Бриджер повернулся ко мне с улыбкой, все еще игравшей на его губах.
– Соображаешь. – Он снял спортивную куртку и повесил на спинку стула.
Потом подошел ко мне, отбросил мне волосы с плеч и прижался губами к моей скуле.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Он покрыл мою щеку быстрыми поцелуями. – Не каждый же день выясняешь, что приходишься себе двоюродной сестрой.
Я хихикнула ему в шею.
– Все будет в порядке, – пообещала я, развязывая его галстук. – Как только ты до меня дотронешься руками. – Он сорвал галстук, а я занялась пуговицами его парадной рубахи.
До этого мы провели в его комнате четыре тоскливых ночи. Мы обнимали друг друга, но не более того. Теперь, зная, что Люси скоро вернется, я точно знала, как использовать последние несколько часов, которые мы проведем вдвоем. Мне нужно было выбросить из головы все шокирующие откровения сегодняшнего дня. Хотелось ощутить тепло его кожи, его прикосновения, от которых у меня напрочь сносило крышу.
Блеск в глазах Бриджера, когда я раздевала его, был прекрасен. Он давал мне ощущение могущества. Я сдирала рубашку с его плеч, и он нагнулся, чтобы поцеловать меня.
– Терпение! – потребовала я, увернувшись. Потому что могла себе это позволить.
Отступив на шаг, я медленно стянула через голову собственную рубашку, чтобы подразнить его. А когда снова взглянула на него, искра интереса в его глазах разгорелась в огонь желания. Он смотрел на меня. Я положила руки себе на живот и медленно расстегнула джинсы.
– Я сейчас помру, – сказал он.
– Вот и хорошо, – я начала стаскивать ткань с бедер. Но не успела оглянуться, как он оказался рядом, опустился на колени и стал целовать треугольник голой кожи в проеме молнии. Ох, черт, как же это было приятно. Он сорвал с меня джинсы и начал тереться об меня, задевая губами шелковые трусики. Я потрясенно вскрикнула. Я ощущала его горячее дыхание на самых потаенных частях своего тела. Он приоткрыл рот, и трение горячего влажного шелка о мое тело стало почти невозможно терпеть. Колени у меня начали подгибаться.
Сильные ладони обхватили мои бедра, и я услышала приглушенный смешок.
– Ляг, детка. – Он уложил меня на кровать и рывком содрал с меня джинсы вместе с носками.
– Ты хотела, чтобы я дотронулся до тебя руками, – произнес он. – А как насчет губ?
Не дожидаясь ответа, он начал целовать мне живот и бедра влажным полуоткрытым ртом. Я задрожала от предвкушения.
Такого я еще никогда не делала и подумала: вдруг мне будет неловко оттого, что мне это нравится? Нежные поцелуи Бриджера, дразня, кружили по моему телу. А когда он добрался до места назначения, я поняла, что откровения этого дня еще не закончились.
Мое тело загорелось, как рождественская елка во Дворе первокурсников, и все треволнения этого дня вылетели из головы.
Час спустя мы лежали рядом, вспотевшие и обессиленные. Я водила пальцем по грудной клетке Бриджера, чувствуя себя выжатой и счастливой. Я слышала, как его сердце стучит у меня под ухом. Из-за двери доносились приглушенные звуки телевизора Энди.
– Надеюсь, пожарная дверь достаточно толстая.
Бриджер усмехнулся.
– А ты рассердишься, если я скажу, что ты, оказывается, не прочь покричать?
От одной этой мысли у меня участился пульс. Я-то по-прежнему считала себя хорошей девочкой. Даже очень хорошей девочкой. А тут целая куча доказательств обратного.
– Не рассержусь, – сказала я, хотя уже немного рассердилась. – Но застесняюсь и постараюсь сдерживаться.
– А жаль. Потому что это ужасно заводит.
– Честно?
Он перекатился на бок, чтобы видеть мои глаза.
– Лучше. Всего. На свете, – прошептал он. – Из-за тебя я чувствую себя похотливым животным.
– А ты и есть похотливое животное.
Его глаза сверкнули.
– А что ты скажешь на то, что похотливое животное хочет мороженого? Чтобы отпраздновать события.
Я подумала.
– Скажу, что на улице холодно. А мы голые.
– Мы можем одеться и выйти. А когда вернемся, я тебя снова раздену. Его пальцы скользнули по моей голой спине и погладили ягодицы. Было так приятно, что я не без намека придвинулась ближе. Не смогла удержаться.
– М-м-м… – Бриджер поцеловал меня в ухо. – Сначала мороженое. Потому что тебе потребуются калории. Я собираюсь растянуть это на всю ночь.
Я слезла с него и стала шарить в поисках своей одежды. Трудно было спорить с подобной логикой, хотя прежде единственным, что я могла растянуть на всю ночь, была зубрежка перед контрольной. Но находиться голой рядом с Бриджером было, без сомнения, великолепно. Я, правда, была не вполне уверена в себе. Ведь он намного опытнее меня. И это было заметно.
– Ты что хмуришься? – спросил он. – Если не хочешь, можем не ходить.
– Не в этом дело. – Я покачала головой. – Мне нравится твой способ развлекаться.
Бриджер улыбнулся, и я заметила, что он влезает в джинсы, не надев трусов.
– Что же тогда?
– Да ничего, все нормально. Я просто задумалась… доволен ли ты мной.
Он быстро поднял глаза, по-прежнему улыбаясь.
– А что, непонятно?
– Ну… – На самом деле не очень понятно. Я знала, что его тело реагирует на мое. Это очевидно. Но ведь я только учусь разным способам прикосновения. – Надеюсь, если нужно будет что-то усовершенствовать, ты мне скажешь.
Он бросил рубашку обратно в ящик и приблизился ко мне вплотную.
– Каждый следующий раз лучше, чем предыдущий, – сказал он, обхватив мое лицо широкой ладонью. – Никогда не думай, что делаешь что-то не так, Скарлетт. Опыт совсем не важен.
– У меня нет комплексов, Бридж. Но иногда я думаю, что до меня тебе бывало интереснее…
Он покачал головой:
– Дело совсем не в этом, хотя я этого не понимал, пока не встретил тебя.
– Чего не понимал?
Он пододвинулся так близко, что я не видела ничего, кроме его зеленых сияющих глаз.
– Ты лучшее, что у меня было в жизни, Скарлетт. Потому что я люблю тебя. Когда другие прикасались ко мне, было приятно. Но когда ко мне прикасаешься ты, это не только приятно, это еще кое-что значит. И это мощно.
Он нагнул голову и чмокнул чувствительное место у меня за ухом.
– М-м-м, – протянула я, почти мурлыча от удовольствия.
Я провела руками по его голой груди, и он застонал.
– Честно тебе скажу, – проговорил он, – с тобой я снова чувствую себя как подросток. У нас мало возможностей быть вместе, и приходится все время о тебе фантазировать.
Мне стало жарко.
– Сегодня ночью не придется.
– Верно, – он легко хлопнул меня по заду. – Давай, надевай рубашку, потому что мне необходима порция мороженого.
Мы оба оделись, я сменила прическу «только-что-из-койки» на более пристойную, и Бриджер постучал в дверь Энди.
– Тебе принести мороженого? – крикнул он.
Секундой позже, когда дверь открылась, я уже усиленно листала учебник по теории музыки. Как будто Энди и вправду поверит, что я тут сижу и читаю.
– Празднуем твою победу?
– Ага. Люси возвращается завтра. – Энди улыбнулся и приветственно поднял руку. – Так ты хочешь мороженого?
– Ясное дело. Можно я с вами? Нужно хоть ненадолго оторваться от этой химии.
– Надевай куртку.
Бриджер взял меня за руку, и мы вышли на морозную вечернюю улицу. Во дворах и на дорожках никого не было. Во время экзаменов Харкнесс будто вымирал, лишь кое-где отмечали конец года.
– Ну что, Энди? Завтра вечером у тебя свидание с Кэти?
– Ага, – сказал он. – Если она не передумает.
– Не передумает, – возразила я. – Кэти просто чудо. За волосами Барби и глянцевым блеском для губ скрывается по-настоящему добрая душа.
– Круто, – сказал Энди. – Кстати, о добрых душах, Хартли искал тебя, Бридж.
– И что?
– Он мобилизовал всю хоккейную команду. Кто-то поможет тебе организовать похороны, кто-то – разгрестись в доме матери.
Бриджер вздрогнул.
– Вряд ли мне понадобится чья-то помощь.
Я сжала его руку.
– Завтра, хорошо? О делах – завтра.
– Отлично. – Он ответил на пожатие.
Когда мы доедали свои стаканчики, у меня за-звонил телефон. Мама. Я сбросила вызов, но через минуту она позвонила снова.
– Завтра, – прошептал Бриджер.
Я была бы не против. Но беда в том, что я уже разворошила осиное гнездо – поговорила с прокурором. И если Аззану и его шайке это не понравилось, они запросто могут сесть в машину и приехать, чтобы высказать неудовольствие мне лично.
– Придется подойти. Но я, кажется, знаю, как с ними бороться. Пожелай мне удачи.
Первым делом я включила программу записи разговоров, которую посоветовал мне Люк. Запустив ее, я ответила на звонок.
– Что ты наделала! – заверещала мама в трубку.
– Не смей на меня кричать, – сказала я.
Наступило короткое молчание, вероятно, мое требование удивило ее.
– Аззан хочет с тобой поговорить. Сегодня снова приходила полиция, и он думает, что в этом замешана ты.
– С чего это он так решил? – Интересно, что она скажет.
– Не знаю. Но ты ответишь на его вопросы.
– Только после того, как ты ответишь на мои. Мам, это ты поручила Аззану следить за мной и читать все мои эсэмэски и мейлы?
Наступило молчание.
– Конечно, нет.
– Значит, это папа?
Снова молчание.
– Нет.
– Спасибо. Потому что, когда ты сказала, что члены семьи должны помогать другим членам семьи, думаю, ты не имела в виду слежку за мной.
Она как будто пропустила мои слова мимо ушей.
– Когда ты приедешь на каникулы?
– Я не приеду, мам.
Она вздохнула, словно огнедышащий дракон.
– Приедешь. И захватишь с собой приличную одежду, подходящую для зала суда.
– И не подумаю. – Я понимала, что сейчас опять начнутся вопли, поэтому заговорила быстрее: – А ты сейчас замолчишь и выслушаешь почему. – Я сделала глубокий вдох. – С меня хватит. Все, чего мне от вас надо, – это обучение. Вы оплачиваете казначейские чеки и оставляете меня в покое. А если попытаетесь втравить меня в процесс, я дам интервью «Нью-Йорк таймс».