— Отползем, — поспешно сказал он, вставая и оттесняя странного знакомого в дальний темный угол.
Мужик все-таки успел чмокнуть Рыске губами и показать какой-то непонятный жест, указательным пальцем снизу вверх.
— Он что, тоже принял меня за Жарову невесту? — шепотом спросила девушка у Алька.
— Не беспокойся. Это последнее, что пришло бы ему в голову. Дай колбаски!
— А что пришло первым?
Но крыс занялся поданным куском и умолк. До стола наконец добрался кувшин с пресловутой варенухой. Рыска глядела на него, глядела, потом не удержалась, наклонила и воровато понюхала. Пахло странно и, пожалуй, вкусно — как забродившее варенье, в которое добавили корицы. На хуторе таким не баловались, пили просто вино, обычное и ледяное[14].
Собеседники тем временем распалялись все больше. До Рыски начали доноситься обрывки слов, а потом и фраз:
— …чего не знаю! — У Жара голос был громче и резче.
— …а Серый…
— …когда-нибудь язык отсохнет…
— … Хольга заповедала…
— …портянку размотать?!
— …беспокоится…
— Еще угрожать мне будешь?!
— …ер…
— Промеж досок я его видел!
— …ать?
— Так и передай!
Жар вернулся за стол, ухватил кувшин и жадно отхлебнул прямо из горлышка.
— Кто это? — удивленно спросила Рыска. — Что он хотел?
— Да так… по работе… — Друг зло проводил взглядом идущего к двери мужика. — Ты надолго в Макополь?
Рыска растерянно заморгала. Она-то была уверена, что Жар сразу все поймет и примет ее с распростертыми объятиями.
— Я вообще-то… к тебе. Насовсем.
Парень раскашлялся, чуть не уронив кувшин.
— Насовсем?! — прохрипел он. — Ну, то есть… я жутко рад, просто… неожиданно очень. А чего это ты вдруг?
Теперь смутилась Рыска. Альк гнусно подхихикивал, откровенно наслаждаясь сценой.
— Да, понимаешь… — промямлила девушка. — Ушла я от Сурка. Замуж хочу и своим домом жить.
— А жених у тебя уже есть? — со слабой надеждой спросил парень.
Рыска весело помотала головой: мол, не бойся, я тут одна! Жар загрустил еще больше:
— Понимаешь, Рысь, тут такое дело… Мне, похоже, самому пора отсюда нитку прясть, и поскорее.
Подруга с трудом, но поняла, что он имеет в виду.
— Почему?!
— Ай, — парень досадливо махнул рукой, — коты взбесились, мышеловок во все норы навтыкали. Никакого житья не стало, а тут еще Пес докапываться начал…
— Чего? — растерялась девушка. Город так разительно отличался от вески, что Рыска готова была поверить, что здешние кошки брезгуют лично гоняться за мышами, а собаки командуют хозяевами.
— Прости, — в свою очередь смутился Жар. — Местный жаргон. Ну это… стража на ночных ополчилась, выходы из города перекрыла и груши околачивает… то есть обыскивает всех.
— А мы-то тут при чем? — удивилась девушка.
Друг виновато опустил глаза, потеребил себя за кончик носа:
— Ну, я как бы… немного при том.
— То есть? Ты стражник? — Рыска уважительно поглядела на богатое одеяние друга, не замечая, что бархат на сгибах изрядно потерт, да и в плечах кафтан сидит как-то кривовато, будто не на Жара шит.
— Э-э-э… не совсем… знаешь, Рысь.
— Да вор он, вор, — безжалостно подсказал Альк. — Чего тут гадать-то, по морде ж все видно.
— ВОР?! — Рыска аж вскочила.
— Зато один из лучших, — поспешил заверить ее Жар. — Чего ты так распушилась-то? Не было у меня другого выхода, понимаешь? В городе чужаку честным трудом не прокормиться, ну и пришлось… крутиться.
— Воровать?!
— Тихо ты! — Друг встревоженно дернул ее за рукав, заставив сесть. В этой кормильне, правда, приличных людей отродясь не водилось, только беднота и мелкое жулье, — но не то у вора ремесло, чтоб им на весь свет хвастаться. Сам Жар забрел сюда узнать последние новости, ну и кое-что «уронить» нечистому на руку кормильцу. — Я сейчас все тебе объясню…
— Хорош глаза закатывать, — поддержал вора крыс — Ты ж сама третьего дня корову свела.
— Что, правда? — оживился Жар.
— Нет! — Рыска снова рванулась с места, но друг не спешил разжимать пальцы. — Это моя оплата!
— Только хозяин об этом не знает.
У девушки задрожали губы. Родители, а потом и Фесся с женкой с детства вдалбливали ей, что лучше помереть с голоду, чем воровать. И вот теперь лучший Рыскин друг — вор, и сама она, похоже, ничем не лучше!
— Ты не сопли распускай, а думай, как вину загладить. Раз твой дружок из города улепетывает, нам тут тоже рассиживаться нечего.
— Эй, — внезапно осенило Рыску, — а ты случайно не в сторону Мириных Шахт едешь?
— Может быть, — осторожно ответил Жар. Куда податься, он сам еще толком не знал. Можно и впрямь поближе к Саврии, там летом попрохладнее. — А что?
— Я крысу пообещала туда отвезти, — доверчиво призналась Рыска. — За пятьдесят златов, представляешь?!
— Ну-ну, поди еще на всю улицу покричи! — возмутился Альк, но было поздно.
Когда дело дошло до денег, Жар оказался куда практичнее девушки. На лице у вора появилось незнакомое Рыске хищное и оценивающее выражение.
— А задаток ты у него взяла? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Нет, — растерялась девушка. — А надо было?
Друг обидно расхохотался:
— Конечно! Тут не каждому человеку верить можно, не то что крысе! Где у нее кошель-то? Изоткудова она деньги вынимать будет?
— Задаток вам нужен? — презрительно взъерошился Альк. — Пожалуйста. Пять златов устроит?
Рыска охнула. Конечно, обещанные пятьдесят тоже впечатляли — как далекая, наполовину сказочная мечта. Но получить такую кучу деньжищ прямо сейчас, в руки!
— Хотя бы десять положить надо, — небрежно возразил Жар.
— Обойдетесь. Вам, нищебродам, и пять дай — нет уверенности, что не сбежите.
— Обижаешь, животное, — важно сказал парень. — Мы — люди солидные, у нас как в тсарской казне.
— Ага — по меркам помойки. — Крыс уже привычно шмыгнул к Рыске за пазуху. — Пошли.
— Куда?
— За твоими деньгами, маленькая алчная весчанка. — В вороте мелькнул хвост, щекотнув Рыске подбородок, и показалась мордочка.
— Я поняла, но куда надо идти?!
— Тут недалеко, — зловеще пообещал крыс — Твой дружок как раз успеет допить варенуху.
— Эй-эй! — Жар тоже вскочил. — Я с вами.
— Ты нам только помешаешь.
— Нет уж, — уперся вор. — Идем вместе, а то мало ли куда ты ее заведешь!
— О да, — глумливо подтвердил Альк. — Я умею заводить женщин. Что ж, иди — но я предупреждал!
Рассчитавшись с кормильцем (тот не только не стал брать с гостей денег, но и без спора уплатил Жару назначенную сумму за содержимое его сумки), компания вышла во двор. Милку парнишка все-таки почистил и накормил, безмерно удивившись брошенной Жаром монете, — видать, хозяин приказал обслужить скотину «путницы» бесплатно. Но забирать корову гости пока не стали.
— Молельню видишь, с колоколом под аркой? Иди к ней. Та-а-ак… Теперь налево.
— В эту щель?!
— Бывают и уже, — успокоил ее Жар, первым заходя в узенький проулок. — Здесь хоть боком протискиваться не надо.
Но Рыске даже такой ход напоминал крысоловку: две доски на распорке, а сверху лежит камень. Чуть тронешь приманку, схлопнутся и раздавят в лепешку. Девушка рвалась поскорее проскочить неприятное место, но у самого выхода крыс жестко ее осадил:
— Стоп! Сначала я все объясню, а потом выйдем. Нам нужна вон та дверь, где крылечко с железными перилами.
— Опа, — удивился Жар. — Это ж купца Василюги дом, мы его на прошлой неделе чистили!
— В уборщики нанимались? — наивно уточнила Рыска.
— Ага, — смутился друг. — Того… пять узлов мусора вынесли.
Альк расхохотался:
— Поди еще оплату за свой труд попроси.
Жар насупился, а крыс снова обратился к Рыске:
— Постучишь, и если откроет важный такой мужик, с плешью сердечком, сделаешь жалобный вид и скажешь: «Милсдарь купец, Альк Хаскиль бьет вам челом и напоминает о зимнем долге, прося вспомоществовать им на благое дело, сообща начатое в кормильне «Под семью елками». Запомнила?
Переулок показался девушке намного уютнее.
— А может, мы все-таки вместе с Жаром пойдем? Он ведь уже этого Василюгу знает…
— Нет-нет, — резко сменил мнение друг. — И вправду — лучше ты одна. Не бойся, я здесь подожду!
— Иди, девка, стучись, — неумолимо велел крыс — Ты же любишь блестящие, гладенькие, звонкие денежки?
— Не люблю, — проворчала Рыска, но все-таки пересекла улицу, поднялась по ступенькам и робко брякнула кольцом. Звук получился сухой, будто старческое перханье, и быстро угас.
— Стучи-стучи, — подбодрил ее Альк. — Он после обеда вздремнуть любит.
— Ой… так, может, не стоит его беспокоить? Я могу и до вечера подождать!
— Ничего, ему много дрыхнуть вредно. Да брось ты кольцо, подолби кулаком!
— Это неприлично!
— Неприлично с козой в сарае запираться.
Что тут неприличного (во время дойки мать всегда замыкалась изнутри на крюк, чтобы вредное животное не выскочило во двор), Рыска спросить не успела: дверь все-таки открылась. На пороге стоял унылого вида толстяк в домотканых штанах и наброшенном на голое тело кафтане, из распаха которого любопытно выглядывало бледное волосатое пузо.
— Чего тебе, девица? — сонно и тоскливо спросил купец.
— А… Альк Хаскиль бьет вас… — (на бородатом лице появилось легкое изумление), — то есть вам челом, напоминает о зимнем долге и просит восщи… воспмомщи… — (брови купца ползли все выше, Рыска краснела и путалась все сильнее). — Воспомощить им на благое дело. — Дальше Рыска оттарабанила без запинки и с облегчением вдохнула.
Купец перевел взгляд на ее живот. Альк сидел над самым поясом, еще и раскорячился зачем-то, платье заметно оттопыривалось.