Тот своей массой придавил несчастную женщину к стенке так, что у нее даже что-то хрустнуло внутри. Татьяна Сергеевна обмякла и поползла по стенке вниз. Анатолий с покрасневшим, озверевшим лицом подхватил ее обессилевшее тело и грубо швырнул на стол, накрытый пленкой.
– Мерзкая старуха! Да я грохну тебя сейчас! Свидетелей не оставляем. Задушу голыми руками! – зарычал он и стал претворять свой чудовищный план в жизнь.
Патрик обезвредил своего противника, но на ноги подняться не смог, а потому пополз на выручку пожилой женщине.
Внезапно перед глазами Татьяны Сергеевны возникло лицо Яны Цветковой в образе ангела. Схватив со стола один из металлических инструментов, Цветкова стукнула патологоанатома по спине раз, а потом еще и еще.
– Мерзавец! Подонок! – сопровождала Яна ругательствами каждый удар.
Анатолий, оставив Татьяну Сергеевну в покое, медленно повернулся к Цветковой.
– Ведьма. Стерва. Как ты освободилась?
Яна нанесла ему последний сокрушающий удар, после чего с омерзением бросила инструмент на бетонный пол.
– Идиоты! Когда связываете человека, хотя бы смотрите, что делаете! Наматывать веревки поверх сапог, которые больше на три размера и из которых ноги выскальзывают просто на раз! А связывать руки поверх браслетов это как? Ну точно идиоты!
Яну снова вырвало.
– Тьфу! Отравил меня какой-то гадостью.
Татьяна Сергеевна кашляла.
– Надо же, какой псих. Спасибо тебе, Яна.
– Не за что.
– Ты как? – посмотрела Цветкова на Патрика. – Как с памятью?
– Помню каждую минуту, проведенную с тобой, – усмехнулся он. – С памятью все хорошо, вот со здоровьем не очень. – Он отнял руку от живота.
Яна с ужасом заметила торчащую то ли заточку, то ли шило.
– Господи, – выдохнула она и, пошатываясь, побежала за помощью.
Эпилог
Наступила зима и укрыла все белой шубой. Витрины магазинов мигали разноцветными лампочками, зазывая людей за покупками.
Яна ехала на своем красном «Пежо» в госпиталь МВД забирать Патрика. Он перенес две операции, но быстро шел на поправку и накануне новогодних праздников попросился домой.
Яна уже имела с ним серьезный разговор. Оказывается, Патрик не перестал работать на «внутренние органы» и периодически участвовал в каких-то разработках и операциях. За Анатолием давно велось наблюдение, его подозревали в том, что он занимается какими-то незаконными исследованиями. Вот и пустили ложный слух о том, что госпожа Цветкова представляет огромный научный интерес, зная, что такую информацию Анатолий не пропустит и будет преследовать Яну. В принципе, все так и получилось. Только не просчитали, что от Патрика решат избавиться уже в дороге.
– Вы ловили Анатолия на меня как на живца? – спросила Яна без эмоций.
– Извини.
– Пустили меня по адскому кругу, не предупредив?
– Извини.
– Выставили посмешищем?
– Извини.
– Мистер Извини, может, вы другие слова знаете?
– Рад, что ты жива.
– И все-таки зачем из меня сделали посмешище? – уточнила Цветкова.
– Никто не смеялся. А уж если ты обвиняешь меня, я достаточно пострадал и вполне наказан. Жребий выбрал тебя случайно. Ты просто оказалась не в том месте, не в то время. Анатолий очень опасен и всегда уничтожал за собой все следы. Сейчас с ним работают. Первые подозрения возникли, когда без следа исчезли два бомжа в районе. Они оба в разное время обращались в больницу за экстренной помощью. Им были сделаны обязательные анализы. Оба оказались ВИЧ-инфицированы.
– Анатолий их убил? – спросила Яна.
– Да, для него же это был всего лишь расходный материал во имя великих целей.
– Я бы с удовольствием стукнула тебя, – заявила Яна после некоторого молчания.
– Ого!
– А еще вонзила бы свой острый каблук тебе в ногу!
– Жестоко.
– Ничего, пережил бы! Но тут и без меня поработали, на тебе живого места нет. Поэтому пусть все остается как есть, – проявила она свою душевность и сострадание.
У ворот госпиталя ее ждала до боли знакомая фигура, правда, несколько похудевшая.
– Яна и красный «Пежо», так я и думал. Привет, – Патрик поцеловал ее в щеку.
От него, как всегда, приятно пахло дорогим парфюмом.
– Садись! – Яна открыла переднюю дверцу.
– Можно я расположусь сзади? Ногу не разогнуть.
– Где удобно.
– А куда мы едем? – спросил Патрик.
– Ко мне, конечно.
– Прямо вот так? – улыбнулся Патрик.
– А чего тянуть? Я же не зря на продукты потратилась. Новый год!
«Пежо» тронулся в путь.
– Пробки, не опоздать бы. Кто выписывается тридцать первого числа? Только ты! И меня не зря выбрал на роль подсадной утки! – Яна уверенно лавировала в потоке машин.
– Да, неспроста! Я знал, что твоя психика все выдержит.
– Я рада, что ты такого высокого мнения о моей психике.
И все-таки они встряли в многочасовую пробку.
– Эх, не успели… – Яна, посмотрев на часы, остановилась. – Ну что ж, необычно год начинаем. У меня для тебя есть подарок. – Яна порылась в бардачке и вытащила коробку, обернутую в серебристую бумагу. В ней оказались голубой шелковый ручной работы галстук и золотые запонки в виде человеческого мозга.
– Намек понял, – улыбнулся Патрик. – У меня для тебя тоже кое-что есть. Боялся, не успеют сделать.
Перед глазами Яны предстало ювелирное украшение явно из серии «на заказ» – браслет в виде наручника, усыпанного бриллиантами.
– Может, пригодится когда, – пояснил Патрик.
– Красиво, – задумалась Яна. – А Татьяна Сергеевна прислала нам два антикварных значка: «60 лет МВД».
– Что? – не понял Патрик.
– Министерству внутренних дел шестьдесят лет, чего непонятного? Она высоко оценила наши способности, – пояснила Яна, любуясь на сверкающий браслет на своем тонком запястье.
– Милая женщина, – прокомментировал Патрик.
– Зовет в гости. А что? Я поеду! Я же так ничего толком и не увидела. Не вдохнула аромат провинциального городка.
– Главное – узнать, не появились ли у них еще какие бандиты, – сказал Патрик. – А то ведь нарвемся на них явно мы.
– Без одной минуты двенадцать, – прошептала Яна.
– Как твой князь? – вдруг спросил Патрик.
– Шлет мне эсэмэски и ест индюшку в кругу семьи, – ответила Яна и покачала головой. – Какая же я глупая! Думала, что особенная, раз не заболела бешенством. Что могу принести пользу человечеству… А никакого бешенства и не было.
– Ты самая необыкновенная. Поздравляю тебя! – Патрик с заднего сиденья обнял Яну и покрыл ее пылающие отнюдь не от мороза щеки горячими поцелуями.