Необходимо иметь в виду, что если рота в нормальной армии нуждается в 3–5 офицерах, то в гражданской войне число офицеров должно быть увеличено в два-три раза. Так я и поступал в первые месяцы работы, но к весне положение осложнилось тем, что на фронте было уже около десяти полков, а в офицерах был некомплект даже по старому штатному составу.
Тем не менее работу надо было вести не останавливаясь, принимая во внимание еще и весь трагизм тыла в случае эвакуации края союзниками.
Наконец явилась возможность приступить к организации Военного экономического общества на выгодных условиях закупки товара по льготным ценам в Англии.
Я с благодарностью вспоминаю то доверие, с которым финансово-экономический совет отнесся к моему личному докладу, ассигновав для этой цели 6 миллионов рублей. Для Севера, где на тысячу рублей можно было жить с семьей месяц, – это были очень большие деньги.
В самом конце мая я ездил на двое суток на Мурман. Наконец-то можно было организовать на твердых устоях в этом краю и формирование и командование. Я уже имел сведения, что в пути на Север находятся генерал Скобельцын и полковник Архипов. Я считал и того и другого выдающимися офицерами Генерального штаба и заранее намечал назначение сразу обоих в этот край, где так долго нельзя было начать настоящую военную работу.
Самая поездка состоялась на одном из небольших ледоколов, находившихся в распоряжении английского командования.
В конце мая штаб генерала Мейнарда, равно как и гражданское управление краем, было перенесено из Мурманска в Кемь. Ввиду крайне ограниченного числа помещений в городе штаб Мейнарда помещался в особых бараках, выстроенных у самой станции. Там же помещался и русский штаб. В.В. Ермолов жил на станции, в своем вагоне.
Сообщение между Архангельском и Кемью в летнюю пору очень удобное, хотя в самом конце мая в Белом море еще много ледяных полей, через которые надо пробираться.
Команда и пассажиры парохода во время пути развлекались специальным «северным» удовольствием – стрельбой по тюленям, то здесь, то там показывающимся на льдинах.
Поездка моя имела, увы, лишь платоническое значение, так как я лишь успел повидаться с Ермоловым и Костанди. Для поездки на фронт времени не было. Костанди очень хорошо работал в смысле организации мурманских сил в составе 2-го и 9-го стрелковых полков.
Им же приступлено было к формированию дивизиона артиллерии.
Военное положение на Мурмане было в эту пору чрезвычайно благоприятное. Мы только что заняли Повенец и медленно спускались к Петрозаводску. Приближались районы с более густым населением и партизанщиной. Возросла возможность увеличения укомплектований, а следовательно, и развертывания новых частей.
Обратный путь в Архангельск был долог. Еще в самой Кемской бухте мы сели на мель, а потом, снявшись, должны были выждать несколько часов, чтобы удостовериться, что нет пробоин и течи.
Назад идти было легче, так как ледяные поля в течение 2–3 дней тепла почти исчезли.
Во время этой поездки я около трех-четырех дней провел неразлучно с генералом Айронсайдом. Он ездил на Мурман, чтобы повидаться с Мейнардом и обменяться с ним мыслями.
Их разговоры и предположения так и остались для меня тайной, а казалось, так естественно было сделать и меня участником их совместной работы.
Я затрудняюсь сказать, было ли тут налицо недоверие только к русскому генералу или же ко мне лично. Думаю, что тут было много первого и немножко второго. Мы были еще друзьями, но, несомненно, наши отношения уже несколько пошатнулись.
Наступила эпоха, когда надо было спешно искать каких-то новых решений, новых путей, новых связей.
XII. Июнь
Начало июня совпало с рядом восстаний против большевиков в Олонецкой губернии в полосе, примыкающей к финляндской границе. В пределах Финляндии немедленно появились формирования добровольческих отрядов, которые хорошо снабжались и вооружались, переходили старую финскую границу и с оружием в руках содействовали восставшим в свержении большевистской власти.
К началу июня месяца эти финские отряды вошли в соприкосновение с нашими частями Мурманского фронта.
Координация действий этих отрядов с нами, с одной стороны, и принятие самых экстренных мер для предупреждения столкновений между финнами и нашими войсками, с другой стороны, были неотложно необходимы.
Именно это положение дало окончательный толчок моей командировке в Финляндию, и вопрос был окончательно решен и оформлен в виде особой инструкции.
Вот полностью полученное мною предписание правительства:
«Временное Правительство Северной области
7 июня 1919 г.
№ 890
Генерального штаба генерал-лейтенанту
В.В. Марушевскому
Вследствие предписания Временного правительства на вас возлагается:
Ввиду предстоящего соприкосновения наших войск, наступающих на Петрозаводск, с финскими отрядами, действующими в этом же районе, необходимо выяснить отношения последних к русским войскам.
Согласно заявлениям, сделанным официальным представителем Финляндии в Париже французскому правительству, перешедшие русскую границу финские добровольческие отряды не имеют другой цели, как только избавлять население от ига большевиков. Имея общую цель – изгнание большевиков из данной части Олонецкой губернии, русские войска и финские отряды не только могут, но и должны действовать в полной согласованности друг с другом; последнее возможно только при общем командовании.
Поэтому на вас возлагается задача добиться не только совместных согласованных действий, но и подчинения в оперативном отношении финских отрядов русскому командующему войсками на Мурманском фронте, в свою очередь подчиненному в оперативном отношении английскому главнокомандующему генералу Мейнарду.
Хотя финляндский представитель в Париже и утверждал, что финские отряды действуют самостоятельно, вне всякого влияния Финляндского правительства, но несомненно, что без поддержки и моральной и материальной из Финляндии эти небольшие отряды не могли бы существовать и воевать второй месяц. Допустить или не разрешить эту поддержку может только финляндское правительство. Поэтому первая задача ваша по этому вопросу – договориться с генералом Маннергеймом и, если возможно, облечь соглашение в письменную форму; основным условием является беспрепятственное со стороны финских отрядов установление русской администрации и прочих русских властей во всех местностях, освобождаемых от большевиков.
В политическом отношении вы не уполномочены входить ни в какие переговоры о признании независимости Финляндии, ибо это дело будущего Всероссийского правительства. Вы можете лишь уверить генерала Маннергейма от имени правительства, что оно никаких агрессивных помыслов против Финляндии не имеет, желает установления нормальных отношений между жителями Финляндии и России, для чего необходимо установить прямую телеграфную связь с Финляндией по проводу 509 через Печеньгу, установить правила получения разрешений для перехода через сухопутную русско-финскую границу и установить через доверенное лицо в Гельсингфорсе возможность сношений шифрованными телеграммами из Архангельска в Гельсингфорс от Северного правительства к генералу Маннергейму и обратно.
В отношении генерала Юденича на вас возлагается задача выяснить все данные и условия происходящего ныне наступления на Петроград, отношение к этому наступлению самого генерала Юденича и планы и намерения его самого, а если он является агентом адмирала Колчака, то какие указания им получены. Сведения эти надлежит немедленно телеграфировать мне, дабы я мог до вашего отъезда из Гельсингфорса дать вам указания от Временного правительства, в связи с полученными от вас сведениями.
Подписал управляющий отделом
иностранных дел Генерального штаба
генерал-лейтенант Миллер.
Печать Сев. области.
Скрепил управляющий канцелярией
В. Дмитриев».
Кроме того, мне было вручено следующее удостоверение:
«Временное Правительство Северной Области
6 июня 1919 г.
№ 1903.
УДОСТОВЕРЕНИЕ
Выдано настоящее удостоверение командующему русскими войсками Северной области Генерального штаба генерал-лейтенанту В.В. Марушевскому в том, что он является членом Временного правительства Северной области, командированным, согласно постановлению Правительства от 2 июня 1919 года, в Финляндию для согласования военных операций на Петроград с операциями войск области на Мурманском фронте и информирования политической обстановки, что удостоверяется надлежащими подписями и приложением правительственной печати.
Заместитель председателя Временного правительства
Северной области Зубов
Управляющий делами Временного правительства
К. Маймистов.
Печать Сев. области».
Как видно из предписания, подписанного генералом Миллером, правительство желало «добиться» не только согласованности в действиях финских отрядов с нашими, но и «подчинения» их русскому командованию. Это с одной стороны. С другой – мне в категорической форме указывалось, что я «не уполномочен входить ни в какие переговоры о признании независимости Финляндии».
Я опишу дальше, что вышло из всего этого. Теперь же упомяну лишь, что судьба закинула меня в Финляндию как раз в момент маннергеймовского действа. Политическая обстановка и финские шовинистически-национальные настроения мне были отлично известны. Связанный по рукам и ногам полученными инструкциями, я понял, что «добьюсь» немногого, но тем не менее я охотно брал на себя эту командировку; я рассчитывал и на свои связи в Финляндии, и на знание страны, где я часто и подолгу живал.
Являясь ярым противником «Бобриковской» политики в бытность мою в штабе войск гвардии и Петербургского военного округа, не раз принимая участие в совещаниях по делам войск на территории Финляндии, я всегда старался устранить в принимаемых мерах ту остроту отношений и даже враждебность, которая вызывалась чаще всего недоразумениями и ошибками со сторон