Люди, застигнутые на тротуарах и садовых дорожках, сердито поеживались, а перепуганные матери начинали натягивать на детей далеко упрятанную теплую одежду. Аварийные датчики продолжали тревожно мигать. Воздух уходил медленно и неотвратимо. И так же медленно тянулось время.
Следящие автоматы методично, метр за метром, прощупывали огромную поверхность купола, чтобы установить место утечки.
Наконец, на контрольный дисплей были выведены зловещие координаты прорыва — и роботы-ремонтники ринулись туда со всей возможной для подобных механизмов скоростью. Прорыв оказался в совершенно неожиданном месте — далеко от главного входа в Город и от запасного аварийного шлюза, у самой поверхности земли, возле массивной опорной рамы, удерживающей купол внизу и впаянной в вечную мерзлоту. Роботы-ремонтники остановились в недоумении возле квадратного отверстия в куполе с ровными оплавленными краями. Сквозь него, как из своеобразного окна был виден человек в полушубке и драном треухе из какого-то натурального меха. Отвернув от ветра багровое лицо, пришелец сидел на проиндевелой окаменевшей кочке, а рядом с ним, мерцающим раструбом повернутый в сторону Города, покоился мощный лазерный карабин. Справа от него стояли, как темные пахучие бутыли, заскорузлые сбитые сапоги.
— Ниче… — хрипло приговаривал тундровый бродяга, обматывая пропрелые ступни диковинной купольной материей. — Ниче! Не обедняем… Все наше. Хозяйское! А тряпица-то ладная, уносливая, на портяночки как раз сгодится…
И в очередной раз прихлебывал какую-то жидкость из прозрачной емкости. В горле у него булькало, и сильно попахивало этиловым спиртом.
Умные роботы растерянно ожидали команды…
ЛЕКЦИЯ О БЕЗОТХОДНОЙ ТЕХНОЛОГИИ
Телевизионные камеры самых могущественных телекомпаний были включены, режиссер дал незаметный знак, — и известный своими оригинальными трудами профессор Джордж Крайсченстоун простер руки перед аплодирующей аудиторией:
— Уважаемые дамы и господа!
Великий русский ученый господин Вернадский разработал могущественное учение о живом веществе нашей планеты. Суммарно в неисчислимых представителях животного мира, включая, естественно, и десять миллиардов людей, живущих ныне на поверхности земного шара, сосредоточены в весьма рассеянном, к сожалению, виде миллионы и миллионы тонн полезных веществ. Их никак нельзя назвать полезными ископаемыми — ибо они не зарыты в земной коре, а скачут, плавают, летают, всячески передвигаясь и ускользая от промышленного использования… Вызывает сожаление бездумное уничтожение не только редких природных элементов, никак не извлекаемых из движущихся тел, но главное — неиспользование их белковой субстанции. Вы знаете — наша планета в значительной степени перенаселена. На ней не хватает ни растительного, ни животного белка. Следует искать разумный, рациональный выход из создавшегося положения. Человечество в своем эволюционном развитии выработало множество способов постепенного возвращения исходных элементов, послуживших для постройки живых созданий, — обратно в земную кору. Но все они отличались и отличаются крайней степенью примитивности, недостойных электронной эры: оставление останков в пустыне, привязывание их на ветвях деревьев, затопление, бессмысленное и никому не нужное закапывание в могилы, наконец — тупое кремирование, никак не могущее решить означенной проблемы. Это — слишком долгий, слишком затяжной процесс, давно отвергнутые темпы, которые никак не могут устроить человечество в наш энергичный динамический век! Пора поставить заслон этому всепланетному расточительству, этому многовековому грабежу общепланетных ресурсов! Не случайно в природе, в порядке высшей целесообразности животный мир дифференцируется по своим исходным — видовым, сортовым, даже — в известной мере вкусовым качествам: говядина, баранина, свинина, конина, курятина… Не напоминает ли это вам исходную, несомненно, целесообразную разницу человеческих рас: белая, черная, желтая, красная?! Нет ли здесь многозначительных параллелей? Я с уверенностью отвечаю на этот животрепещущий вопрос: — Есть! Мы достигли определенной степени технологического могущества и теперь наша задача — ввести белковый потенциал человечества в постоянный, контролируемый круговорот веществ! Мне представляется не случайным, что на нашей недавней памяти, в восьмидесятых годах прошлого, двадцатого века, правитель одной из южноафриканских малых стран достиг — в силу своей природной одаренности, будучи не связан заскорузлыми принципами старой европейской цивилизации — определенных вершин понимания необходимости этого технологического процесса.
Правда, в результате недостаточной тогда технической оснащенности своего молодого развивающегося государства, он не мог поставить дела на промышленную основу — и был казнен своими соотечественниками за — смешно сказать! — каннибальство, то-есть за отжившее свой век людоедство…
Только техника, развитая техника и наука переработки белковых продуктов решит все! Да, живое вещество планеты — это наше неотъемлемое богатство! С пониманием этого в ближайшей перспективе, наконец-то, я надеюсь, произойдет то, к чему стремится все прогрессивное человечество: сами собой прекратятся кощунственные войны, не поворя уже о вреднейшем и расточительнейшем ядерном или нейтронном вооружении, применение которых приведет человечество только к бессмысленному и преступному — да, да, экономически преступному! — уничтожению мировых запасов дорогостоящего белкового материала! Нас ждет новая блестящая эра безотходной белковой технологии! Целые стада… виноват, целые народы, самой природой предназначенные к поставлению исходного продукта для переработки, будут находиться под особой охраной войск ООН на территориях своих пастбищ… — простите, своих стран, предназначенных для нагуливания живого веса. По сигналу, данному центральными ЭВМ, в наиболее благоприятные сезоны отстрелов в джунгли, саванны или приполярные области двинутся организованные отряды добровольцевохотников. Но это не будет осуждаемое военное вмешательство! Продовольственные корпуса белых охотников, оснащенные превосходным автоматическим оружием марки «Зевс», дадут нам целые горы первоклассного мяса! Запомните, господа, — марка «Зевс», оружие, которое выпускает фирма «Эрнсклифф», безотказное в любых климатических условиях — это оружие против голода! Современный быстродействующий транспорт доставит белковую массу в центры переработки — и бифштексы, ромштексы, антрекоты и ростбифы непрерывным, нескончаемым потоком потекут на наш обеденный стол!
Да здравствует буду…
Не исключено, что профессор хотел сказать слово «будущее», быть может, даже — «будущее изобилие», но… Дело в том, что достопочтенный профессор Джордж Крайсченстоун не успел закончить своей фразы. Почти никто из уважаемой публики, внимавшей оратору, не расслышал или не обратил внимания на негромкий звук, раздавшийся с верхней галереи зала, — звук, похожий на хлопок пробки, ловко извлеченной из бутылки штопором. Люди, разбирающиеся в оружии, заметили бы, что это сработал пистолет с глушителем. Но все без исключения заметили, — а телевизионные камеры крупным планом передали это на многомиллионную аудиторию, — как профессор покачнулся, лицо его, мгновенно залитое кровью, откинулось назад: пуля большого калибра вошла точно над переносицей…
… Пленка кончилась. Сидевший в низком мягком кресле тонко выделанной крокодильей кожи румяный короткостриженый джентльмен нажатием кнопки на маленьком переносном пульте выключил видеозапись.
— Мне кажется, профессор слегка… гм… переборщил, — с чуть заметной ноткой неудовольствия выронил он, серебряным ножичком продолжая очищать почти незаметную кожицу с большой сочной ароматной груши.
В открытое окно комнаты из сада влетела большая оса и присела на край тарелочки, впиваясь хоботком в прозрачную каплю сока.
— Не в этом дело, мистер Эрнсклифф! — почтительно возразил его собеседник. — По своей общей идее лекция была великолепной рекламой. С поставленной перед ним задачей привлечь внимание к новой марке оружия вашей фирмы, автомату «Зевс», профессор справился блестяще!
— Но этот… неаппетитный конец… — брезгливо помахал кончиками пальцев глава концерна по производству стрелкового оружия. — А вы не подозреваете здесь… гм… конкурентов —?подозрительно спросил он.
— Исключено! — решительно возразил собеседник. — Сработал, к сожалению, своеобразный стереотип коллективной человеческой самозащиты. Инерция гуманоидного мышления…
— Пожалуй, Руди, вы правы. Нам следует оплатить, негласно, разумеется, некролог в пристойной консервативной газете… Займитесь этим. Секретарь кивнул и сделал запись в блокноте.?
— Я думаю, заслуженный профессором гонорар мы — со словами искреннего сожаления — переведем жене… уже вдове… профессора, — заключил он.
— Не забудьте послать букет белых хризантем… — добавил мистер Эрнсклифф, оружейный магнат, аккуратно отправляя в рот кусочек груши.? Да, вот именно — хризантемы…
ПОСТОЯНСТВО ОБЛИКА
— Э-э-э… — многозначительно протянул Судья, вздергивая оптические усилители на свои ослабевшие от старости гляделки. — Значит; так, уважаемый Суд… От гражданина за общепланетным индексом «MYZ-12739 дробь ноль шесть» поступило заявление… Ваши многочленные долгостепенства! — важно продолжил он. — Да продлится сияние света в ваших лупетках! Излагаю суть дела.
И он заунывно зачитал заявление. В зале суда послышался легкий, пока еще неопределенный шум.
— Ответчица по делу здесь —?строго спросил Судья. — Покажитесь! Примите стандартную Форму! — добавил он и внимательно осмотрел поднявшуюся со своего места особь. — Ответчица, каков ваш возраст?
— Двести девяносто семь единиц общепланетного времени… — скромно ответила она.
— Вы еще очень, очень молоды… — вздохнул Судья. — Ваш долгостепенный и многочленный супруг жалуется, что вы так быстро меняете свой внешний облик, что у него рябит в гляделках, и он никак не может к этому привыкнуть…