«Эспен был сам во всём виноват. Но сканд Брой просто делал свою работу, и на его месте…»
Она качнула головой, прогоняя ненужные мысли.
«Всё с ним нормально. Торвальд со всем разобрался. Сканд Брой жив, получил свой импеллер и уничтожил его. Всё надеется, что маги перестанут исчезать бесследно, аристократы не смогут покупать себе магию и Грантрок заживёт прежней, спокойной жизнью. А что шрамы от морозных узоров у Броя останутся – так ничего страшного, я же вон всю жизнь со знаком варга жила, и ничего, справилась как-то… Как говорит ректор ван Саттер, взрослые мужчины могут сами о себе позаботиться».
Хильди улыбнулась Ингвару, возвращаясь к разговору:
– Ну а что, не только ж ему тайные проверки устраивать! Как вспомню, что он нас отправил в кабинет магистра Гилли украсть артефакт, заведомо зная, что мы попадёмся…
– А потом наказание в теплицах и лисья йотунша в коридоре! Брр-р!
Он брезгливо передёрнул плечами, а с Хильди тут же слетел весь задорный настрой, уступая место грусти за несправедливость к Лагерте.
«Когда-нибудь мы изменим это».
– В общем, Сопротивление разогнали! – Ингвар не заметил перемены её настроения. – Почти всех пустышек отчислили. Конечно, сначала проверили измерителем магии. У меня как был ноль, так и остался. Так что вот, – он обвёл руками пространство вокруг. – Я теперь здесь. Повезло лишь тем, у кого были зачатки дара и они показали хороший прирост относительно тех результатов, с которыми адепты изначально поступали в академию. Таких оказалось всего шестеро из двадцати семи, представляешь? О!
– Что?
– Может, и семеро, тебя ж не проверяли. Ну это если ты надумаешь вдруг вернуться к учёбе, – произнёс Ингвар с таким сарказмом, будто точно знал, что кому-кому, а Хильди уж наверняка этого не захочется.
Но он был не прав. Теперь, когда её дар теплился в груди приятным огоньком, обучение было просто необходимым. И она не сдержалась. Легонько повела ладонью, засыпая стол снежинками.
Ингвар аж подскочил от неожиданности, да так, что ударился макушкой о полку, с которой на него посыпались пыльные свитки.
– Драный драккар!
Хильди звонко рассмеялась. А когда эмоции чуть утихли, пояснила:
– Мой… эм… жених уже договорился с ректором ван Саттером, что когда моя магия стабилизируется, я вернусь на водный факультет. Вода, снег, лёд – стихия-то одна. Но это случится ещё не скоро. Может, в будущем году. Так значит… – Хильди замялась. – …Бригитт и Юханну тоже отчислили? И что, они спокойно разъехались по домам?
Тут уж пришла очередь Ингвара пожимать плечами.
– Ну наверное. В число шести счастливчиков они точно не вошли, так что, вероятно, уехали, да. Если честно, я не интересовался, мы не то чтобы близко общались. Может, Йорген в курсе?
– Вот уж у кого я точно не буду ничего узнавать, так это у Йоргена! – Хильди передёрнула плечами. – Я к нему в принципе приближаться не собираюсь. Ведь зная его… м-м-м… неугомонный нрав, не удивлюсь, если он снова организует очередную секту и станет туда добровольно-принудительно адептов сгонять, ещё и за деньги! Нет уж, я просто хочу спокойно доучиться и больше не бояться лишний раз отморозить руку собеседника при пожатии.
– Оу, а такое случалось? – искренне заинтересовался Ингвар.
– Ну не то чтобы руку… – пробормотала Хильди, а перед глазами у неё снова возник образ сканда Броя с обледеневшими усами.
– Теперь стало ещё интереснее! – И бывший однокурсник внезапно подмигнул, очевидно представив себе какую-то другую отмороженную часть тела.
– Фу, Гвар, и не стыдно тебе! – ухмыльнулась Хильди и решительно встала. – Спасибо за угощение, но мне пора. Я была рада тебя встретить, правда, и надеюсь, что ещё увидимся! А ещё я рада, что ты наконец обрёл своё место. То место, где ты сам хочешь быть, а не кто-то другой решил за тебя.
Ингвар тоже встал и, протиснувшись между стопок книг, открыл дверь своего кабинета.
– А ты, Хильди? Ты обрела своё место? – нерешительно спросил он на прощание.
Она улыбнулась и кивнула:
– Я обрела намного больше, чем смела надеяться!
Эпилог 3. Два месяца спустя
До сих пор Хильди не могла привыкнуть к «подводному миру без воды» – так бесхитростно она его называла. Не укладывались в голове и те магические силы хаоса, которыми был сотворён для рода ла Фрайн этот скрытый ото всех замок – копия наземного.
– Какая же мощь! – пробормотала она, глядя на иллюзорное солнце, на зеленеющие макушки елей, что росли у восточной стены замка. А там, за ними, виднелись расплывчатые очертания Лэя.
Но всё это было лишь хаосом – необычной магией, способной разрушать и созидать, смешивать несочетаемое…
– У нас всё готово! – вырвал её из мыслей оживлённый возглас Хагана. – Идём быстрее!
Молодой левиафан вошёл в тот возраст, когда голос уже окрасился низкими тонами, а юношеская непосредственность из него ещё не ушла. Однако его лицо и тело уже украшали вечные шрамы – тонкие, ещё розоватые, но уже значительно поблёкшие, повторяющие клетчатый узор проклятой йотунской сети. Он носил их с гордостью, приговаривая, что будет рассказывать историю своей битвы внукам. И Хильди с усмешкой опасалась, что к тому времени легенда эта вдоволь обрастёт новыми лихими подробностями.
Хаган в нетерпении подхватил её под локоть и повёл коридорами в особое помещение. Торвальд готовил его почти два месяца. В закрытой части левого крыла замка, как можно дальше от жилых комнат. Он укреплял магией стены и швахх знает сколько сил у него на это ушло. Там же приходил в себя и Хаган. Молодой организм быстро справился с телесными повреждениями. С контролем дела шли сложнее, но и это в итоге удалось. Торвальд оказался хорошим наставником, хоть и, скрипя зубами, признавал, что знания эти получил от Ашилла в те далёкие времена, когда тот умело скрывал свою чёрную суть и нагло пользовался слабостью левиафанов.
В укреплённом помещении не было ничего, кроме небольшого постамента со склянкой, в которой клубился бирюзовый туман. Торвальд расхаживал взад-вперёд, явно нервничая, а Ойвинд замер у стены, оперевшись на неё плечом. В отличие от Хагана восстановление физическое далось ему с трудом. Он до сих пор подволакивал ногу при ходьбе и говорил шёпотом из-за повреждения голосовых связок. На вид ему было лет пятьдесят, и, как и в зверином обличии, Ойвинд хорошо раздобрел в боках.
– Ну что, пора? – улыбнулась Хильди и направилась прямиком к сосуду, который они выбрали для первого пробуждения. – Давайте уже…
– Стой, Брунхильд! – прервал её Торвальд. – Лучше давай ещё раз обсудим порядок действий.
– Мы ведь уже много раз всё проговаривали, да и нет сложности в том, чтобы разбить склянку, – мягко возразила она.
– Да, да, я понимаю… – Торвальд замер у сосуда, вглядываясь внутрь. Всегда собранный и хладнокровный, сейчас он был сам на себя не похож. – Извини, что вношу суету, но у меня просто до сих пор не укладывается в голове, что всё настолько просто. Я готов допустить, что всё сработало со мной, потому что мы пара…
– Дважды, – хмыкнула Хильди.
– Да, дважды, – покладисто кивнул Торвальд. – Но остальные сородичи – Хаган и Ойвинд? Как возможно то, что ты смогла разбудить их от мучительного беспамятства, просто расколотив стекло?! Когда мы с Лагертой впервые нашли его логово и обнаружили там запечатанных левиафанов, то неделями бились над этой загадкой.
– Я слышу это уже в сотый раз. Всё будет хорошо.
– Пробовали различные способы, обращались к мудрецам, и никто не смог понять, как извлечь левиафана, не причинив ему вреда. Но просто шарахнуть об пол…
– Торвальд…
– Это противоречит всем известным мне законам магии хаоса.
Ойвинд отодвинулся от стены и, неловко переваливаясь, тоже подошёл ближе к сосуду.
– Может, в том и дело, брат, что мудрецы слишком много мудрили? Брунхильд же ничего не знала – ни о законах, ни о хаосе. Просто поступила интуитивно, это и оказалось истиной.
Торвальд покачал головой, но не стал возражать, и Ойвинд продолжил:
– Как бы там ни было, нам с Хаганом повезло. И я не сомневаюсь, что и с остальными сородичами всё сработает. Давайте не будем более медлить.
Хильди бросила взгляд на Торвальда и, получив подтверждающий кивок, вновь шагнула к постаменту. Не раздумывая, она взяла сосуд обеими руками и со всей силы швырнула его об стену, чуть дальше того места, где прежде стоял Ойвинд. Затаив дыхание, все четверо смотрели, как над осколками взметнулся туман, и в следующее же мгновение пространство разорвал рёв ярости и боли, а на поверхность пола словно из ниоткуда грузно вывалилось дрожащее тело левиафана и тут же свернулось кольцами, словно в попытке укрыться от врага.
– Так я и думал, – благоговейно прошептал Ойвинд. – Всё получилось. И смотрите, это же… не он, а она? Ну здравствуй, малышка! Не бойся, теперь с тобой всё будет хорошо. Со всеми вами!
Торвальд стоял на террасе замка ла Фрайн, наблюдая за тем, как мягкий лунный свет касается озера Мутт, а под толщей воды угадывались очертания трёх плывущих левиафанов: Хагана, Ойвинда и Микаэллы.
«Мы сделали это. Всё получилось. Мика быстро восстанавливается. Смогут и остальные запертые в склянках сородичи. Медленно, но верно мы пробудим всех. Теперь уже наверняка».
Внутреннее напряжение, которое Торвальд носил в себе с тех пор, как окончательно одержал победу над йотуном, наконец начало ослабевать. Оно отступало, оставляя за собой место для иных чувств. Брунхильд стояла рядом, едва касаясь пальцами его руки, словно боясь нарушить этот хрупкий мир, который они сумели выстроить из пепла разрушений и потерь.
Торвальд чуть повернул голову, чтобы увидеть её профиль. Хильди смотрела перед собой, но её мысли явно витали где-то далеко.
– О чем задумалась? – мягко спросил он, чувствуя, как между ними пульсирует нечто невыразимо важное. Не страх, не боль, а что-то другое – почти неуловимое. Хильди вздохнула и слегка улыбнулась.