голос:
- Чего ты хочешь?
Колард не пытался ответить словами, он был слишком ошеломлен и напуган. Он произнес безмолвную мольбу за леди Джесинду. Он скорчился на холодной земле, и глаза его находились на одном уровне с холлом. Холл сиял огнем, как будто внутри его горело множество ламп. Коларду казалось, что он слышит бормотание голосов и звуки лютни… В холле появилось тепло, ароматы… жизнь… пробуждающаяся жизнь!
Жизнь для Джесинды! Такая, какой она должна была жить! И он твердо знал: то, что должно было быть - будет и в другом времени и месте.
Тепло… свет… вокруг него! Он не скорчился на холоде - он сидит и смотрит вниз, на холм… Нет! Это неправда! И он снова видит сон!
Колард отогнал сомнения. Он мог потребовать, чтобы этот сон продолжался, продолжался вечно. Его сон… и ее!
Колард повернул голову. Джесинда смотрела на него и приветствовала его улыбкой. Как сияли ее глаза! Он протянул руку, и ее рука потянулась навстречу:
- Милорд…
Он на минуту встревожился:
- Мы спим?
- Ну и что же? Мы видим этот сон вместе, и ваше право сделать его реальным!
Он не все понимал, и она говорила как-то неопределенно. Он начал забывать прошлое, а она уже забыла его.
Металл на алтаре начал плавиться. Ручейки его сбежали на землю и впитались в нее, и земля навеки скрыла их.
В замке Шервана и нянька затушили свечи, задернули занавески постели и удовлетворенно переглянулись.
А в холле, изготовленном руками Коларда из необычного металла, шло празднество и нескончаемый сон.
Пчелы жужжали в маленьком саду, собирая запасы до прихода Ледяного Дракона. Юсмей, сидя на корточках, отвела запачканной в земле рукой лезущий в глаза волос. Ее запасы лежали перед ней на хорошо выделанной коже. Эти травы были высушены.
Когда она встала, на ее поясе не слышалось привычного звона. Она еще не привыкла к этой утрате. Иной раз она ловила себя на том, что пугается, не найдя на поясе ключей - не потеряла ли она их во время копки гряд, посадки или сбора?
Она действительно потеряла их, этот символ ответственности и хозяйки Упсдейла, но не потому, что случайно уронила. Нет, они висели теперь на другом поясе. Теперь в поместье хозяйкой была Эннет. Разве можно когда-нибудь забыть об этом? Правда, тут, на этом маленьком участке Юсмей все еще могла распоряжаться.
Пять лет она носила эти ключи. В первые страшные годы, когда она изучала то, что было важнее знания трав. Затем были годы гордости. Она, женщина, так управляла жизнью Долины, что люди жили в относительном довольстве, хотя угроза холода и голода и тень страха всегда висела над ними.
Наконец пришли известия, что война в Высоком Халлаке закончена, захватчики отплыли в море или их настигла смерть. Мужчины вернулись в свои дома. Но не все. Не вернулся отец Юсмей, ее брат Эвальд - они давно погибли. Но Джерард вернулся домой с урезанной свитой домашних слуг. И с ним приехала Эннет, дочь Ориана из Ланенсдейла, теперь невеста Джерарда и леди.
Юсмей из правительницы превратилась в ничто, в меньшее, чем любая кухонная работница - у тех были свои обязанности, а у нее никаких, кроме этого сада, и то потому лишь, что посадки Эннет не приживались. Хотя Эннет горько возмущалась и при каждом удобном случае показывала это Юсмей: больные шли за лекарствами по-прежнему к сестре своего лорда, а не к жене. У Юсмей были руки врачевательницы.
Однако эти целительные руки не могли облегчить боль ее сердца, его пустоту. Но гордость ее была при ней, и эта гордость упрямо противилась поражению, подняв щит, с мечом наготове. Ее будущее действительно могло быть мрачным, но оно будет таким по ее собственному замыслу. При этой мысли улыбка скривила ее губы. Ха, Эннет задумала послать ее к дамам Гробницы, но аббатиса Гретольда была под стать леди Эннет. Она прекрасно знала, что Юсмей не годится в дочери Гробницы. Внешне она умела владеть собой, но в ней был внутренний огонь, который нельзя было подавить молитвами и обрядами.
Иногда этот огонь разгорался, но даже ее собственная служанка не знала о тех часах ночных, когда Юсмей ходила по своей тесной комнатке, обдумывая способы вырваться из западни.
Не будь войны, ее отец был бы жив, она вышла бы замуж и ушла, как водится, править другим имением. Вполне возможно, что она даже не видела бы своего лорда до свадьбы, но так случалось редко. Как жена, она имела бы определенные права, которые никто не мог отнять у нее… такие права, которые теперь имела здесь Эннет. Но у нее нет отца, чтобы устроить такой брак. И что хуже всего - нет приданого, чтобы привлечь женихов. Война слишком сильно подрезала ресурсы Долины, а Джерард не из тех, кто захочет еще уменьшить оставшееся. Сестра может идти к дамам или оставаться зде