– Будет сделано, сканд Брой.
– И эту, – он кивнул на Хильди, – уведи пока в темницу. В левое крыло. – Он так нехорошо улыбнулся, что внутри всё похолодело.
– Пожалуйста, не надо в темницу! – взмолилась Хильди, плача. Но охранник рывком поднял её со стула и подтолкнул к выходу. – Я ведь ничего не сделала! Пожалуйста, сканд Брой! Про артефакты я ничего не знаю! Да я не маг даже!
Прежде чем дверь за её спиной захлопнулась, она услышала бормотание дознавателя:
– Дочь Далии Мейер – не маг. Даже звучит смешно…
Усталость пережитого свалила с ног на ближайший тюфяк в многолюдной, душной темнице. Воздуха не хватало. Магия, бегущая по стенам, болезненно отсвечивала, порой до рези в глазах. Поэтому Хильди зажмурилась и погрузилась в тяжёлую дрёму, лишь изредка выныривая из тягучих снов в реальность. Вроде бы кто-то подходил и что-то говорил. Кажется, её пытались обыскать и прощупать. Затуманенным взором она видела, как взметнулась из умывального корыта вода, кто-то взвизгнул, кто-то зашептал: «Маг».
Хильди отвернулась к стене – хватит с неё магов. Синие плащи, дознаватель, цверг, женщина с соломинкой, Йорген, даже Торвальд – они все из другого мира. Мира магии, рун и артефактов. А она кто? Лишь девчонка из глуши на краю света. Безродная, бездарная пустышка, которой захотелось лучшей жизни, которая поверила, что такой, как Торвальд, сможет её полюбить. Влюбилась сама. А как было не влюбиться в него, в его силу, мощь, страсть, защиту и возможности… в сказку! Всё настойчивее пробивалась мысль, что помирись она с Дэксом, и жизнь бы сложилась иначе. С ним было холодно и голодно, но в комнатке на третьем этаже её всегда ждали, обнимали и прятали от злого, ужасного мира. А вот Торвальд в замке не появлялся четвёртую неделю. Отчего-то подумалось, что именно сегодня, когда она отважилась поступить по-своему, когда весь день делала неправильные, возмутительные вещи, – именно сегодня вернётся Торвальд и узнает о её поведении. Ведь Мэрит с фабрики говорила, что насмешка шваххов обычно так и работает: «У тебя всё плохо? Радуйся сейчас. Потому что дальше будет ещё хуже».
Хильди металась в полудрёме, перебирая варианты: как бы было, если бы… Но что толку?
Прошло несколько дней – сложно было определить, сколько именно. Сквозь маленькое оконце то пробирались пугливые лучи солнца, то крался посеребрённый лунный свет. Кто-то из соседей шкрябал на стене чёрточки. От Хильди держались на почтительном расстоянии. И она ни о чём не спрашивала. Отгородилась ото всех засаленным шерстяным пледом, который ей выдали, и периодически проваливалась в тревожные сны.
Когда в очередной раз лязгнул замок на двери, Хильди не подняла головы. Что ей до стражника, который приносит воду и прогорклую кашу?
– Сканда ла Фрайн? Да что же это?
Перед замутнённым взглядом предстало смазанное лицо в обрамлении белоснежных облаков.
– Ну же, вставай, девочка. Мы уходим.
Она моргнула раз, другой. Лицо перед ней приобрело чёткость, облака превратились в копну седых волос.
– Сканд ван Саттер? – Она приподнялась на локте.
– Слава рунам, узнала. Идём отсюда.
Свежий морозный воздух опьянил, едва не свалив с ног. Она вдыхала его снова и снова, до боли в голове и лёгких.
А в тёплых санях пахло иначе: новой обивкой и пряным отваром, которым её отпаивала милая, чуть полноватая женщина-целитель. Мало-помалу в жизнь возвращались краски зимней столицы, проносящейся за окнами под резвый цокот копыт.
– Времена сейчас неспокойные, – негромко начал сканд ван Саттер. – Подозрительность сканда Броя можно понять. Маги то и дело пропадают, а позже их находят…
– Ифф! – всплеснула руками целитель. – Бедная девочка и без того напугана.
– Да, Гудрун. Что это я…
– Нет, я хочу знать, – прошептала Хильди. – Что происходит?
– Ничего, деточка, – улыбнулась ей Гудрун, протягивая новую порцию отвара. – Маги исчезают, но такое и раньше случалось. У высокородных скандов порой пробуждается спящий дар, но и это, хоть и редкость, но возможно. Зря в управе пытаются связать одно с другим. Это ведь жизнь. Бывает, в ней происходят неприятности, а бывает, случаются чудеса. Может, и у тебя однажды дар пробудится.
Ифф ван Саттер нахмурился, но потом решил сменить тему и принялся рассказывать про то, какие лекции пропустила Хильди, к каким магистрам обращаться за заданиями, где и как отработать пропуски. Вся эта информация проходила неуловимым фоном. Но сканд ван Саттер словно умышленно обходил тему тюремного заточения. Возможно, не хотел говорить при Гудрун, возможно, щадил чувства Хильди. Да начни он расспросы, она бы непременно разревелась или вовсе сползла в очередное забытьё. А так… Сейчас было проще делать вид, что ничего не произошло, кивать невпопад и прятать лицо за кружкой отвара.
От посещения целительского крыла академии она отказалась – неимоверно хотелось домой. Казалось, что, шагнув из академии в далёкий Лэй, все проблемы и страхи Хильди оставит позади. Ректор участливо проводил её до портальных врат. И пока шли, Хильди ловила на себе любопытные взгляды адептов, что как обычно суетились в холле.
– Клеймо я снова скрыл, – негромко сказал ректор и кивком указал на её абсолютно нормальную руку.
Совесть тут же обожгла щёки румянцем.
– Простите, – только и смогла выдавить из себя Хильди, с благодарностью и стыдом осознавая, что ректор наверняка уже всё узнал про украденный бюст Асбьёрна.
Но другие проблемы тяготили душу гораздо сильнее:
«А ждут ли меня дома? – Мерцание портальных врат теперь пугало неизвестностью. – Что скажет Торвальд? Получил ли вести? Отвернётся или простит? А… зверь?»
Холодок пробежался по телу, неласково царапая душу. Перед внутренним взором возникла огромная морда хищника, увенчанная тяжёлой короной шипов. Острый гребень, гладкая чешуя и зубы, способные растерзать её тело. Передёрнув плечами от озноба, Хильди глубоко вздохнула и шагнула вперёд.
«Будь что будет! Сама же во всём виновата».
Звук портала показался сегодня особенно резким, даже визгливым. Будто сквозь голубоватые отсветы пробирались звуки неисправного станка с ткацкой фабрики, а свисающие с него невидимые нити путались под ногами, мешая преодолеть невероятное расстояние, длящееся всего один шаг – из Грантрока в Лэй.
Из портала Хильди вывалилась неповоротливым мешком и ударилась коленями о каменный пол. За спиной что-то гулко щёлкнуло, стены озарились снопом серо-синих всполохов, а потом всё погрузилось в тишину.
– Сканда Хильди…
Рядом материализовался Ори с выражением крайней обеспокоенности на полупрозрачном лице.
– Что-то неладное с порталом, – произнесла она, поднимаясь. Врата теперь больше напоминали обычные межкомнатные проёмы, правда, обрамлённые вычурной отделкой, латунными завитками и руническими символами. Ни свечения, ни стрёкота. Словно из них ушла вся магия.
– Вы вернулись! – Ама радостно бросилась к Хильди, обняла воздушными потоками, мягко щекоча кожу, а потом отстранилась и хмуро уставилась на погасшие врата: – А сканд ла Фрайн?
– Разве Торвальда до сих пор нет?
Снова тот же облупленный потолок перед глазами. Перебои в мерцании лампадки стали чаще, но уже настолько срослись с осознанием, что перестали раздражать. Как и боль, ставшая постоянной, превратилась в норму. Незыблемо, тягуче утекала жизнь по чёрным нитям, опутавшим тело. Но хуже было другое: ненавистный, мерзкий голос въедался в мозг, вспарывал ещё не отболевшее прошлое, бередил старые потери. И пророчил новые.
– Ты ведь знаешь, мой мальчик, я прожил длинную жизнь. Я накопил достаточно знаний, я учил и тебя.
– Я верил тебе, – прохрипел Торвальд. – Мы все верили. Но ты…
– А что я? Что?
Лютый враг развёл руки в стороны, пожал плечами, а его лицо исказила кривая усмешка.
– Выживал, жил. Эх, хорошее было время: праздное, сытное. Драконы тогда были беспечны и самонадеянны. Лёгкая добыча, но долго их болью сыт не будешь. То ли дело левиафаны. Ваша связь с хаосом… Магия разрушения, жажда крови… М-м-м… – Йотун мечтательно закатил глаза. – Я учил вас прятать хаос глубоко внутри, мириться с собой, соблюдать баланс.
– И убил нас.
– Будто ты никого не убивал. Пха! Не стоит строить из себя невинность. Это лишнее. И вас я не убил. Я дал покой вашим душам! Вы все, – он махнул рукой в сторону стеллажа со склянками, – должны быть благодарны!
– Рр-х.
– Да ты рычи, рычи, Вальд. А я пока разложу факты. Итак, – он принялся расхаживать взад-вперёд, – у нас имеется голодный пробудившийся левиафан. Есть девчонка, что смогла разбудить его. Точно есть, иначе никак. Но твой резерв пуст. Ни капли запаса. Значит, она человек. Мило, конечно, но жутко непрактично, согласен? Конечно, ты согласен. Вопрос в том, что дальше? Что станет делать левиафан, пропустивший целый век? – Раздался громкий щелчок пальцами. – Искать пропавших сородичей.
Он снова указал в сторону стеллажа, возможно, даже подошёл к ним, но Торвальд этого уже не видел – не хватало обзора. Чёрные нити оплели прочно.
– Но продолжим. Откуда начать поиски? – Новый щелчок пальцами. – Конечно, оттуда, где всё и закончилось, – с академии. С этой самой комнаты. Но кто бы разрешил тебе шнырять здесь по углам, копаться в защитном контуре, сновать по тайным тропам? Никто. Потому что и ты для них никто, лишь дыхание прошлого, которое ещё доказать надо. Действовать официально, объясняться с законниками – дело благое, но долгосрочное. А у тебя хаос беснуется, боль точит сердце, и Зверь некормленый. Идти в обход? Сколько бы пеннингаров ты ни предложил ректору, безопасность адептов академии будет для него стоять выше. Отметаем вариант. Напролом вломиться в академию, полную магов? Пфф – и вовсе дурость. Я, помнится, несколько месяцев готовился к нападению, вынашивал планы, прорабатывал нужные пути… И всё бы получилось. Но твоя рыжая дрянь, эта стерва Лагерта…
– Не смей! – рявкнул Торвальд, с силой сжал кромку стола, на котором лежал. Острые когти лязгнули, оставили на старом металле глубокие борозды, а чёрные нити вспыхнули, жадно напитываясь силой его боли и ненависти.