Тёмная вода волновалась, на поверхности покачивались осколки льдин, да так рьяно, будто внутри всё кипело. На ходу Хильди стянула с себя плащ, памятуя о том, как быстро эти вещи вбирают в себя влагу и становятся неподъёмными.
А затем она неловко прыгнула в воду, сперва упав плашмя на живот, и только потом стала погружаться вниз. Рядом вспыхнул синими переливами Ори, превращаясь в морского конька. Сперва в кроху, не больше указательного пальца, но через миг он увеличился до размера высшего элементаля. Не теряя драгоценных мгновений, Хильди ухватилась за его шею, оседлала и с силой сжала ребристые бока пятками. Холода она не ощущала. Совсем.
Ори быстро определил, где хозяин. Водный элементаль, оказавшись в своей стихии, ловко лавировал по глубинным течениям и тонко чувствовал момент, когда Хильди требовалось сделать вдох, – поднимался к поверхности.
Вскоре они увидели бирюзовые всполохи, которые, словно грозовые разряды, сверкали на глубине. Рёв левиафанов вибрациями проникал под кожу. Разглядеть толком, где кто, сперва не выходило.
«Ближе, Ори, ближе!»
Но вместо этого элементаль поднялся к поверхности, и Хильди набрала в лёгкие побольше воздуха.
Они быстро достигли страшного облака, в котором клубились тьма, чешуя, бирюзовые искры, голубоватые отсветы, кровь и гниль. Ворвавшись внутрь этого хаоса, Хильди наконец различила Торвальда, что по-прежнему обвивал и давил йотуна кольцами своего тела. Второй левиафан снова попался в невод из чёрной магии, но не жалея себя бился, раздирая собственную плоть, рвался к йотуну, клацая мощными челюстями, меж зубов которых застряла откушенная йотунская ступня. Однако даже раненому, Штейну доставало сил удерживать невод на расстоянии. Отсутствие воздуха же действительно не причиняло йотуну вреда – как и говорил Ори.
Торвальд пытался извернуться и отгрызть йотуну голову. Но тот одной рукой держал его за нарост костяного воротника и явно пытался добраться до шеи, второй – не давал раздавить себя, высвобождая всё больше чёрной магической паутины, которая расползалась по чешуе, словно живая. Зверю же магии явно не хватало, и он действовал одной лишь силой.
Хильди сжала Ори ногами, направила правее. Он не упрямился, хоть и тяжело переносил близость гнилой магии. Она чувствовала это. Но должна была помочь. Положить этому конец. Пусть и не успеет сделать новый вздох, пусть и отдаст всю магию, что успела возродиться в ней.
«Я должна!»
Ори подплыл так близко, как смог, но задёргался, будто в судорогах. Его яркий окрас на глазах тускнел, магия йотуна, противная самой природе, действовала на элементаля как яд. И Хильди соскользнула с него, шлёпая ладонью по боку, отталкиваясь всем телом и отправляя подальше.
Она толком не умела плавать, но отринула страх. Неловко дёрнула ногами и руками. Водные потоки едва не утащили её прочь, но она успела ухватиться за ершистый гребень Торвальда. Чуть соскользнув ниже, она прижалась к нему всем телом:
«Забирай, слышишь?»
Она не знала, как правильно и как надо. Просто открылась душой им обоим – и Торвальду, и Зверю.
«Забирай магию. Бери всё».
– Брунхильд…
«Забирай!»
Огонь в её груди остывал, смешиваясь с морозом. Но Хильди не жалко было отдавать ни его, ни всю себя. Её поддерживала надежда, что это поможет.
Воздух заканчивался, грудь разрывало от боли, нестерпимо хотелось сделать вдох.
– Моя Брунхильд… – мягко и нежно прозвучал в мыслях голос Торвальда. И хоть звуков под водой было не слышно, ей все же показалось, что где-то вдали мерзко хрустнули кости и йотун в последний раз завопил.
Хильди падала во мрак, безвольной, поломанной куклой опускалась на дно озера Мутт, в его мёртвую тишину и покой, чтобы забыться вечным сном. Боль и бесконечная усталость наполняли каждую клеточку её тела, но она ни на мгновение не пожалела о сделанном выборе. Последним, что она успела заметить перед тем, как погрузиться в небытие, была бирюзовая вспышка.
Мышцы свело от напряжения. Хотелось взреветь от отчаяния и сожаления – но жалел Торвальд не себя, а упущенные возможности и разбитые надежды. В разлившейся вокруг смертельной темноте, что была чернее самых глубоких вод озера Мутт, он увидел смутные расплывчатые лица Асбьёрна и Лагерты – разочарованные, смотрящие с укоризной…
Не оправдал надежд. Не завершил начатое. Не отомстил. Всё зря.
Внезапно в мерзкую тьму вторгся голубоватый всполох, а тонкий аромат ночных фиалок и весеннего дождя так неожиданно и неуместно разбавил мерзкую гниль. Не успел Торвальд удивиться, как его схватили за костяной нарост, а потом к чешуе трепетно прижалась… она.
«Забирай, слышишь?»
Инстинкты Зверя возобладали над разумом, магические каналы жадно распахнулись, поглощая тот хрупкий огонёк хаоса, щедро приправленный эманациями родной водной стихии, что теплился в девичьей груди.
«Забирай магию. Бери всё».
– Брунхильд…
«Забирай!»
– Хватит! – мысленно воззвал он к Зверю, ощущая, что впитал уже всю её магию, а теперь забирал и жизнь. – Мы убьём её! Хватит! Остановись!
Зверь тряхнул головой, удержавшись от последних глотков, и прикрыл магические каналы, одновременно с тем опуская внутренние барьеры и наконец позволяя Торвальду слиться сознаниями. Ненависть, ярость, отчаяние, надежда и даже страх обрушились на Торвальда с новой силой. Так же и его чувства в полной мере стали доступны Зверю. Они оба снова стали единым, примиряясь друг с другом. Осознавая себя полностью, как и то, что резерв увеличился лишь на четверть, но это было гораздо лучше, чем ничего. И гораздо больше, чем он брал от Брунхильд раньше.
У них появился новый шанс.
Ашилл тоже всполошился. Уловив движение головы Зверя, он изловчился и дотянулся ладонью до чешуйчатой шеи, вонзая нити магии, как прежде в Ойвинда. Торвальд не стал тратить время на освобождение и прочие телодвижения. Он лишь туже затянул кольца вокруг Ашилла, в этот раз помогая себе магией. Хоть йотун и начал высасывать из него хаос, но Торвальд знал, что процесс этот занимает достаточно времени. Не быстрее, чем сжимаются мышцы его собственного змееподобного тела, усиленные обновлёнными резервами.
Сперва треснули йотунские рёбра. Давление не спадало, и кости разламывались, протыкая отравленные тьмой лёгкие. Ашилл заорал от боли, позабыв, видимо, что он под водой, и она тут же хлынула в его глотку. В агонии Ашилл выпустил всю оставшуюся тьму в Торвальда, распылил вокруг себя чернильное зловонное облако, пытаясь задеть, навредить, разрушить… Но внутренний хаос, такой свежий, обновлённый, с тонким фиалковым ароматом, развеял подступающую гниль. А в следующий миг на шее йотуна сомкнулись челюсти молодого левиафана, вырвавшегося наконец из невода. Он с неистовством разрывал ещё трепещущую плоть в уродливые клочья, и Торвальд тоже вонзил острые зубы… На вкус йотун оказался ещё более омерзительным, чем на запах.
– Хозяин! – В мысли вторгся вскрик Ори. – Сканда Хильди!
Торвальд повернулся вокруг себя и, оставляя тело йотуна на растерзание молодому сородичу, ринулся вниз – куда неторопливо погружалась беззащитная тонкая девичья фигурка. Зверь подхватил её, обвивая кольцом в нежных объятиях, словно боясь сломать. Вокруг уже выстраивались поверхности магической сферы, отделяя воды озера от воздушного пузыря. Защитная сфера полыхнула бирюзовыми разрядами.
«Наша!» – утробно ворчал Зверь.
«Пострадала! Домой!» – вторил ему в мыслях Торвальд.
Он поплыл в сторону замка ла Фрайн, куда прежде вход ему был заказан – не в бесконтрольной звериной ипостаси. Но теперь всё было в порядке – управление сознанием установилось и закрепилось. Брунхильд выгнулась и закашлялась, выплёвывая воду, попавшую в лёгкие. Хоть она и успела наглотаться, но мага воды не так-то просто утопить, лишь её неопытность могла стать проблемой.
– Торвальд… – простонала она, проводя руками по чешуе.
Он мягко развернул её, заставив откинуться спиной на одно из колец. Грудь Брунхильд по-прежнему тяжело вздымалась, она никак не могла отдышаться.
– Что ты?..
– Смотри…
Она прищурилась, вглядываясь в мутную пелену воды за пределами воздушного пузыря.
– Торвальд, куда мы… – вновь позвала она, не понимая, но вдруг подавилась вздохом и на миг зажмурилась от яркой вспышки.
Защитная сфера воздушного пузыря полыхнула бирюзовыми разрядами, затрещала и словно прошла сквозь тонкую магическую грань, сплетаясь с ней морозными узорами. Брунхильд то удивлённо оглядывалась назад, то всматривалась вверх, на иллюзорное небо, где ярко горел жёлтый солнечный диск.
Торвальд снял защитный кокон и осторожно опустил свою драгоценную ношу. Её ноги тут же утонули в пушистом сугробе.
– Я не понимаю… Мы же не поднимались к поверхности. Это замок? Внутри озера? Как?! – сыпала вопросами Брунхильд, глядя на очертания угловатых крыш и шпилей, выделяющихся на фоне ясного неба. – Или мы переместились? Куда?
Торвальд за её спиной усмехнулся, возвращая себе человеческий облик:
– С возвращением домой, сканда ла Фрайн.
Во взгляде Брунхильд промелькнул ужас, но, как оказалось, испугалась она за него. Очевидно, вид у него был как у побитой собаки.
«Это всё ерунда, пройдёт».
Торвальд не дал Брунхильд прикоснуться к своей израненной шее, перехватил её ладонь и поднёс к губам, запечатлевая поцелуй. Внутри он ликовал: враг повержен, его дева с ним, контроль в норме, хаос стабилен, замок в нескольких шагах… почти всё, что ему нужно. Почти.
Он подхватил Брунхильд на руки и зашагал вперёд. Ворота сами собой распахнулись, словно приветствуя хозяина, и Брунхильд оставалось лишь вертеть головой по сторонам в невольном изумлении:
– Ни следа запустения! Как же так? Я ведь совсем недавно была здесь и… – Она ткнула пальцем в направлении каменной чаши фонтана: – Она целая! А была разбита! Я точно это помню. И никакого мусора… Никаких ржавых остовов оград… О! А это же…?