В требовательной, злой тишине, которая ещё немного – и заполнилась бы всхлипами и мольбами, раздались шаги.
– Отпусти, – прозвучал мягкий баритон.
Хватка тут же ослабла. А из-за нарядной горы подарочных коробок вышел мужчина. На мгновение он прищурился, словно его ослепило солнечными лучами в летний полдень, хотя лавку освещали обычные лампадки, свисающие с потолка. Да и какое лето… за окном ветер осыпал прохожих колючими снежинками и морозил щёки.
Одет мужчина был непривычно: плащ с элегантными кожаными вставками и капюшоном дышал дороговизной, но выглядел старомодно. Хильди не сильно разбиралась в мужской одежде богатых скандов, но так будто бы ещё в прошлом веке одевались.
«Может, скальд? С выступления прямиком, вот и в образе…»
Особенно в глаза бросалась старинная застёжка-фибула, ярко отливающая серебром на фоне тёмной плотной ткани. Сужающиеся книзу штаны незнакомец заправил в высокие сапоги, тогда как в Лэе давно уже предпочитали ботинки, подбитые кроличьим мехом.
«А может, чужеземец?»
Хильди встретилась с уверенным взглядом странных ярко-голубых глаз.
«Он что, тоже какой-то варг?»
Она мимолётно отметила и упрямые светлые брови, и нос с лёгкой горбинкой.
«Наверняка был сломан».
Под пристальным вниманием незнакомца Хильди стушевалась и, нахмурившись, принялась рассматривать осколки на полу.
«Двадцать три пеннингара… Как же быть?»
– Вечер добрый, – тем временем расплылся в угодливой улыбке лавочник. – Не слышал, как вы вошли, уважаемый сканд…
«Перед варгом он бы не стал так заискивать. Может – маг? – невольно промелькнула мысль. – Хотя откуда бы ему взяться в нашей глуши…»
Потенциальный покупатель не спешил заполнить повисшую паузу и назвать своё имя, ограничился лишь коротким:
– Отпусти её. Беру расходы на себя.
Хильди шумно выдохнула, не веря своему неожиданному спасению.
– Спасибо, – тихо прошептала она. – Спасибо вам, достопочтимый сканд.
Она благодарно склонила голову и торопливо выскочила из лавки, боясь, что неожиданный благодетель передумает.
Торвальд лениво приоткрыл глаза и проводил взглядом крупицы хаоса, пляшущие в воздушных потоках. Недовольный ветер тянул заунывную песнь о вечных льдах и далёких бурях, а море неспешно качало мощное тело в своих объятиях, соблазняя вновь погрузиться в дрёму…
Внезапно песнь ветра оборвалась оглушительным звоном. В ноздри ударил резкий запах пряных фруктов, нагло перебивая свежесть холодного моря. Яркий, подрагивающий свет огненных источников разметал в клочья привычную туманную серость.
Потревоженный, он злобно взревел – однако из горла вырвался лишь шипящий выдох.
– Я… Простите, пожалуйста. Я случайно задела… – Какой-то неразборчивый лепет назойливо вторгся в сознание, заставив поморщиться.
«Замолчи».
– Вы напугали меня, и вот… Простите, простите…
«Хотя нет. Продолжай. Говори ещё! – Он стал вслушиваться в голос, проникаясь его мягкостью, сквозь которую отчётливо пробивалось волнение. Или даже страх. – Она боится? Она…»
– …и порядок навести. Полы помыть, разобрать товар.
«Она. Девушка. Хм… – Торвальд сфокусировал взгляд на размытой фигуре, которая стремительно обретала чёткость. – Красивая».
– Полы помыть? Да на кой швахх мне сдались твои полы?! – Грубый мужской окрик вызвал у него только одно желание – уничтожить, разодрать, утопить в хаосе.
– Отпусти! – Собственный голос прозвучал приятно.
«Давно его не слышал… Да-а-а… А девуш-ш-шка интересная. Такая хрупкая».
Её серая вязаная шапка ему не понравилась, а вот густые пшеничные локоны, ниспадающие на правое плечо, – напротив. С трудом он задавил в себе инстинктивный порыв протянуть руку и откинуть волосы, полностью открыв её лицо.
«Но лучше… Подойти со спины, сжать в кулаке каскад прядей…»
Торвальд не таясь изучал каждую линию её тела, прятавшегося под невзрачной одеждой. Перевёл взгляд ниже, проводив изгиб бедра и край заношенного плаща. Узкие щиколотки в плотных шерстяных чулках утопали в меху тяжёлых ботинок.
«Безвкусица. Снять».
Над осколками у её ног вяло трепыхались разорванные чёрные нити йотунской магии, рассеиваясь, исчезая в пространстве, унося с собой характерное гнилостное зловоние.
«Она, значит… Пробудила!» – Воспоминания о прошлом нахлынули бурлящей ледяной волной. Швахх, сколько же времени он проспал? Левиафаны, Лагерта, Асбьёрн, Чёрная Ночь… Ашилл! Ненависть заколола на кончиках пальцев, и Торвальд сжал кулаки.
«Не сейчас. Позже. Нужно успокоиться и всё обдумать, а пока…»
Он снова всмотрелся в лицо девы: тревога застыла в глазах насыщенного фиолетового оттенка.
Тучный мужчина, стоявший рядом, кривил пухлые губы, с которых срывались ничего не значащие, раздражающие слова.
– Отпусти её. Беру расходы на себя, – небрежно бросил Торвальд, наблюдая, как вспыхивает её взгляд, отражая удивление, надежду и радость.
«Так-то лучш-ш-ше».
Опомнившись, она пробормотала слова благодарности и, испуганно склонив голову, прошмыгнула мимо.
Не удержался – втянул воздух, запоминая её запах. Навязчивый фруктовый аромат, разлитый по помещению, сбивал, мешал, раздражал, но ему удалось уловить нотку весеннего дождя, прохладу горного ветра и лёгкую сладость ночной фиалки.
«Странное сочетание. Но приятное».
Торвальд сделал шаг, направляясь за ней, но лавочник снова раскрыл рот, выпуская на волю свою жадность.
«Ну что же, сначала ты… Торгаш-ш-ш».
Хильди осторожно перешагнула через три скрипучие ступеньки старого особняка, миновала второй, хозяйский, этаж и лишь у двери в свою комнату перевела дыхание.
– Что так долго? – обеспокоенно спросил Дэкс. – Ты где была?
– Да так. – Она небрежно пожала плечами. – Засмотрелась на витрины. Праздник всё-таки…
– Хильди, ты ведь знаешь, как я волнуюсь.
– Да я всего на полчаса задержалась! – Она стянула с себя плащ и серую вязаную шапку. – Дэкс, не начинай, пожалуйста. Я очень устала.
Он вздохнул, потёр переносицу и махнул рукой, приглашая в угол, незаслуженно названный кухней. На деле же это был закуток с маленьким колченогим столом и магопечкой. За работу простейшего огненного элементаля домовладелица сканда Близзард увеличила ренту на три пеннингара. Но и Дэкс, и Хильди понимали, что эта ставка и так самая скромная.
Дэкс снял с небольшой кастрюли крышку и плеснул в тарелку овощной похлёбки. От запаха варёной капусты у Хильди неприятно засвербило в носу. Капусту она ненавидела, а вот брата, напротив, очень любила. Он сел рядом: светлые, чуть длинноватые волосы с одной непослушной прядкой, постоянно норовившей упасть на глаза; прямая осанка, локти прижаты к бокам, правильно взятая ложка, аккуратный взмах руки – всё как учила няня Далия, нанятая отцом. Когда-то. Давно. Во времена процветания аристократического семейства Янсен. Четыре года из своих нынешних восемнадцати Хильди успела прожить в роскоши и любви.
Теперь своё родовое имя они предпочитали произносить шёпотом или не упоминать вовсе. Дети выросли в сиротском доме вдали от столицы, лишённые семейных регалий и привилегий, состояния и материнского тепла из-за того, что отца признали виновным в государственной измене. И никто не мог доказать обратное. Да и не пытался. Кому нужны чужие проблемы, пятна на репутации и голодные дети? Тем более такие заметные дети – ведь их с Дэкстером глаза поменяли цвет и стали фиолетовыми, как только после суда над родителями на их запястьях проступило клеймо варгов-изменников.
– Ай! – Хильди дёрнула плечом, скидывая руку Дэкса.
– Откуда это? – он приподнялся с подушки и невесомо погладил кончиками пальцев расцветающий на плече синяк. – Хильди, кто посмел?
В его голосе звучало неподдельное беспокойство.
– Ерунда, – отмахнулась она, стягивая у во́рота старую шерстяную кофту. – Немного повздорила с лавочником с Третьей улицы. Но всё благополучно разрешилось.
– И это ты называешь «благополучно»? Маленькая, если он обидел тебя…
– Да нет же. Всё в порядке. Правда, – тихо прошептала она и теснее прижалась к тёплому боку Дэкса. Ночь уже вступала в свои права, выстужая ветхое жилище. – Знаешь, а я видела шар.
– Что за шар? – выдохнул он ей в волосы.
– У нас когда-то были похожие. Праздничные, красивые. У меня не так много детских воспоминаний, но это сохранилось. Мы вешали такие шары на центральной люстре в гостиной. Помнишь, на той, в виде витых козлиных рогов? Отец подсаживал тебя и…
– Хильди… – предостерегающе оборвал Дэкс.
– Знаю. Прости. – Она немного помолчала. – Этот шар был другим. Больше в диаметре. Раза в два. Представляешь? А внутри клубился бирюзовый туман. Словно живой. Завораживающее зрелище.
– Когда-нибудь я куплю тебе его, – пообещал Дэкс, поцеловал её в макушку и отвернулся.
«Это вряд ли, мой дорогой брат. Шар разбился», – подумала Хильди, погружаясь в кутерьму обрывочных сновидений.
Утро началось как обычно – с холода, кусающего кожу сквозь линялый плед, и стука в дверь. Хильди тихонько выругалась и пошла умываться. Дверь открывать не стала – пеннингаров на уплату ренты не было. Сканда Близзард потопталась под дверью, попричитала, перебрала свой скудный арсенал неблагородных слов и поплелась к Мартину, что снимал самый верхний, четвёртый этаж её особняка. Всё как всегда.
Пока холёные сканды крепко спали в кроватях, тёплых после магогрелки, Хильди жалась к боку Дэкса в тщетных попытках согреться.
«Пережить бы эту зиму! А летом, глядишь, можно будет подработку взять и накопить на собственную магогрелку… А лучше на комнату, где не сквозит из щелей».
Пока всё те же сканды нежились по утрам в своих постелях, Хильди плескала на лицо из ведра холодной водой, на поверхности которой покачивались тонкие осколки льдинок, и отправлялась по промозглым зимним улицам на ткацкую фабрику.