Товарищи Старшие Браться смотрят на старину Роберта с понимающим узнаванием. В мире победившего Сталина, откуда они изгнали предков тевтонов, как минимум товарищ Антонова и адмирал Ларионов регулярно общались с этим человеком и считали его если не другом, то потенциальным союзником. Нынешний Хайнлайн о Старших Братьях ни в зуб ногой, но он понимает, что эти люди, которые сейчас выглядят его ровесниками, играют в моих планах очень важную, если не решающую роль. Но главным участником разговора должен стать капитан Зотов, чтобы присутствующие с его слов могли ознакомиться с обстановкой в начале третьего десятилетия двадцать первого века.
- Итак, - сказал я, - комитет по обсуждению текущих вопросов в сборе. Прошу не обращать внимания на происходящее вокруг. У нас принято проводить подобные совещания не в душном кабинете, а, так сказать, средь шумного бала, когда народ вокруг предается буйному веселью. Полог тишины нам в этом в помощь.
- Насколько я понимаю, мистер Серегин, - хмыкнул старина Роберт, - текущим вопросом будет дальнейшее существование нашей Америки?
- Не само существование, а, скорее, те правила, по которым ваша Америка будет существовать в дальнейшем, - возразил я. - И это только часть стоящих перед нами вопросов. Товарищи, которых Небесный Отец недавно прислал нам в подкрепление, в одном из подведомственных им миров пытались реализовать идею Совладения, но после двадцати лет почти идиллии к середине шестидесятых годов американская элита взбрыкнула и разорвала все соглашения. Правда, большого счастья это ей не принесло: Советский Союз уже ушел в отрыв, как реактивный самолет от паровоза. В результате получилась картина, обратная той, что мы имели в Основном Потоке: то есть доминирование Советского Союза, взявшего под прямой или опосредованный контроль всю территорию южнее реки Рио-Гранде.
- Да, - подтвердила товарищ Антонова, - так и было. Мы честно пытались разделить мир на две половины, но после отказа американской стороны от соглашений не видели причин воздерживаться от наступательной политики. Все имеет свою цену, и разрывы подписанных соглашений тоже. Подобный трюк американское правительство попыталось проделать в мире, где мы переиграли русско-турецкую войну за освобождение Болгарии. Тогда Конгресс ратифицировал договор об отношениях между Соединенными Штатами Российской империей и Югороссией, исключив из него один из важнейших пунктов. И это стоило Америке всеобщего восстания Юга, Второй Войны между Штатами и окончательного раздела ее территории на Северный Союз и Конфедерацию, при том, что Аляска и все Тихоокеанское побережье отошли к Российской империи за старые и новые долги. Мы, мистер Хайнлайн, так тоже умеем, и лучше не надо нас злить - забудете потом, где был Лондон, а где Нью-Йорк.
Сказать честно, я залюбовался этой женщиной. И ведь старушка же, Божий одуванчик, а какая сталь в голосе, какая экспрессия... Представляю, что из нее получится, когда Лилия закончит над ее телом свои омолаживающие манипуляции.
- Уважаемая Нина Викторовна, - сказал я, - аплодирую вам стоя. С этими людьми только так и можно. Я имею в виду не американское простонародье, а тех политических особей, которые, будто лабораторные крысы, показывая чудеса изобретательности, изо всех сил рвутся к властной кормушке. Они готовы пожрать весь мир, а когда от него останутся только обглоданные кости, то и саму Америку. Безудержная алчность - это совсем не то чувство, какое может быть сочтено позволенным. Вы меня поняли, мистер Хайнлайн?
- Понял, мистер Серегин, - опустил голову старина Роберт. - Только тут, получив возможность взглянуть на прошлое, настоящее и будущее своей страны вашими глазами, я ужаснулся. Так мы и в самом деле можем не заметить, как пожрем сами себя...
- Все еще хуже, чем вы думаете, мистер Хайнлайн, - сказал капитан Зотов. - Получив неограниченную власть мирового жандарма, ваша Америка стала деградировать, сначала медленно и почти незаметно, но со временем процесс ускорялся. В первую очередь, никто из ваших политиканов не заметил того момента, когда ваша гегемония перестала производить прибыль, и к началу третьего десятилетия двадцать первого века этот процесс вышел на финишную прямую. Государственный долг растет фантастическими темпами, и большая его часть не разбросана по иностранным держателям, а находится на балансе у банков Федеральной Резервной системы. Как вы думаете, что произойдет, когда дело с государственным долгом подойдет к дефолту? Не скажут ли господа банкиры -мол, мистеры, вы все нам должны очень большие деньги, а потому нынешняя всеобщая демократия отменяется; тот, кто сможет выплатить означенную сумму, будет свободен, а остальные становятся нашими неоплатными должниками, то есть рабами. Сначала таких людей лишат права голосовать на выборах всех уровней, что резко сузит представительность примерно до того уровня, какой был в середине девятнадцатого века. У вас хорошее воображение: сами представьте себе, во что в двадцать первом веке может вылиться фактическая диктатура богатейших людей, ведь им даже для проформы не надо будет больше оглядываться на плебс.
В отсутствии воображения старину Роберта упрекнуть никто не мог, поэтому он коротко, но энергично выругался, не стесняясь присутствием дам.
- Вот именно, - сказал я, - все точно так, и даже хуже. Ведь если я возьму на себя труд истребить вашу финансово-политическую элиту до последнего человека, то уже на следующий день из рядов мелких клерков и даже заводских работяг под воздействием вашей культуры неограниченной алчности полезет молодая поросль людей, желающих делать деньги прямо из воздуха. И в этом вся проблема.
- Роберт у нас делает ставку на индивидуализм, считая, что он сочетается с высоким интеллектом и профессиональной компетентностью, но в своем большинстве законченные индивидуалисты оказываются людьми весьма ограниченными, глупыми, а следовательно, некомпетентными, - сказала Нина Викторовна. - Человек по своей природе существо коллективное, все дело в том, что степень коллективизма общества должна соответствовать условиям его существования...
Тут Кобра полезла в карман бриджей за картой-портретом, потому что с ней пытался связаться кто-то не из нашего круга. Жест это выглядел так же естественно, как и у любого человека двадцать первого века, достающего сотовый телефон.
Выслушав сообщение, слышное только ей, Гроза Драконов сказала:
- Батя, нас с тобой срочно ждут в Аквилонии. У них случился экстраординарный заброс из неизвестного мира, лежащего вне Основной Последовательности. И спрячь своего архангела обратно, непосредственно нашим друзьям ничего не грозит. Заброс, можно сказать, дружественный. Зато там, в Асгарде, остро необходим Колдун. Шаман Петрович говорит, что возможностей леди Сагари для разбирательства с шестью юными британскими колдуньями, выпавшими из того мира, категорически не хватает. Да и вообще, из сбивчивых рассказов девушек, у себя дома учившихся в специальном колледже, аналогичном всем известному «Хогвартсу», можно сделать вывод, что их мир обладает довольно сильным магическим фоном, а потому проходит как раз по нашей части.
Поскольку первоисточник Кобры обладал чрезвычайно высоким уровнем надежности, мне даже не пришло в голову спорить и задавать дурацкие вопросы. На месте разберемся.
- Значит так, - сказал я, - прекращаем разговоры, собираемся и срочно выступаем в поход. Я сам в первом эшелоне, Кобра обеспечивает прибытие в Асгард Колдуна. Остальные пока могут быть свободны.
- Если это возможно, - сказал мистер Хайнлайн, - то я хотел бы отправиться с вами...
- Это вполне возможно, Роберт, - кивнул я, - там, где в деле участвуют англосаксы, ваше участие будет не лишним. Заодно вы сможете свести личное знакомство с мистером Джеком Лондоном, который сам себе выписал туда творческую командировку для изучения еще одного пионерного общества, и заодно поправляет себе здоровье в медицинском центре цивилизации пятого уровня, где лечат то, против чего бессильна даже магическая медицина нашего госпиталя.
- Ваши знакомства ставят меня в тупик, - хмыкнул старина Роберт. - Скажите, есть ли кто-нибудь из великих, с кем бы вы не водили дружбу?
- Есть, и много, так как по Основной Последовательности я скакал галопом, не оглядываясь по сторонам, и только в двадцатом веке чуть притормозил, - ответил я, - но сейчас это к делу отношения не имеет...
- Мы тоже хотели бы отправиться с вами, - на правах лидера команды Старших Братьев сказала товарищ Антонова. - Уж очень интересно взглянуть на людей, что взялись строить новую справедливую цивилизацию с чистого листа.
- Добровольное повышение квалификации можно только приветствовать, - сказал я, - мало ли где и когда потом может пригодиться. Да и по ходу главного дела ваше мнение тоже может оказаться не лишним, ведь каждый из вас уже пробежал по четыре марафона длиною в жизнь, а я - спринтер, только начинающий свой разбег.
- Мы всегда рады высказать вам свое мнение, но советов давать не возьмемся, ибо по классу тактических блицев вы превосходите нас на две головы, - сказал Бережной. - Во всех остальных случаях вы всегда можете на нас рассчитывать.
- Ну, вот и хорошо, - сказал я и посмотрел на Мишеля. - А вы, Михаил Александрович, как?
- Я с Никой, - ответил тот, - куда она, туда и я.
- А я пас, - сказал капитан Зотов. - Укажите мне цель и отдайте приказ, и я разнесу все дотла, а обсуждать, и тем более решать, политические вопросы - это не для меня.
- В таком случае, товарищи, по коням и вперед, - произнес я. - Люди ждут.
Когда Серегин и его спутники через портал шагнули внутрь Большого Дома, там в сборе был уже весь бомонд. Присутствовали шаман Петрович с женой леди Лялей, Андрей Викторович с женой леди Лизой и четырьмя хмурыми вооруженными «волчицами», Марина Витальевна, леди Сагари, капитан третьего ранга Лазарев, социоинжер Сати Бетана, отец Бонифаций и леди Люсия д’Аркур в качестве переводчицы и потенциальной опекунши экзотических британских пропаданок. И тут же, за спинами всех прочих, тенью маячил начальник службы безопасности Аквилонии майор Лопатин. Но главными действующими, точнее, бездействующими, лицами были шестеро молоденьких девушек англосаксонской наружности - они сидели за дальним угловым столом, глядя на происходящее глазами загнанных зверьков.