– Мы можем официально вызвать вас, Скарлетт. И допросить. Вряд ли вам этого хочется. Это будет означать полный зал юристов и показания под присягой. Будет гораздо проще, если вы добровольно ответите на несколько вопросов. Так что соглашайтесь на беседу, Скарлетт. Если окажется, что вам нечего сказать, вас освободят от свидетельских показаний в суде.
– Не могу, – прошептала я. Конечно же, она знала об этом. Родители сварили бы меня в кипящем масле.
Если прокурорша и была недовольна тем, что ее полуторачасовая поездка кончилась пшиком, она не подала виду, что делало ей честь. Она протянула мне визитку.
– Вот, возьмите. Если передумаете, здесь номер моего мобильного телефона. Подумайте, Скарлетт. Беседа со мной будет короткой и безболезненной.
Вот оно как. Она ищет доказательства вины. Но это не важно, потому что я в самом деле ничего не знаю. Я выудила из кармана ключ от комнаты.
– Мне пора, – сказала я. Мой голос лишь слегка дрожал.
– Позвоните, – сказала она, повернувшись, чтобы уйти.
Я не стала смотреть ей вслед.
Глава 11. Консонанс и диссонанс
Скарлетт
Теперь, когда я знала тайну Бриджера и видела Люси во плоти, он стал приглашать меня побыть с ними. Однажды холодным вечером пятницы мы пошли в пиццерию.
– Я люблю, чтобы на моей половинке были оливки, – объясняла Люси. – А Бриджер – чтобы колбаса. Если ты любишь без всего, можем попросить их поделить пиццу на три половинки.
– Ах, на три половинки? – Бриджер подмигнул мне через столик. – Не пора ли нам подучить дроби, Люлю?
Меня вдруг поразило это мимолетное замечание. Я весь день пыталась заучить набор итальянских слов, и мне казалось, что дело идет туго. А Бриджер несет ответственность не только за то, чтобы Люси была накормлена, но и за ее успеваемость по математике. Мой парень в возрасте двадцати одного года стал для кого-то единственным настоящим родителем. С ума сойти можно.
– Мне нравятся рождественские огоньки, – сказала Люси, указывая на барную стойку в преждевременных и пышных праздничных украшениях. – Бридж, мы тоже можем повесить на окно рождественскую гирлянду.
– Действительно, почему бы и нет, – согласился он.
Днем раньше я видела в аптеке такие гирлянды и пообещала себе, что куплю и подарю им.
– И вы будете готовы встретить Санта-Клауса, – сказала я и тут же пожалела об этом. Я ведь понятия не имела, где Бриджер и Люси проведут Рождество – целых три недели, а общежитие будет закрыто. К тому же у Бриджера нет ни денег, ни места, чтобы устроить праздник с подарками.
Но Люси только скосила на меня глаза.
– Я не маленькая, Скарлетт, – сказала она, и Бриджер едва сдержал улыбку. – Хотя я когда-то верила в Санта-Клауса, – поспешно добавила она, будто подумав, что я могу обидеться.
– Раньше. Когда жила с мамой. – Она взяла карандаш и нарисовала на салфетке поле для крестиков-ноликов.
У меня сжалось сердце при мысли о том, через что пришлось пройти этой девчушке и какое сомнительное будущее ее ждет. Но она выглядела вполне довольной, сидя рядом со своим покровителем и рисуя каракули.
Бриджер под столом нашел и сжал мою руку.
Во вторник перед Днем благодарения – в последний день занятий на этой неделе – на лекции по теории музыки я заметила, что Бриджер не отрывает от меня взгляда. Когда я посмотрела в его зеленые глаза, он подмигнул и отвернулся. Но через несколько минут я снова почувствовала, что он на меня смотрит. Встретившись с ним глазами, я удивилась их напряженному выражению. Он смотрел на меня серьезно и в то же время нежно. Никто никогда еще так на меня не смотрел.
Поскольку мы сидели в задних рядах большого лекционного зала, никто не заметил, как я потянулась за карандашом и написала на полях его конспекта: «Что такое?»
Он обворожительно улыбнулся мне, прежде чем перевести взгляд на преподавателя. Лекция была посвящена консонансам и диссонансам.
– Консонансный аккорд звучит приятно для слуха, – говорил профессор, – тогда как диссонансный вызывает у слушателя раздражение. Традиционная музыка пользуется преимуществами как мягких, так и заостренных эмоциональных тонов. Слушатели, определив диссонансный аккорд, ждут его разрешения. То есть того, что за диссонансным созвучием последует консонансное.
Бриджер схватил тетрадь, лежавшую у меня на коленях. Когда он вернул ее, на полях было написано: «Мой диссонанс ждет твоего консонанса».
Я провела стрелку к его словам и написала под ней: «Балбес». Показала ему тетрадь и услышала, как он засмеялся. Он снова выхватил тетрадь, что-то нацарапал и вернул.
«Хочу заняться с тобой любовью. Немедленно», – гласила надпись.
Читая, я чувствовала, как жар заливает мне лицо и шею.
Рядом со мной Бриджер захлопнул свой конспект. Он встал, вскинул рюкзак и вышел из зала.
Когда через несколько минут я тоже вышла в коридор, Бриджер взял меня за руку и зашагал вперед.
– Куда мы идем? – спросила я.
– Ко мне в комнату, конечно, – ответил он. – Я никого туда не вожу, чтобы не было вопросов, что там делает дополнительный матрас с постельным бельем марки «Хелло, Китти». Но раз уж ты знаешь секрет…
– А она в школе… – добавила я.
– Только один раз, – он сжал мою руку. – Все равно по этому предмету мы получим «отлично».
Сердце у меня заколотилось, и я прибавила шаг. Мы в рекордное время дошли до Бомон-хауса.
Едва дверь закрылась за нами, Бриджер прижал меня к створке. Его поцелуи начались с моего лба, потом переместились к носу и, наконец, нашли мои ждущие губы. Большими пальцами он гладил чувствительную кожу у меня на шее, потом его руки опустились ниже и обхватили мои груди. Мои собственные руки были заняты расстегиванием на нем рубашки, и я увидела его скульптурную грудную клетку при дневном свете.
– В кои-то веки нам некуда спешить, – сказал он, расстегивая на мне лифчик.
– Но я хочу чувствовать твои руки, – выдохнула я, дергая за пряжку его ремня.
Бриджер застонал прямо мне в губы.
Он дернул молнию моих джинсов, опрокинул меня на кровать и накрыл своим горячим телом. Его язык начал ласкать мой, и я сама услышала, как скулю от удовольствия. Наши поцелуи были такими глубокими, что я ощущала вкус Бриджера сильнее, чем свой собственный.
Он придвинул губы к моему уху.
– Скарлетт, – шепнул он, скользя рукой между моих ног. – Это лучшее, что я придумал за много дней.
– Ясно. – Его палец нырнул внутрь меня, и я ахнула от удовольствия.
Он поцеловал меня, и мы начали касаться друг друга, где только можно. Его тело было таким красивым и сильным, и при дневном свете я видела изгибы каждой его мышцы. Я провела рукой по рыжеватой дорожке на его животе и между ног, украдкой взглянув на его – э-э… снаряжение. Я скашивала глаза, пока не оказалась с ним лицом к лицу. То есть, лицом к…
Ну да.
Бриджер приподнялся на локтях и посмотрел на меня через всю длину своего мускулистого торса. В его глазах был туманный блеск, и я поняла, что должна слегка ускорить свою игру. Я положила руку на его тело, раздвигая рыжеватые волоски под моими пальцами. Под моими прикосновениями бедра Бриджера стали подрагивать в ожидании.
– Привет, пенис. – Я набиралась решимости. – Ну, давай познакомимся. Это ведь все умеют, правда?
Пора вспомнить мороженое на палочке.
Вот именно.
Я медленно наклонилась и осторожно поцеловала Бриджера как раз туда, куда требуется. Над собой я услышала исполненное страсти шипение. И я опять сделала это, непрестанно водя языком по головке. Со счастливым стоном мой парень уронил голову на подушку.
Вот так, пенис. Получилось. Я включила в себе внутреннюю Кэти и пошла вразнос. Наверное, я все сделала правильно. Потому что его живот напрягся, а бедра заплясали. А непроизвольный стон, который он издал, был сексуален до невыносимости.
В конце концов, он протянул руку и попытался меня отстранить.
– Перестань, – пропыхтел он. – А то я кончу прямо на тебя.
Услышав это, я почувствовала дикое возбуждение во всех частях тела. Я всегда считала, что это будет немного унизительно. А на самом деле – демонстрация страсти.
– Ну ладно, – сказала я, снова потянувшись к нему. Мне нравилось так действовать на Бриджера – заставлять его терять контроль над собой.
Еще раз применив свои новообретенные навыки, я услышала его стон.
– Прекрасно, если тебе нравится эта игра. Но я тебя предупредил.
Я откинулась назад.
– Где ты прячешь свои презервативы, Бридж?
Приведя себя в готовность, Бриджер сел в изножье кровати.
– Иди сюда, Скарлетт, – сказал он, потянув меня за руку.
– Куда?
– Вот сюда, – сказал он, усаживая меня к себе на колени, так что я практически оседлала его. Я колебалась, не будучи уверенной, что способна вести этот автобус.
– Ничего не надо делать, – тихо сказал он. – Но так я продержусь дольше. А ты… Может быть, тебе понравится.
Я посмотрела в его зеленые глаза, светящиеся от нежности. Это была не я. Нет, это невозможно – я с этим роскошным мужчиной, средь бела дня, взбираюсь на его обнаженное тело.
Но это была я. Это делала я.
Мне не сразу удалось сесть ровно, но вскоре я устроилась и налегла на него всем весом. Я прекрасно видела его глаза, зажмуренные от удовольствия. Он глубоко вздохнул и посмотрел на меня.
– Черт, ты сводишь меня с ума. – Он обхватил широкими ладонями мои бедра и притянул к себе.
Вначале мне было не по себе. Через секунду-другую я забыла о смущении. Управлять процессом было восхитительно. Внизу живота я начала ощущать преступное давление. Я подалась вперед, не слезая с Бриджера, его глаза затуманились, а голова откинулась назад.
– Как хорошо, Скарлетт.
Он потянул меня за бедра, чтобы я продолжала. Как мне было дорого выражение его лица – восторженное и доверчивое. Целый год для меня было невыносимо жить в реальном мире. Но каждая минута, проведенная с Бриджером, была яркой и осмысленной.