И что это была за минута!
Я давила на него всем весом, и любое мельчайшее движение вызывало между нами сладкое трение. Экспериментируя, я вертела бедрами, пока не нашла позы, в которой удовольствие было почти невыносимым.
– Бридж, – предупреждающе сказала я. Он поднял руки и обхватил обе мои груди, и я почувствовала уносящую меня волну. Я приникла губами к его губам и застонала.
– Ох, да, – задыхался он, сдвигая с кровати свои бедра, в то время как мое тело содрогалось, прижавшись к нему. Наконец он ахнул и обмяк с мужским стоном удовлетворения.
Вскоре мы лежали, прижавшись друг другу, тяжело дыша и чувствуя себя абсолютно счастливыми.
– Этого нет в программе по теории музыки, – прошептала я.
– Но ты просто чудо, – усмехнулся он, неловко гладя мои волосы. – С тобой я чувствую, как мне повезло.
– Потому что тебе просто повезло.
Он покачал головой.
– Это само собой. – Несколько минут мы лежали молча, и мое сердце переполнялось радостью.
– Скарлетт, – наконец шепнул он. – Можно тебя кое о чем попросить?
– О чем угодно.
– Может быть, раздобудешь себе противозачаточные пилюли?
– Конечно, – сказала я охрипшим голосом. Кэти уже объяснили мне, что делать. Просто нужно позвонить.
Он приподнялся на локте.
– Я не против того, чтобы пользоваться презервативами, но лучше дополнительно подстраховаться.
– Хорошо, – я дотронулась до его лица. – Нам ведь не нужны лишние драмы.
– Как это верно. – Он притянул меня к себе, чтобы поцеловать. – Но мироздание, как видно, не так уж сильно меня ненавидит.
– Почему?
– Ну, в этом году оно вывалило на меня кучу дерьма. Но оно же подарило мне тебя.
– У меня с мирозданием примерно такие же отношения, – сказала я.
Его лицо снова стало серьезным. Напряженное выражение, которое я видела раньше, вернулось.
– Надеюсь, ты понимаешь, – сказал Бриджер, скользнув губами по моему лбу, – что мне ты можешь выложить любые гнусности.
Я еще теснее прижалась к нему.
– Понимаю, что могу, – прошептала я. – Но не хочу.
– Я смогу принять это, Скарлетт. Что бы там ни было, понимаешь? Может быть, тебе станет легче, если расскажешь.
Об этом было страшно подумать. От одной мысли становилось физически дурно.
Тайна Бриджера – забота о беззащитном ребенке – только добавляла ему привлекательности. Как бы это ни было безумно и несвоевременно, чистота его намерений была ясна.
Мои семейные тайны были отвратительны, и не более того.
Я рывком поднялась и высвободилась из его объятий.
– Пора уже нам встать.
Бриджер обвил рукой мою обнаженную талию.
– Останься еще ненадолго. Я не буду расспрашивать.
Я, конечно, согласилась. Что на свете могло быть лучше, чем снова скользнуть в его объятия? Я любовалась его профилем, пока он не повернулся ко мне.
– Что такое? – спросил он.
– Люблю тебя, – прошептала я и наклонилась, чтобы поцеловать его в подбородок.
– Спасибо, мироздание, – сказал он.
Позже, когда я пыталась пятерней расчесать волосы, в дверь постучали.
Бриджер взглянул на меня, чтобы убедиться, что я полностью одета, и крикнул:
– Что тебе, Энди?
Пока открывалась дверь, меня тревожило, не услышал ли сосед, как мы занимаемся сексом. Но когда рассмотрела самого соседа, то поняла, что мои дела совсем плохи.
Он остался долговязым, каким я его помнила, но здорово заматерел. Лицо стало шире, мужественнее. А баскетбольная куртка команды Харкнесса выгодно отличалась от футболок с персонажами «Звездных войн», которые он носил, когда учился в старших классах.
Эндрю Башнейгел.
Я забыла, что нужно дышать. Секунду мы пялились друг на друга. Потом он рассмеялся.
– Шеннон Эллисон. Ну, как поживает твой плоский бросок?
Я открыла было рот, но не смогла выдавить ни слова. Голова Бриджера повернулась в моем направлении, и в груди у меня все вдруг сжалось. Я ощупью искала дверную ручку. Распахнув дверь, услышала голос Эндрю:
– Да что я такого сказал?
Я сбежала.
Часть 2
Стыд, отчаяние, одиночество! Таковы были ее суровые и ожесточенные учителя. Они сделали ее сильной, но вместе с тем научили и дурному[4].
Глава 12. Башнейгел-младший
Скарлетт
Я сбежала по ступеням и пулей выскочила из входных дверей. Бомон-колледж – красивый готический лабиринт, так что пришлось промчаться под тремя внушительными гранитными арками, чтобы добраться до ворот.
– Скарлетт! – где-то позади я слышала голос Бриджера.
Но я не хотела с ним разговаривать. Не хотела видеть выражения его лица после того, как он узнал, кто я и сколько в моей жизни мерзостей.
Я пыталась быть другим человеком. Почти три месяца мне это удавалось.
Я торопливо шла по тротуару к воротам Двора первокурсников. Вдруг прямо передо мной открылась дверца блестящего черного автомобиля, и я отшатнулась, чтобы она меня не стукнула. Но пассажир – мужчина в костюме – метнулся вперед и схватил меня за руку.
Застигнутая врасплох, я резко повернулась к нему лицом. Это был Аззан, телохранитель моего отца.
– Шеннон, поедем со мной, – сказал он.
Я вырвала руку и попыталась смыться. Но путь мне преградил другой мужчина, так что Аззан успел поймать меня за талию и отвести к машине. Этот второй – водитель, я видела его и раньше – открыл заднюю дверцу.
– Нет! – в смятении запротестовала я. Мне вовсе не хотелось садиться внутрь.
– Да, – коротко сказал Аззан. Он лишь слегка подтолкнул меня, но этого хватило, чтобы я плюхнулась на кожаное заднее сиденье. Он положил руку мне на темя, и, наверное, только благодаря этому я не содрала с себя скальп в узком проеме при столь неуклюжей посадке.
Аззан затолкал меня подальше на сиденье и уселся рядом со мной. И не успела я сообразить, что надо открыть дверцу с другой стороны и выскочить на проезжую часть, как его рука крепко схватила меня.
– Трогай, – сказал он водителю, который уже захлопнул дверь со своей стороны и завел двигатель.
– Что вы делаете? – спросила я, глядя, как остаются позади улицы Харкнесса. Сердце у меня отчаянно колотилось, к горлу подступала тошнота.
– С Днем благодарения, Шеннон. Везу тебя домой, в Нью-Гемпшир.
– Я никуда не поеду! – взвыла я.
Как бы не так, я уже ехала.
Тут у меня зазвонил телефон.
– Не бери, – быстро сказал он.
Я посмотрела на экран. Бриджер.
– Почему же? Боитесь, что я скажу, что вы похитили меня прямо на улице?
– Не умничай.
– И не думаю. Мой парень только что видел, как вы запихнули меня в машину и увезли. Наверное, он сейчас как раз звонит в полицию. Может быть, даже записал номер машины.
Аззан мгновенно обернулся и дал мне пощечину. Звук шлепка его руки по моему лицу оказался почти таким же внезапным, как острый укол боли.
– Сказал тебе, не изображай слишком умную.
Я ощутила во рту вкус крови – от удара я прикусила щеку. Но пощечина пошла мне на пользу – мое смятение прошло. На смену ему пришло ледяное спокойствие.
У меня пока не было плана. Но в голове прояснилось.
В радиусе пятидесяти миль я могла доверить только одному человеку – Бриджеру. Пусть даже ему сейчас открываются мои грязные тайны.
Телефон снова запищал.
– Он видел, как я уезжаю с вами, и хочет узнать, что случилось.
– С тобой никого не было, – сказал Аззан.
– Он был сзади, в десяти шагах, – отчеканила я ледяным голосом. И показала ему телефон, лежавший на моей ладони. – Не отвечу, если вы против. Но тогда ждите вестей от полиции.
Он вздохнул.
– Скажи ему, что все хорошо, что ты едешь домой на праздники.
Я нажала «ответить»:
– Алло?
– Скарлетт, – выдохнул он в трубку. – Что это была за хрень?
– Это… – Я прокашлялась. – Телохранитель моего отца решил отвезти меня домой на День благодарения.
– Что-о? Как-то не похоже. Я записал номер машины. У тебя правда все в порядке?
Сердце у меня сжалось.
– Думаю, что да.
– Не нравится мне это. Когда вернешься?
– Аззан, – сказала я. – Он спрашивает, когда я вернусь.
– В воскресенье, как все нормальные дети в Америке.
– Все нормальные дети в Америке сами планируют свои поездки.
– Заткнись, Шеннон. Все, клади трубку. Сейчас будет тоннель, связь все равно оборвется.
– Я все понял, – сказал Бриджер мне в ухо. – Скарлетт, нам надо поговорить.
– Извини. – В этот момент мы въезжали в тоннель Уэст-Рок.
– Да нет… я хочу, чтобы ты знала… – сказал Бриджер. И связь прервалась.
Я так и сидела, глядя на телефон, пока Аззан не выхватил его из моих рук.
– Отдайте, – возмутилась я.
Телефон пропищал дважды.
– Ох, вот ведь настырный тип. – Аззан протянул телефон так, чтобы я могла видеть сообщение.
Бриджер: Люблю тебя, несмотря ни на что.
– Пусть побудет у меня до конца праздников, – сказал Аззан и сунул мой телефон к себе в карман. – Получишь его обратно после того, как поговоришь с адвокатами и съешь индейку в кругу семьи.
Следующие полтора часа я усиленно дышала носом, стараясь не заплакать.
Число журналистов возле нашего дома было минимальным, ведь оставался еще целый месяц до выбора присяжных. Я насчитала всего два телефургона.
Водитель вырулил на подъездную дорожку и остановился на порядочном расстоянии от гаража.
– Выходи здесь, Шеннон, – сказал Аззан. Он хотел, чтобы изнывающие от скуки телевизионщики увидели, что я приехала домой на каникулы.
Наверное, его удивило, что я не стала спорить. Выскочила из машины и побежала в гараж. Меня не интересовало, успели ли меня сфотографировать. Меня уже снимали сотни раз, когда пресса стремилась всесторонне осветить историю известного хоккейного тренера и филантропа, на поверку оказавшегося самим дьяволом.