Беспилотный самолет был сложен совершенно немыслимым образом — шасси, крылья — все это было сложено в несколько раз, так, чтобы самолет умещался в стандартном морском контейнере. Самолет выкатили на дорожку, после чего начали приводить его в боевое положение, разворачивая длинное прямое крыло в полетное положение. Больше всего это походило на превращение невзрачной гусеницы в красивую, яркую бабочку.
Превращение происходило быстро, причем в нескольких случаях операторам просто достаточно было нажать на кнопку. При производстве «Маринера» применялись самые совершенные технологии, в том числе материалы, запоминающие свою форму. Несмотря на все ухищрения конструкторов им пришлось сделать крыло «Маринера» короче и шире, чем у его сухопутного собрата.
В кармане у старшего группы безжалостно отсчитывал секунду за секундой секундомер.
Приведя аппараты в боевое положение, группа подготовки начала подвешивать на них боеприпасы.
В этот же момент произошли еще два события. На одной из расположенных вблизи баз ВВС техники закончили готовить несколько уродливых беспилотных аппаратов с толкающим винтом и огромным наростом в носу аппарата. Это были IAI Harop, одноразовые летающие дроны, предназначенные для уничтожения систем ПВО; при обнаружении систем ПВО они не запускали по ней ракету, а сами падали на нее сверху и подрывались. На дороге, южнее Димоны, съехал с дороги и остановился большегрузный трейлер.
Всей этой силе, которая была схожа меж собой лишь тем, что она выглядела не тем, чем являлась, противостоял целый комплекс мишеней, как имитационных, так и реальных. Имитационные мишени представляли собой закупленные в большом количестве в России надувные макеты, имитирующие системы ПВО — русские поставляли свои системы ПВО по всему Востоку, были они и в Иране, и если на чем-то тренироваться израильским летчикам и ракетчикам — так только на них. Корпорация Elbit модернизировала их, и теперь они могли не только выдавать точно такие же волны, какие выдает работающая РЛС, но и включать-выключать их по команде оператора, имитируя противодействие опытного расчета обнаружению и уничтожению системы. Схему противодействия, какую следует использовать в таких ситуациях, составил Миша из Генштаба и еще один офицер, тоже пэвэошник — ракетчик. Один из объектов, расположенных в пустыне, окружили сплошным кольцом реально действующих установок ЗСУ-23-4, захваченных в свое время в Ливане. Эти установки должны были стрелять реальными снарядами и попытаться уничтожить атакующие их дроны. В свою очередь дроны применяли только учебное оружие, имитируя поражение огневых средств ПВО, но не уничтожая их. Задача этого эксперимента состояла в том, чтобы понять — каков будет реальный процент потерь, неважно БПЛА или пилотируемых аппаратов, при атаке объекта, плотно прикрытого скорострельной артиллерией ПВО. Это можно было узнать только одним способом — потеряв один или несколько аппаратов, и израильтяне готовы были пойти на это, чтобы точно сделать расчет сил и средств, необходимых для уничтожения одного объекта.
Приведя оба «Маринера» в боевое положение и подвесив контейнеры с вооружением, обе группы сообщили на КП нападения, расположенный в десяти километрах от штаба, который будет руководить защитой. Для чистоты эксперимента оба штаба готовились отдельно, связи между ними не было никакой, штаб нападения не имел возможности ознакомиться с объектом на местности и был вынужден работать только по спутниковым снимкам и трехмерной модели, а штаб защиты не знал, когда именно их будут атаковать и каким вооружением.
Получив доклад, штаб нападения дал «добро» на начало игры.
На склоне горы установили камеры, которые должны были давать изображение на мониторы штаба нападения — и полковник Иеремия Эгец, которого привезли ночью вертолетом, сжал кулаки, когда увидел, как какой-то нескладный, на длинных стойках шасси беспилотник, разгоняясь, запрыгал по положенным неровно и с креном плитам быстровозводимой аэродромной полосы. Он никогда до этого не имел дела с ударными беспилотниками, и ему в голову бы не пришло попытаться взлететь на своем «Страйк Игле» с подобного покрытия. Он был хорошо знаком с последними новинками в области авиации и знал, что в Баграме эти аппараты взлетают с полосы такой же длины, какая требуется тяжелому транспортному самолету, причем с сопровождением по полосе машиной. То, что происходило на его глазах сейчас, было безумием.
Но все равно — он видел, какая работа была проделана, и желал парням, истекающим по́том в пустыне в паре десятков километров от него, удачи.
Самолет, подпрыгивая и опасно кренясь, разгонялся все быстрее.
— Давай…
И — как накаркал. Тот БПЛА, который разгонялся по второй полосе, проложенной на склоне горы, не выдержал — подскочив на стыке, уже почти на скорости отрыва не выдержал — стойка подломилась, и машина моментально кувыркнулась вправо и вперед, корежа саму себя и поднимая тучи пыли…
Операторы шумно выдохнули все как один.
— Иезекиль-один потерпел аварию, повторяю — Иезекиль-один потерпел аварию.
На экране было видно, как к машине в еще не осевшее облако пыли побежали люди.
— Нет! Нельзя этого делать! — крикнул полковник, забыв, что он здесь не более чем наблюдатель. — Не подходить, опасно!
Оператор связи, хоть и не подчиняющийся полковнику, решил, что малознакомый ему офицер со знаками различия полковника ВВС не может говорить не дело, потому он подвинул к себе микрофон, переключил его на внешний канал.
— Группа Иезекиль-один, это Варрава! Приказываю не подходить к месту крушения, повторяю — не подходить к месту крушения!
— До прибытия техников, — подсказал полковник.
— Не подходить к месту крушения, ждать прибытия технической группы, подтвердить, прием!
Подтвердили, хоть и не сразу.
— Иезекиль-два в воздухе! — ликующе крикнул один из техников.
— Подтверждаю, есть картинка от Иезекиля-два, — подтвердил и оператор, включивший изображение и видя перед собой стремительно уходящую вниз землю.
— Иезекиль-два взлетел, Иезекиль-два успешно взлетел. Он взлетел, начинаем тестирование систем.
Как бы то ни было — один из двух аппаратов группа нападения потеряла изначально, и это уже осложняло операцию в разы. Каждый из них нес больше сотни различных поражающих элементов, как противопехотных, так и противотанковых. Крушение Иезекиля-один означало, что уничтожить группу охраны объекта полностью вряд ли удастся.
— Полевые полосы никуда не годятся, — сказал кто-то.
— Гермес[49] же взлетает…
— Это не Гермес.
Один из офицеров-посредников, набившихся в штаб защиты, — тоже совершивший алию из России, поймав взгляд Миши, кивнул ему. Миша, выждав немного, встал, потянулся, направился к туалету…
— Минус один большой, — шепотом сказал ему посредник.
В отличие от России — здесь русские русским всегда помогали, когда можно и даже когда нельзя…
Из туалета Миша вышел в настроении гораздо более приподнятом по сравнению с тем, в каком он в туалет заходил. Минус один большой — значит, один из больших вооруженных беспилотников потерпел аварию или просто не смог взлететь. Это значит, что ударные возможности группы нападения существенно снизились с самого начала.
Вернувшись, Миша сел на свое место.
— Лазарь — всем группам Лазаря. Огонь по усмотрению, схема прикрытия — три.
— Вот они…
Аппарат летел в режиме картографирования местности, постоянно обмениваясь данными с командным пунктом. Нанесение данных на карту производилось автоматически — как только аппарат видел цель, на электронной карте появлялся условный значок.
Внизу, подняв к небу огромные, чуть ли не метровой ширины трубы, стояла пусковая установка русских ракет. От обнаружения ее прикрывала маскировочная сеть — но распознать ее все равно можно было.
— Атакуем?
— Стоп. Это сделают Гуроны.
— Миша, есть. Северо-восточный сектор. Это он.
— Азимут, угол места цели…
— Азимут…
Оператор оборвал доклад на полуслове.
— Огневая-три не отвечает!
— Врубайте ложные цели. Все, какие есть! Они начали.
— Данные получены, обработаны. Позиции целей определены.
— Свяжитесь с пусковой.
Оператор, отвечающий за связь, забарабанил пальцами по клавиатуре терминала засекреченной связи. Ради секретности и скорости связи, они решили отказаться от передачи голосового потока.[50]
— Моисей дал ответ, у них все готово.
— Моисею — «добро» на применение силы.
— Есть.
Водитель автомашины, остановившейся на обочине дороги, еле успел отдернуть тент и отбежать в сторону. Ему говорили, что опасности для него нет, но он предпочитал перестраховаться.
Система двусторонней связи передала координаты целей, полученные со спутника в формате GPS на необслуживаемый терминал в кузове грузовика, а тот в свою очередь ввел их в головные части ракет NIMROD, до поры до времени пребывавших в транспортных контейнерах, ничем не отличающихся от обычных сорокафутовых морских контейнеров. Пока шла загрузка данных, пироболты сорвали крышу контейнеров, открывая путь ракетам.
Когда задание было загружено, оператор, находящийся в тридцати километрах от остановившейся на обочине машины, нажал на кнопку — и контейнер окутался дымом. Ракеты вертикального старта NIMROD с дальностью полета до пятидесяти километров и точностью попадания до одного метра, выбрасывались из контейнера вертикально вверх вышибными зарядами, потом включался маршевый двигатель — и ракета шла к цели…
— Огневая-три не отвечает. Огневая-четыре не отвечает. Огневая-пять не отвечает. Огневые не отвечают, внешний периметр уничтожен.
То, что не успели сделать NIMROD, — а после их удара уцелела только одна ракетная установка, — доделал Harop, самоубийственно врезавшись в резиновый ракетный контейнер, повредив его и повалив на землю. Группа нападения выиграла этот раунд вчистую — ракеты NIMROD перехватить было нечем, а наводились они не по излучению РЛС, а по данным со спутников. Так что схема радиоэлектронного противодействия, продуманная Мишей, была обойдена не в противоборстве, а хитростью. Аппараты постановки помех по-