«Магия?»
Закрученные снежинки свились жгутом и полетели низко вдоль дороги, свернув к одному из домов, порывом врезались в дверь и осыпались на крыльцо блестящими искрами.
Хильди подняла взгляд и не сдержала удивлённого возгласа. Сквозь тёмные окна проглядывали очертания нарядных украшений и стопки подарочных коробок, погрузившихся в тишину ночи. Доверившись знакам, она подбежала к двери и лихорадочно подёргала за ручку, но праздничная лавка была заперта.
«Глупо было надеяться».
Стукнув зубами от холода, она всё же подобралась к окну, но и рама не поддалась. Топот копыт был уже совсем близко.
«Нужно убраться отсюда подальше, пока нас не схватили», – пронёсся в мыслях голос Дэкса.
Оставив тщетные попытки попасть в лавку, Хильди пригнулась, сжалась между стеной и сугробом в надежде, что сани проедут мимо, а она останется незамеченной.
– Тпру-у-у! – гаркнул на всю улицу возница, заставив сгорбиться ещё сильнее, вжаться в снег.
Ездовые козлы ответили громким блеяньем. В одном из домов громыхнули ставни и кто-то, явно разбуженный, выкрикнул из окна ругательства. Хильди осторожно выглянула поверх снежного отвала и уставилась на большие сани, остановившиеся в паре домов от её укрытия. В них как раз открылась дверца, и на тракт спрыгнули трое мужчин. Извозчик в пушистой заячьей шапке и длинном тулупе тоже слез с козел.
– Где-то там! – Кристер степенно вышел наружу. В руке он что-то сжимал – не разглядеть толком. Но оно вдруг полыхнуло на ладони, будто свеча зажглась. А затем тоненькое пламя дёрнулось точно в направлении Хильди.
Она аж дышать перестала:
«Как? Как он узнал? Ещё какой-то артефакт?»
– Найти! Приволочь сюда девку!
– Да, сканд Кристер. Всё сделаем.
– Так чего вы ждёте?! – рявкнул он. – Напоминаю, эта дрянь нужна живьём.
Сердце стучало во всём теле, отбивая быстрый неровный ритм. Всё сильнее завывал ветер, зловеще нагнетая неизбежный конец.
«Ну вот и всё. Ну вот и всё», – в такт пульсу грохотали мысли.
– Здесь следы!
«Нет. Нет. Нет. Пожалуйста».
– Сюда!
Они приближались. Хильди поняла: минута-другая – и её обнаружат.
В отчаянии она схватила обледенелый ком снега, намереваясь отбиваться до последнего. Осознавала, что всё это глупо и тщетно. Она слабая, напуганная, замёрзшая. Что она может против стольких мужчин? Что?!
Голоса становились ближе.
«Я не сдамся… Не сдамся…»
Внезапная мысль была острой, но столь простой. Хильди резко выпрямилась и швырнула ледяную глыбу в окно. Сквозь звон разбитого стекла слышались крики:
– Вот она! Держи!
Но Хильди одним движением смахнула рукавом осколки с подоконника.
– Я не сдамся.
Неловко дёргая ногами, она забралась на подоконник, вывалилась внутрь прямиком на башню из подарочных коробок, подмяв их своим телом. На втором этаже испуганно заголосила разбуженная лавочница. Чья-то рука, протянувшаяся из окна, схватила её за ворот.
– Я не сдамся!
Хильди рванулась вперёд, туда, где видела в прошлый раз праздничный шар. Разлетелись пуговицы, позволяя выскользнуть из плаща, оставляя его в руках преследователя.
В потёмках налетела на один из прилавков, больно ударившись бедром об его угол, но успела заметить очертания сферы.
– Я не сдамся! Я верю!
Едва она коснулась пальцами пузатого стеклянного бока, как он отозвался бирюзовым всполохом. В тот же миг кто-то навалился сзади, до резкой боли в плече вывернул её протянутую руку. Уже падая, Хильди успела схватиться свободной рукой за бечёвку, на которой висел шар. Та натянулась струной, порезав ладонь, и лопнула. Хильди стукнулась сперва коленями, а следом и лбом о деревянные половицы, терпко пахнущие хвоей, и уже ничего не видела и не слышала. От боли в вывихнутом суставе перед глазами всё запестрело искрами и синими точками, слёзы жгли щёки, а из горла рвались болезненные вскрики.
Внезапно давление сверху ослабло.
– Управа! Управа! – вторгся в сознание истеричный визг лавочницы.
К крикам добавились грохот, звон разбившихся стёкол, отвязная мужицкая брань. Рядом с Хильди упал бездыханный мужчина, по заячьей шапке она признала в нём извозчика сканда Кристера. Отпрянув, она ушиблась плечом о ножку стола и на четвереньках заползла под него.
– Грабят! Убивают!
– Заходи сзади, Уно!
– Сканд Кристер, сюда, скорее!
– Швахх!
Выкрики слились в беспорядочную какофонию. Хильди пристально вглядывалась в мелькающие силуэты, пока не сосредоточилась на одном, статном, высоком и до боли знакомом. Сердце зашлось в бешеном ритме, отстукивая:
– Торвальд, Торвальд… Торвальд! – Хильди испуганно вскрикнула, когда один из нападавших замахнулся на него кинжалом.
Сканд ла Фрайн медленно отклонился от смертельного удара. Слишком медленно.
«НЕТ!»
Сталь встретилась с торсом, с металлическим скрежетом процарапала грудину вскользь, и на жёсткой чешуе, виднеющейся сквозь распоротую ткань рубашки, засеребрились отблески лунного света. В следующий миг раздался короткий рык, сопровождаемый мерзким хрустом костей и звоном упавшего кинжала. Нападавший кулём повалился на стопку хвойных венков.
Мимо светлым пятном пронёсся подол – это лавочница выскочила на улицу и заголосила на всю округу, призывая управу и соседей спасти её лавку от погрома.
Хильди вновь повернулась к Торвальду, но взглядом упёрлась в его сапоги, а в помещении уже воцарилась тишина. Он схватился за кромку стола и одним движением отшвырнул его в сторону, лишая Хильди убежища. Грохоту вторили вопли лавочницы:
– Гра-а-абят!
Торвальд поморщился, издал глухое рычание и с силой кинул в окно табурет, подвернувшийся под руки… Руки ли?
Хильди испуганно смотрела как трещат рукава его рубашки, являя стальную чешую, и та медленно расползается по коже Торвальда.
– Тор… – выдохнула она, когда тяжёлые лапы оковами сомкнулись на её многострадальных плечах. – …вальд.
Глава 23
– Управа! – Резкий визгливый окрик прошёлся ржавой сталью по стеклу, ввинчиваясь в зияющую пустоту его души.
Тёмные, почти непроглядные волны хаоса расступились, снова выплюнув его в горький аромат хвои и скрежещущий гомон голосов. Страх, боль, надежда, подобострастие и ненависть – все эти эмоции висели в тесном помещении, но ни одна из них не была его собственной. Он чувствовал усталость и злость, пришедшие вместе со столь грубым пробуждением. Истончившиеся нити чёрной магии ещё вились по его телу, но уже спадали одна за другой.
«Они были толще. Жёстче. Больнее… Раньше. Когда?»
Что-то толкнуло его в спину. Нет – кто-то: прелый запах заячьей шерсти, смешанный с потом, кислым хмелем и стойким желанием угодить, замешанным на жадности. Одним ударом он выбил дух из этого червя. Следующий не заставил себя ждать. Та же кислушка, та же алчность… И сталь. Зверь зарычал под хруст его сломанной шеи.
Визгливый женский крик приближался. Ох, как же ему захотелось оторвать голову этой смеси дешёвых отдушек. Он уже протянул руку, но что-то внутри шепнуло:
«Нельзя!»
Голося, женщина пронеслась мимо, но на движение сбоку он отреагировал – отправил ещё двоих за грани хаоса. В помещении наконец наступила долгожданная тишина, а сквозь прочие запахи донёсся нежный аромат дождя и ночной фиалки. Исходил он из-под стола, который тут же отлетел в сторону.
– Гра-а-абят! – кричали с улицы.
«Оторвать ей голову!»
Что-то попалось под руку и полетело на звук – в разбитое окно. Но не это было ему нужно. Он схватил с пола деву – другую, что тихо охнула, уткнулся в неё носом, вдыхая нежный, пьянящий запах. Пустые резервы внутри откликнулись, потянулись к источнику. Светлые, трепетные чувства девы были безумно манящими, такими, что он нетерпеливо провёл языком, поднимаясь по её шее к лицу, чувствуя и своё предвкушение, и её волнение, страх и дрожь.
«Нельзя!»
– Моя! – Зверь тряхнул головой, прогоняя навязчивый приказ.
– Весьма спорное утверждение. – Внутреннюю борьбу прервал сиплый голос вошедшего, от которого несло уверенностью, властью и злобой.
Дева в руках встрепенулась, окуталась пеленой страха и едва слышно прошептала:
– Торвальд.
– Отпусти девку, тварь, – нагло затребовал смертный червяк.
– Моя! – огрызнулся Зверь.
Червь выставил вперёд раскрытую ладонь, на которой заплясал подрагивающий огонёк.
– Я маг огня, – гордо произнёс он. – Один мой щелчок пальцев – и ты, тварь, станешь горсткой пепла. Так что не дёргайся, и разойдёмся по-хорошему. – Он криво ухмыльнулся и перевёл взгляд на деву: – Ох как много ты мне теперь должна… Где импеллер, цыпа?
Дева всхлипнула, испуганно вжалась в Зверя в отчаянной попытке укрыться.
– Лапы убери от чужой собственности, кому сказал! – продолжал гнуть своё то ли самонадеянный наглец, то ли законченный болван.
Зверь и правда отцепил её от себя, но тут же задвинул за спину и твёрдо обозначил:
– Моя дева.
– Нарываешься. Откуда только взялся, урод чешуйчатый? – Слишком ярко полыхнуло в руках червя пламя. – Ничего, я из твоей шкуры себе сапоги сделаю. Если она не облезет, конечно. А теперь – сдохни!
Жар с силой ударил в грудь и потёк вниз, на пол, обращая в золу человеческую одежду, и без того лохмотьями сползающую с быстро увеличившегося тела. Рядом вспыхнула гора коробок – её Зверь разметал одним ударом хвоста, попав ещё и по нарядной ели, что гордо стояла на пьедестале. Слишком мала для его второй ипостаси оказалась захламлённая барахлом комнатушка. Придавленная им, разломилась и рухнула деревянная лестница, ведущая на верхние этажи. Скрипуче застонали стены.
Жалкий червяк посылал огненные всполохи, размазывающиеся по стальной чешуе, не причиняя ущерба. С улицы доносились крики, полные ужаса:
– Дракон!
– Чудовище!
– Спасайся, кто может!!!
Зверь скользнул гребнем по деревянным подпоркам дома, разламывая их и обрушивая часть перекрытий. Назвавшийся магом теперь насквозь провонял страхом, пытаясь выскользнуть прочь, но выход завалило, а с другой стороны бушевало разожжённое им же пламя. Огненные языки жадно лизали праздничные ленты и хвойные венки. Весь домишко заволокло дымом и гарью.