ках.
Наконец, она нашла то, что искала: мешочек, могущий ответить на любое колдовство. Вернувшись в кресло, она развязала мешочек одной рукой и зубами. Из мешочка приятно пахло. Из всех трав эта была самой могучей защитой против Темных Сил - солнечная трава анжелика - талисман от яда и злой магии. Юсмей посыпала красновато-коричневое тело змейки щепоткой драгоценной травы.
Но браслет оставался крепким, словно с самого начала был изготовлен в этой форме. Юсмей сильно потерла его и поднесла к амулету Гуппоры - ведь она покровительница жизни, может встать против любых сил зла. Она коснулась змеей талисмана и медленно прочла заклинание.
Браслет оставался браслетом. Но она же сама единственная свидетельница его трансформации! Сломать его!
Оглядевшись в поисках оружия, Юсмей увидела огонь. Вот! Янтарь расплавится, коснувшись огня. Она готова была рискнуть обжечь руку, лишь бы не носить эту вещь.
Но она почему-то не потянулась к пламени, а глубоко уселась в кресло, пристально глядя на змею. Желтые глаза повернулись к ней и расширились, пока не слились в один круг света, и Юсмей как бы смотрела в окно.
В тенях и световых бликах она увидела столы, заставленные странными бутылями и металлическими петлями-чашами. Затем - другая комната с колоннами.
То, что она увидела, изумило и испугало ее: как крылатое существо было заключено в цилиндрах Хайла, так здесь были заключены другие тела, только гораздо больших размеров. Некоторые были так гротескны, что Юсмей ахнула, но они быстро промелькнули и Юсмей уже видела центр комнаты, где отдельно от других стояли две колонны.
В одной был мужчина. Лицом он походил на Хайла, но некоторая разница была: казалось, они родственники по крови, но не по духу. Он больше походил на Хайла на ярмарке, чем на Хайла в Кейте. Глядя на него, Юсмей снова почувствовала странное возбуждение, а затем ей показалось, что его глаза смотрят на нее.
Но внимание Юсмей привлекла другая колонна. В ней была женщина.
Ее темные волосы были высоко зачесаны и покрыты золотой сеткой, усыпанной цветочками из желтого янтаря. И на ней тоже был браслет из темного янтаря в виде змеи. Янтарного цвета шелковое платье, вокруг шеи ожерелье из орехов, оправленных в светлый янтарь. Все это сверкало и, казалось, разгоралось все ярче, пока Юсмей смотрела на нее.
Глаза женщины были открыты, как и у мужчины. В ее лице не было и признака жизни, только глаза жили и смотрели на Юсмей с таким призывом, как если бы женщина громко взывала о помощи.
Все в голове Юсмей перемешалось: образы возникали и исчезали прежде, чем она могла их понять. Но страшная потребность в чем-то, крик о помощи - остались. И Юсмей поняла, что не может отказать, хотя и не знала, что хотят от нее эти люди. В ее мозгу появилось изображение двора, как она видела его из своего окна, и угловой башни - запретной для нее области…
Юсмей была уверена, что виденная ею комната находится в этой башне.
Затем изображение сморщилось и исчезло. Колонны тоже исчезли. Юсмей смотрела в огонь камина.
- Леди… - нежный голос Нэнк прервал тишину.
Юсмей поспешно одернула рукав, чтобы скрыть браслет-змею, и прикрыла рукой амулет Гуппоры. Но запах анжелики скрыть было нельзя.
- Что такое, Нэнк? Я вздумала разобрать свои травы и посмотреть, все ли у меня есть для Чаши кануна Полузимы.
Широкие ноздри Нэнк зашевелились, втягивая воздух.
- Лорд Хайл хочет поговорить с вами, леди.
- Так пусть войдет.
Когда Нэнк повернулась уходить, Юсмей быстро надела на шею шнурок и спрятала талисман за ворот платья, а затем завернула мешочек с анжеликой.
Хайл вошел почти бесшумно. Она не слышала его шагов, но чувствовала его появление. Как будто невидимая сила встревожила воздух в помещении.
- Милорд, уже канун Полузимы, а я ничего не слышала о каком-нибудь праздновании.
Она решила разыграть дурочку, занятую обрядами и обычаями людей Долины. Но она внимательно рассматривала черты его лица. Насколько он похож на того? Если память ее не обманывала, различие стало глубже. Может, Хайл на ярмарке носил маску? Ну, а в Кейте снял ее?
- Канун Полузимы? - повторил он, как будто эти ее слова были сказаны на иностранном языке. - Ах, да, праздник вашего народа… Мне очень жаль, миледи, но вам придется праздновать его одной в этом году. Я получил важное известие и должен уехать. И я не смогу вернуться раньше завтрашнего утра. - Он понюхал воздух. - Что у вас здесь, миледи? Незнакомый запах…
Она показала на раскрытый сундучок:
- Травы. У меня есть кое-какое умение в выращивании и использовании их, милорд. Я проверяла свои запасы - что кладется для вкуса, что - для запаха. Но поскольку мы не празднуем, это не понадобится.
- Я заслуживаю выговора, миледи, за то, что так отдалился от вас с тех пор, как мы приехали, и не заметил даже, как приближается этот праздник. Простите меня на этот раз, впредь не согрешу.
Инстинкт говорил ей, что все это - просто слова. Он считает, что такие неопределенные обещания могут удовлетворить ее, как малого ребенка.
Он сказал еще несколько ничего не значащих слов и ушел. Она видела в окно, как он уехал со своей вооруженной охраной. И почти сразу же вошла Нэнк с бронзовой чашей, в которой лежало ожерелье со множеством подвесок из чередующегося голубоватого и зеленоватого янтаря. Юсмей догадалась о том, что это редкая вещь… возможно даже ценнее всего движимого имущества Упсдейла.
Юсмей надела ожерелье и подошла к зеркалу, притворившись очень довольной, она пригласила Нэнк и двух служанок, принесших ужин, полюбоваться на чудесный подарок ее лорда, и надеялась, что ее действия были достаточно ловки, чтобы обмануть Нэнк. Она туго укрепила обшлага рукава, чтобы Нэнк случайно не заметила браслета. Сев за стол, она наполнила чашу, поднесла к губам и покачала головой.
- Не хочу ничего плохого сказать о вашем напитке, - сказала она беспечно, - но если добавить в него мяты, будет еще лучше. Вы когда-нибудь пробовали такой?
- В наших краях мало знают о южных травах, миледи, - ответила Нэнк. - Наш Кейт стоит на пути холодных ветров. Я слышала о мяте, но не знаю, как ее употребляют.
- Вы сама сейчас попробуете и скажете - права я или нет. Сегодня у моего народа канун Праздника. Поскольку милорд не мог провести его со мной, не согласитесь ли вы…
Женщина на секунду заколебалась, но затем ее всегда выслеживающие глаза обратились к кувшину на столе.
- Здесь слишком мало для второй чаши, о, леди. Вы всегда отказывались от большого количества питья, поэтому служанка и принесла…
- Так велите ей принести еще, Нэнк. Не отказывайте мне в этом скудном пире в канун Праздника.
Нэнк неохотно повернулась к лестнице, как человек, который рад бы отказаться, но не может. Юсмей снова подняла чашу. Она умела по запаху определить, хорош ли напиток.
В этом питье что-то было, она была уверена, как если бы слышала за своим плечом предупреждение. Яд? Нет, вряд ли. Но есть такие травы, которыми пользуются в коварных целях - они вызывают глубокий сон, туманят разум, дают фальшивую память. Откуда взялось у нее такое внезапное подозрение? Она не знала этого… знала лишь, что ее предупредили. Как только Нэнк ушла, Юсмей начала действовать, сама не понимая как. Она освободила рукав и подержала браслет над чашей.
Змея тут же зашевелилась, и теперь ее действия интересовали Юсмей, а не пугали, даже возбуждали, как воина перед сражением.
Головка змеи окунулась в жидкость и размешала ее, а затем змея снова взяла в рот кончик своего хвоста и превратилась в браслет.
На лестнице появилась Нэнк с подносом и чашей на нем. Юсмей подошла к своему сундучку, взяла мяты, а также прихватила и другой травы, да так быстро и ловко, что сама себе удивилась. В свою чашу она положила одной мяты, а в чашу Нэнк смесь мяты с другой травой, и маленькой ложечкой тщательно размешала жидкость в обеих чашах.
- По правилам, Нэнк, - Юсмей улыбнулась, - поскольку мы обе женщины, нам нужно было бы окунуть туда веточку плюша - на счастье, а потом бросить ее в огонь, чтоб злая судьба ушла вместе с ней. Для милорда был бы остролист… а для женщин - плющ. Но поскольку у нас его нет, я просто желаю вам счастья.
- И вам тоже, леди, - ответила Нэнк.
Юсмей пила, хотя подозрение все еще оставалось. Насколько эффективна была змея в противодействии всякому злу - этого Юсмей не знала, но решила, что в этом случае змея была бы ее покровительницей, поскольку амулет Гуппоры не оттолкнул ее.
- Ну, что вы думаете о мяте? - спросила Юсмей, допив свою чашу и поставив ее в сторону.
Нэнк тоже отставила свою.
У нее освежающий и приятный вкус. Леди, ваши южные растения, по-видимому, сильны. А теперь извините меня, я пойду пригляжу за горничными. Вы говорили насчет праздника, и милорду было стыдно, что он забыл. Но мы сделаем, что сможем, для завтрашнего дня.
- Очень мило. Но милорд уже высказал мне свою благосклонность. Да, вы можете идти, Нэнк. Я скоро лягу. Мне почему-то хочется спать.
Права ли она в догадке, что в напиток было что-то подмешано? Выражение на лице Нэнк не изменилось.
Как только Нэнк ушла, Юсмей опять освободила руку и подняла змею на уровень глаз. На этот раз никаких видений не было.
- Не знаю, чего хотят от меня, - обратилась она к змее, - но в Кейте много тайн и опасностей, наверное, всех сортов. Я не могу поднять меч, но не подставлю добровольно шею под ярмо. Чтобы ни собиралось свалиться на меня, пусть падет сразу: уж лучше сразу посмотреть в лицо опасности, чем ждать и терять мужество.
После долгого молчания в ее мозг откуда-то пришло указание, что надо делать дальше. Она встала, сняла платье и надела дорожную суконную юбку, которая давала больше свободы движениям, и серый плащ.
На площадке лестницы она прислушалась: внизу было тихо. Юсмей знала, что эта часть строения соединена с башнями, где была комната людей в капюшонах. Можно надеяться, что Нэнк и горничные спокойно спят в своих комнатах.