– Ай! Да чтоб тебя, Торвальд ла Фрайн!
В следующее мгновение стены будто вздрогнули, а гостиную оглушил неистовый штормовой ветер, сливающийся с диким звериным рёвом. Осколок в руке резко похолодел, а в глубине отражения пронеслась бирюзово-серая чешуя. Гибкий хвост глухо проскрежетал гребнем по зеркальной глади, оставляя глубокие борозды по ту сторону. И всё стихло. На неё снова смотрело собственное отражение: неестественно побледневшее лицо, испуганный взгляд, дрожащие губы.
Гостиная качнулась в сторону. Чтобы не упасть, Хильди ухватилась за край стола. Едва передвигая ноги, она добралась до дивана и грузно опустилась на посеревшую ткань. В воздух взвилась пыль, а очертания комнаты расплылись, погружая мир во мрак.
Очнулась Хильди, когда небо за окном стремительно темнело, приветствуя опускающийся на город вечер. Следующий час она потратила в тщетных попытках призвать левиафана: перебрала каждый осколок, найденный в подвале; звала, кричала; резала ладони, окропляя зеркало алыми каплями. Исступлённое отчаяние раз за разом напоминало ей об обмороке, и рёв зверя стал казаться бредом больного разума. И лишь узнанный портрет сканда Гульдера всё ещё не давал полностью уверовать в собственное безумие.
В особняк сканды Близзард она вернулась глубокой ночью. Уставшая, измученная, Хильди едва передвигала ноги, медленно преодолевая одну ступень за другой. Протяжный скрип разрезал сонную тишину дома, но сил переступить сразу через три скрипучие ступени не нашлось. Рядом хлопнула хозяйская дверь.
– Брунхильд? Это ты? – раздался из темноты шёпот сканды Близзард. А вслед за голосом показалась и сама хозяйка, одетая в белую ночную сорочку и меховые тапочки.
– Извините. Не хотела вас разбудить.
– Да я и не спала. Очередной приступ бессонницы. Может, чаю?
– Можно и чаю, – кивнула Хильди. Оставаться наедине с терзающими разум мыслями было страшно. Потому странное предложение стало спасением.
– А всё из-за полной луны.
– Что?
– Плащ сюда повесь. – Хозяйка махнула рукой в сторону разлапистой стойки-вешалки. – Говорят, что свет полной луны влияет на сон. Вот чистая правда. Я даже кровать передвинула дальше от окна и портьеры сменила на более плотные. Не помогает. До утра кручусь в постели, а потом встаю разбитая и злая. И так каждый раз в полнолуние. Так что не врут. Подтверждаю. А с руками что? – кивнула она на лоскутки тканей, которыми Хильди обмотала порезы.
– Да так…
– Что за беспечность? Ну-ка…
Хозяйка особняка усадила её за стол, принесла чистые повязки, лечебную мазь и аккуратно перебинтовала ладони. От такой тёплой заботы на глаза навернулись слёзы. Хильди всхлипнула.
– Эй, негоже сырость разводить. Лучше мясной рулет.
– Что?
– Есть, говорю, будешь? Мясной рулет у меня. Ещё и с грибами, и сыром.
В ответ кухню огласило призывное бурчание живота Хильди. Она смущённо ойкнула, а сканда Близзард понимающе улыбнулась и выставила на стол овальное блюдо.
Хильди показалось, что вкуснее этого рулета на свете нет ничего. Наплевав на приличия, она потянулась за добавкой.
– Ешь, ешь, девочка. Тебе сейчас нужно.
– Э-э-э, – недоумённо протянула Хильди.
– Ты меня не пойми неправильно. Знаю, что лезу не в своё дело… – Сканда Близзард пододвинула стул ближе и накрыла запястье Хильди своей ладонью. – Ты хорошая, добрая, трудолюбивая. Я это вижу. А Дэкстер твой… Не повезло тебе с ним.
– Вы о чём? – заметно напряглась Хильди, отложив вилку.
– Ох, не пара он тебе, не пара. Знаю, что и ты это понимаешь. Иначе бы не допустила к себе того целителя. Но, девочка моя, позволь дать тебе совет умудрённой опытом женщины. Дети – это и есть жизнь, суть бытия, радость, безмерное счастье. Неважно, как бы сложно ни было, каким бы неподходящим ни оказался отец… – Хозяйка многозначительно помолчала, поправляя ночной чепец. – Сканд Близзард был тем ещё паршивцем, однако подарил мне троих замечательных сыновей. Они живут в столице, и да, ни один из них не добился славы и непомерных богатств. Ну и что с того? Жить можно скромно, но в счастье. Каждый их приезд для меня – праздник, отрада жизни, пони-маешь?
Хильди кивнула, решив, что одинокой женщине просто захотелось поделиться своими историями. Однако упоминание Дэкса в столь неприглядном свете неприятно царапнуло. Сканда Близзард рассказывала о каждом из своих сыновей с гордостью и особой теплотой в голосе. Хильди заполняла паузы понимающими кивками или хмыканьем и уплетала один кусочек рулета за другим.
– Вот и я, когда была в тягости, постоянно хотела мяса. В те времена деньги у нас ещё водились, и Сван, мой муж, стал завсегдатаем мясной лавки в Третьем переулке. Хорошие были времена, да-а-а. А вот пары́ алкоголя я не переносила на дух! О, и ещё ездовых козлов. Запах влажной после дождя шерсти и кожи вожжей – брр-р. Я не могла пользоваться санями. Это было сущим испытанием. А ты? Есть что-то, что тебя раздражает?
Хильди тут же поморщилась:
– Сегодня я заходила в булочную. А там всё такое сладкое, липкое, что аж тошно. Но… Подождите. Нет-нет-нет, – замотала головой она, осознав, наконец, к чему клонила сканда Близзард. – Вы ошибаетесь на мой счёт.
– Не стоит отрицать, деточка моя. Я не желаю тебе зла. Наоборот, хочу наставить на верный путь. Губить дитя – это не выход.
– Да что вы такое говорите! – Хильди вскочила из-за стола. – Я не собираюсь никого губить!
– Успокойся, – ласково произнесла сканда Близзард. – Не переживай так. Тебе вредно.
– Да не вредно мне!
– Ох, Хильди. Зря ты так. Я же помочь пытаюсь. Вижу ведь, что ты сама не своя. Не улыбаешься совсем.
– А нечему улыбаться. В моей жизни всё просто ужасно.
– Ох, не такой я тебя помню, совсем не такой. – Сканда Близзард мягко взяла Хильди за руки. – Как бы ни было трудно, сколько бы ни было долгов, ты всё равно улыбалась, даже с Мартином умудрялась поболтать о пустяках. А теперь раскисла. Бледная вся, того и гляди в обморок упадёшь. Говорю, это всё из-за тягости.
– Да нет же! Вы ошибаетесь!
– Мне довелось услышать разговор Дэкстера и того целителя. Видят руны, это случайно вышло. Я как раз собиралась к Мартину. Он ведь рукастый парень, – стала оправдываться сканда Близзард. – А у меня гардина покоси…
– И что он сказал? – оборвала хозяйку Хильди. – Что сказал тот шарлатан?!
– Я дословно не повторю…
– Сканда Близзард! – умоляюще выкрикнула она.
Та поджала губы, потом тяжко вздохнула и произнесла:
– Чем быстрее вытравим плод, тем легче пройдёт выправление памяти.
– Что?!
У Хильди внутри разверзлась пропасть, кожа покрылась ледяными мурашками, а в голове набатом било:
«Выправить память. Вытравить плод. Выправить память. Вытравить плод».
– А потом ты на мои мясные пироги накинулась, и я вспомнила себя в молодости. Когда тоже была в тягости. Но я сразу не сказала, боялась лезть не в свою жизнь. Однако я даже спать теперь не могу, зная, что даже не попыталась тебя отговорить. Понимаю ваше положение. Ты ослаблена после долгой болезни, хочешь скорее восстановиться, да ещё и постоянная нехватка денег… Отсюда такое решение. Но, девочка моя, подумай хорошенько. – Сканда Близзард вцепилась в её руку. – Прошу тебя, не убивай дитя!
А Хильди покачнулась, уткнулась в грудь пожилой женщины и горько разрыдалась.
С рассветом Хильди вышла от сканды Близзард полная решимости. С хозяйкой они обсудили снижение оплаты и повитуху, которая присутствовала при рождении всех троих сыновей сканды Близзард. Старой Кремхильд шёл уже восьмой десяток, и она давно оставила свою деятельность. Однако хозяйка особняка уверяла, что представит Хильди своей племянницей и Кремхильд по былой дружбе посмотрит её бесплатно.
«Да, пусть посмотрит и уже наконец прояснит моё положение! Ну как я могу быть в тягости?! Торвальд, может, и не существует вовсе! А если и существует где-то, то мы ведь с ним ни разу дальше поцелуев не заходили! Или я опять что-то забыла? Шва-а-ахх!»
Хильди едва не зарычала.
«Пусть я не знаю, как объяснить исчезновение Торвальда и его запустелый замок. Но я – это я! Не больная, не сумасшедшая! Это старик во всём виноват! Выправить память! Вот же мерзавец! Шарлатан проклятый! Я вытряхну из Дэкса…»
– Дэкс?
Он сидел на полу, привалившись к двери их комнаты. Плащ разодран, на скуле налился бурым кровоподтёк, костяшки пальцев сбиты в кровь. Вся мысленная бравада в один момент улетучилась.
– Дэкс? – Хильди тронула его за плечо.
Он с трудом разлепил здоровый глаз:
– Красавчик, скажи, а?
– Ты что, подрался?
– А что, не видно?
– Говорила тебе, что надо искать другую работу. Сам виноват.
Он бросил на неё удивлённый взгляд.
– Что, даже не пожалеешь? – И вдруг зашёлся сиплым смехом, перешедшим в натужный кашель. – Дерьмово. Похоже, ребро сломано.
– Вот и позови своего ненаглядного целителя! – При мысли о старике она скривилась.
– Маленькая, глупая Хильди. Не целитель нам нужен, а деньги. Много-много денег. Но эту проблему мы скоро решим. Ты решишь. – Он тоскливо вздохнул. – Я надеялся, что до этого не дойдёт, но других вариантов не осталось. Так что мне пришлось…
– Если ты сейчас мне всё не объяснишь, я лично тебе сломаю ещё парочку рёбер.
– У-у-у, – протянул он. – Боюсь-боюсь.
Хильди повернула в замке ключ, толкнула дверь, и Дэкстер, потеряв опору за спиной, опрокинулся навзничь.
– Да чтоб тебя! – Она попыталась поднять его с пола.
– Всё в норме. – Он оттолкнулся пятками от пола и, со стоном проехавшись на спине, окончательно вполз внутрь. – Сейчас я немного полежу…
– Не смей спать! Дэкс! Эй!
Хильди замолкла, осознав, что слова её уходят в пустоту. А высказать хотелось так много! С самого начала и до сегодняшнего дня. Но Дэкс подтянул к себе колени и всхрапнул.
– Да ты! Ты просто…!
Хильди стукнула его кулаком в плечо, затем села на кровать и обхватила голову руками.