– Давайте выбросим экономику и добавим курс по Шекспиру, «Хроники и трагедии», по понедельникам, средам и пятницам в десять тридцать… – начала я.
– А, изящные искусства, – перебил он, делая корявые пометки на бумаге. – Знаю его неплохо. Уверен, и вы найдете его восхитительным.
– Я тоже надеюсь.
– Как у вас дела, Кори? – спросил он, склонив голову. – Ваши предварительные оценки производят прекрасное впечатление.
– Правда? – Я не смогла сдержать улыбку. – Оценки должны были огласить только на следующей неделе, и я очень надеялась, что справилась хорошо.
Он кивнул:
– Вы молодец. А как со всем остальным? Если я правильно помню, вы живете в Макгеррине? Я осматривал комнату сам после разговора с вашими родителями летом.
– Комната просто отличная, – сказала я. – И соседка у меня потрясающая.
Он с довольным видом кивнул:
– Хорошо, хорошо. Ну что ж, не буду задерживать – вы наверняка торопитесь на обед… – Он посмотрел наверх в направлении столовой, и его лицо исказила гримаса. – Лестница! Боже! – Он вскочил на ноги. – Я был так сосредоточен на жилых помещениях… Как получилось, что вас приписали к Бомонту?
– Я попросила. Мой брат учился в Бомонте.
Он продолжал беспокоиться.
– Но… где вы ужинаете каждый вечер, когда Общая столовая закрыта?
– Здесь. – Я указала в сторону двора. – Мы с Адамом Хартли еще сто лет назад обнаружили грузовой лифт.
– О! – взволнованно воскликнул декан. – Тот, что ведет на кухню?
Я кивнула:
– Там ко мне уже привыкли.
Мой собеседник стал красным как рак.
– Ужасно себя чувствую из-за этого. Мы можем переселить тебя на другой факультет, со столовой на первом этаже?
Я не могла этого допустить, ведь тогда бы я потеряла такую соседку, как Дана.
– Все будет хорошо, обещаю. Пожалуйста, не переселяйте меня. Я уже привыкла к этому месту. И мне давно уже следует научиться ходить по лестницам на костылях. Раньше я немножко ленилась.
Он колебался.
– Ну, если вы так уверены, мисс Каллахан. – Он откашлялся. – Если вы снова столкнетесь с подобными недоработками с нашей стороны, то скажете мне? Даже если это будут мелочи?
– Да.
– Кори! – Он протянул руку, и я пожала ее. – Я всегда говорю, что учусь у студентов каждый день. А сегодня ты просветила меня еще до вечернего чая.
– Всегда рада.
Этим же вечером я надела купальник под пару спортивных штанов с застежками по бокам и пришла в бассейн за добрых пятнадцать минут до начала занятий – хотела переместиться из кресла в бассейн без лишних свидетелей. Поставив кресло на тормоз, я отстегнула штаны, а затем произвела сложный маневр, чтобы сползти на пол. Потом я сняла футболку, уложила одежду в стопку, сняла коляску с тормоза и дала ей легкого пинка, дабы она откатилась к стене.
Я ползла на ягодицах к краю бассейна, когда услышала позади чей-то голос:
– Ты, должно быть, Кори?
Я подняла голову, чтобы увидеть дружескую улыбку женщины.
– Эллисон?
Она протянула мне руку, и я пожала ее.
Эллисон присела на колени рядом со мной.
– Раньше играла? – спросила она.
Я отрицательно помотала головой.
– Нет, но я много плавала во время каникул. – Я откашлялась. – Честно говоря, раньше я много играла в хоккей. Так что обставлять вратарей – мое любимое занятие.
Ее глаза расширились.
– Круто!
– Ничего, если я окунусь?
– Конечно, – улыбнулась она. – Мы начнем не раньше, чем через пять минут.
– Отлично, – сказала я, после чего скользнула в воду, опустила голову и принялась разрезать голубую гладь.
Когда я всплыла глотнуть воздуха, то увидела у бассейна остальных членов команды по водному поло – их было с полдюжины. Эллисон и еще один парень, я видела его в столовой Бомонта, протягивали веревку, которая делила бассейн на две части.
– Собираемся в этой половине бассейна! – объявил парень с зубодробительным британским акцентом.
Я проплыла под веревкой и подобралась поближе к тому месту, где он стоял.
– Для всех, кто со мной незнаком: я Дэниел. И так как мы теперь такая чертовски организованная команда… – На этом многие заржали. – …я собираюсь уделить правилам как минимум одну или две минуты. Затем начнем тренироваться. Так что все хватайте тюбинги… – Он указал на кучу в углу. – И пора искупаться!
Все пошли за тюбингами, а я почувствовала, как подпрыгнул мой пульс. Тюбинги лежали примерно в восьми футах от угла бассейна, а значит, близился один из моментов, когда мне придется просить чьей-то помощи.
Я ненавидела эти моменты.
В растерянности я прижалась к краю бассейна, глядя, как все остальные берут тюбинги и идут обратно. Никто не обращал на меня внимания, что обычно меня вполне устраивало. Эллисон и Дэниел были последней парой на бортике бассейна, и я вперила взгляд в нее, надеясь, что она тоже посмотрит в мою сторону.
Это сработало. Эллисон остановилась и улыбнулась мне. Она указала на тюбинг в своих руках, а потом на меня. Я с благодарностью кивнула, и она бросила его мне. Я поймала тюбинг и тут обнаружила, что Дэниел, наморщив лоб, сверлит меня взглядом. А потом он оглянулся и увидел мое инвалидное кресло.
Дэниел почесал ухо и нахмурился. Подойдя ко мне, он присел на колени на бортик бассейна.
– Знаешь, иногда игра бывает жесткой. Сложно оставаться в тюбинге.
Я почувствовала, как кровь ударила мне в лицо.
– Ничего страшного, – ответила я. – Я хорошо плаваю.
Впрочем, я явно погорячилась. Чуть позже, поскольку унижениям непременно находится место в моей жизни, я не смогла залезть в тюбинг. Он был крупнее, чем тот, который физиотерапевт Хизер нашла мне для занятий, и в итоге лишь с третьей попытки мне удалось наконец-то перевалиться через край. Правила, которые Дэниел начал зачитывать вслух, требовали, чтобы «арьергард» каждого игрока плотно сидел в середине тюбинга перед тем, как его хозяин завладеет мячом. Кроме того, считалось вполне законным вытолкнуть игрока из тюбинга, чтобы не дать ему или ей завладеть мячом.
– Теперь давайте разделимся, – приказал Дэниел, когда наши зады прочно заняли свои места в тюбингах. – Начнем с серии тренировочных игр по семь минут. – Он зарылся в мешок с тренировочными жилетами, а потом бросил найденное четырем игрокам, которые таким образом были отмечены, как команда-противник.
Мне жилета не досталось, поэтому я осталась в команде Дэниела. Эллисон была в другой. Большинство партнеров по команде я уже встречала в столовой, но не знала, как их зовут. Наконец Дэниел дунул в свисток, и игра началась.
Команда соперников получила мяч и приступила к перепасовке. Я сообразила, что двигаться нужно, используя руки, как плавники. Я заметила, что всего пара человек могли также использовать свои ноги. Нужно было быть счастливчиком высоченного роста с длинными, болтающимися за пределами тюбинга ногами, чтобы эффективно бить ими по воде, а значит, в кои-то веки мои бесполезные конечности не были особым недостатком. Пытаясь маневрировать, мы бултыхались в воде, как пьяные тюлени, и кто-нибудь то и дело не выдерживал и начинал хохотать над собственной неуклюжестью. Поло в тюбингах явно не было той игрой, которую следовало воспринимать слишком серьезно.
Долговязый парень по имени Майк перехватил мяч и перепасовал Дэниелу. Я быстро вертелась, разместившись перед сеткой.
– Открыта, – крикнула я, поднимая руки.
Но Дэниел перебросил мяч другой девушке, которая была дальше от сетки. Та пробила и промахнулась.
Потом то же самое повторилось еще с дюжину раз.
К тому времени как Дэниел дал свисток об окончании периода, я была в ярости. Я знала: дело не в том, что все опасались, что я потеряю мяч – мяч теряли все. Проблема состояла в том, что мои партнеры, все, кто видел, как я передвигаюсь на костылях и разъезжаю повсюду в кресле, думали, что я хрупкая. Они боялись поставить меня в положение, в котором мой тюбинг могут атаковать. Это было нелепо. И я была так разочарована, что хотелось плеваться от досады.
– Привет, Дэниел! – послышался голос с противоположного конца бассейна, где тренировалась другая команда. – Хочешь замес?
– Если «замес» – тупое слово, которое вы, американцы, используете для «тренировки», то почему бы и нет?
– Отлично! – сказала Эллисон. – Давайте покажем факультету Тернера, кто тут главный.
Капитан Тернера, тощий парень в крохотном спидо, подвел своих ребят к нашему краю.
– Нас сегодня только шестеро. Играем шесть на шесть или вы передадите нам кого-то из своих парней? Или девчонок?
– Я пойду! – подняла руку я.
Он кивнул:
– Отлично! Кто засекает время?
Я перебралась на сторону Тернера, к игрокам, которых не знала визуально. Когда раздался свисток, я метнулась прямо в эпицентр борьбы. Прошло не больше минуты, как один из партнеров по команде увидел, что я открылась, и бросил мне мяч. Я поймала его – хвала небесам – и перепасовала. Пару минут спустя я снова поймала мяч – на этот раз еще ближе к цели.
Вратарем Бомонта был здоровый бородатый парень по прозвищу Медведь. Ясно, что его выбрали из-за габаритов, а вовсе не из-за высоких результатов. Я сделала ложное движение влево, и он тут же купился на это. Когда я получила мяч, никто из команды Бомонта не сделал попытки опрокинуть меня. Я могла бы держать эту штуку весь день. Но я не стала. Быстро и уверенно я забила мяч в правый угол сетки.
Мои новые партнеры по команде одобрительно зашумели, а я начала получать удовольствие от игры.
Я передавала мяч несколько раз после этого, играя безопасно. Но когда открылось новое окно, я снова не преминула этим воспользоваться. Усвоил урок только вратарь – его стало чуть сложнее обойти. Но и на этот раз я справилась. Оставшиеся бомонтовцы снова попятились, когда я держала мяч. Глупцы. Я забила еще два раза, прежде чем они устали от своей галантности.
В следующий раз, когда я получила мяч, Эллисон стала действовать иначе. Пока я рассчитывала свой бросок, она подплыла к моему тюбингу и накренила меня. Однако мне удалось перепасовать мяч, прежде чем она опрокинула мой тюбинг. Я шлепнулась в бассейн со всплеском. Мы обе смеялись, пока я выбиралась на поверхность.