Я понимала, что он прав: не могли же мы обсуждать подробности семейных обязанностей Бриджера в присутствии Люси. Но, сидя напротив него, я так и видела, как у него в голове прокручиваются варианты.
Ну давай, мысленно умоляла я.
– Балда, я год не вставал на коньки, – сказал он, когда Хартли начал мыть посуду.
– Это же все равно, что ездить на велосипеде, – настаивал Хартли, протягивая ему вымытую тарелку.
– Ну, послушай. За весь сезон я был в тренажерном зале максимум пять раз. И это не все равно, что ездить на велосипеде.
– Ну и ладно, – не сдавался Хартли. – Кончится тем, что мы наберем народу с улицы. Предпочитаю тебя.
– Майк защитник.
Хартли только пожал плечами:
– Значит, тебе придется играть в защите. Или кому-то другому придется. Тренер все решит.
Бриджер покачал головой:
– Столько проблем при таком раскладе.
– Ничего подобного, – прошипела я, посмотрев через плечо, не слушает ли нас Люси. Но она щелкала пультом, переключая каналы телевизора. – Я прикрою тебя, Бридж. Люси все время просит научить ее играть на гитаре.
– Тренировки иногда заканчиваются поздно, – возразил Бриджер. – Долго же вам придется играть на гитаре.
– Шесть матчей – это максимум, – сказал Хартли. – А скорее всего, три. И мама поможет, если они придутся на конец месяца. У нее как раз начнутся весенние каникулы.
– Ну, я подумаю, – сказал Бриджер.
– Думай быстрее. Тренировка завтра в четыре.
– Ладно. – Он посмотрел на часы в микроволновке. – Сейчас мне надо загнать Люси спать. Дружок, зубы почистила?
Пока Бриджер укладывал Люси, мы с Хартли прибирались на кухне.
– Как думаешь, согласится? – спросил он.
– Если нет, я буду в отчаянии, – призналась я. – А если кто-нибудь из вратарей получит травму, ты знаешь мой телефон.
Хартли заулыбался.
– Буду иметь тебя в виду. – Он тут же стал серьезным. – Знаешь, я кое-что хотел тебе рассказать.
– Что же? – Я сложила оставшиеся вилки в ящик и закрыла его.
– Первые новые хоккейные коньки я получил в десять лет. До тех пор у меня было снаряжение только с дворовых распродаж. Одна пара коньков оказалась оранжевого цвета, и ребята надо мной смеялись.
Это было не похоже на правду.
– Пока ты не начал выписывать на них восьмерки.
– Ну это понятно, – улыбнулся он. – Но они никогда не были по размеру, понимаешь? Пока не появились «Стальные крылья» и не подарили мне настоящие коньки.
– О!
Вот тебе и «О!» Я быстро прикусила язык. В одной из газет я прочитала, что фонд моего отца потратил два миллиона долларов на снаряжение. Но до этого момента не видела никого из тех, кто это снаряжение получил.
Большие карие глаза Хартли испытующе смотрели на меня.
– Они стоили восемьдесят баксов. Ничего лучшего у меня никогда не было. Я их держал на письменном столе, чтобы любоваться ими между матчами.
– Это… – я не знала, как себя вести. – Радуйся, что ты не встретился с основателем фонда.
Он прислонился к стойке и скрестил руки на груди.
– Я и радуюсь. Я не намерен оправдывать его поступки. Но его помощь была непосредственной. И реальной.
– Понятно, – тихонько сказала я. – Спасибо, что рассказал мне.
Хартли быстро стиснул меня в объятиях.
– Не за что. Побегу и попробую позаниматься, на следующей неделе будет не до того.
– Спасибо за кексы, – сказала я.
Подмигнув, он стал натягивать куртку.
– Обещаю еще по десять штук тебе и Люси, если только заставишь этого засранца прийти завтра на тренировку.
– Постараюсь.
Бриджер
Почистив зубы, я погасил свет в гостиной. И запер входную дверь. Когда замок щелкнул, меня охватило глубокое чувство радости. Те, кого я любил больше всего на свете, находятся по эту сторону двери, дома, со мной. Хотя предложение Хартли взбудоражило меня, у меня уже было все, о чем я мечтал. Прямо здесь, в этой скромной квартирке.
Я на цыпочках прошел в спальню и повернул дверную ручку. Люси никогда не заходила в мою комнату среди ночи, но гораздо приятнее было раздеться рядом со Скарлетт, точно зная, что не попадешься ей на глаза даже случайно.
Моя подруга лежала посередине кровати, опираясь на обе подушки и заложив руки за голову. В ее глазах горел огонек, который сразу обжег меня везде, где положено. Одной рукой я через голову стянул футболку. И честное слово, огонек загорелся ярче.
– Иди сюда, – сказала она.
Это требование было не в стиле Скарлетт, но мне понравилось. Я стянул джинсы и трусы, ставшие слишком тесными. И сел на край кровати, в то время как она следила за мной разгорающимся взглядом.
Нависнув над ней, я закутал ее в простыню.
– Ты чего-то хотела от меня?
– Хотела. Хочу, – уточнила она.
Я лег поверх нее, опершись на локти. Наши животы прижались друг к другу, и единственной преградой между нами была простыня. Ни фига себе, под простыней она была абсолютно голой.
– Так чего ты хотела? – спросил я. – Мне, кстати, нравится, когда ты начинаешь командовать.
– Это хорошо, – сказала она, выгибаясь и прижимаясь ко мне. – Потому что сегодня ночью я собираюсь именно командовать.
Я мог поклясться, что прямо-таки услышал шипение, с которым загорелся огонь у меня внутри. Я уже весь пылал, хотя она даже не дотронулась до меня.
– Командуй, – согласился я. – А я послушаю.
Скарлетт положила руки на мои голые ягодицы и сказала:
– Пойди завтра на тренировку.
Я засмеялся.
– А я думал, ты не к этому клонишь.
– Я много куда клоню, – прошептала она, поглаживая меня мягкими ладонями. – Обещай только, что пойдешь.
Одной рукой я отодвинул простыню так далеко, как только мог, не слезая с нее.
– А что мне будет за то, что пойду?
Скарлетт дернула бровью.
– Будешь играть в полуфинале, дурень.
– О боже, как я люблю тебя, – сказал я и наклонился поцеловать сливочную грудь, которую я выпростал из-под ткани. – Сексапильна и крута, все в одном флаконе.
Ее лицо смягчилось. И поскольку я продолжал дразнить губами ее сосок, ее тело подо мной обмякло. Я прокладывал путь под простыней, целуя каждый кусочек кожи, который при этом открывался.
Может быть, она уже все сказала. А может, я такой умелый любовник. Но дальнейших попыток вести переговоры не последовало. Только тихие вздохи и прикосновения ее бархатистой кожи к моей. Ей нравилось все, что я делал.
Секунда, и я уже достал из тумбочки необходимое снаряжение. Потом опустился на нее, подразнив ее своим телом, и снова отодвинулся.
– Эй! – сказала она, и я засмеялся.
– Ты опаздываешь на самолет, Скарлетт?
– Ты – нехороший человек.
– Я хороший. – Я прижался губами к ее животу и начал его целовать.
А когда моя рука скользнула к ее самому интимному месту, она задохнулась.
– Скарлетт, – сказал я, убирая руку. – А ты вообще-то хорошо играешь в хоккей?
– М-м-м, – простонала она. – Какая разница, Бриджер?
Я фыркнул ей прямо в пупок.
– Как ты играешь, Скарлетт?
– Самый ценный игрок штата, – пробормотала она.
Я поднял голову.
– Можешь сразиться со мной один на один?
Она мгновенно открыла глаза.
– А что я, по-твоему, делаю? Прямо сейчас.
Я выпрямился, не слезая с нее и улыбаясь.
– Я серьезно. Кто бы тогда выиграл?
Она в изнеможении уронила голову на подушку.
– У тебя, наверное, удар сильнее, – сказала она. – А я гибче. Обманным маневром меня не проймешь. Я слишком долго изучала ошибки защиты.
Я взглянул на нее сверху вниз.
– Ты хотя бы представляешь, насколько это сексуально? Хочу с тобой сразиться. Думаю, обыграю тебя, если ты будешь одета. Сразишься со мной? – Она промолчала, и я вернул руку на прежнее место.
– Ну пожалуйста! – упрашивал я.
– Конечно, – она улыбнулась. – С удовольствием.
– Ес-сть! – сказал я и двинулся вперед, скользя к месту назначения. Веки Скарлетт затрепетали, сомкнулись, и я заглушил ее стон поцелуем.
Жизнь была прекрасна.
Скарлетт
Студенческий сектор был до отказа набит болельщиками. Оставались только стоячие места. Но мы с Люси пробирались в соседний сектор с местами для ВИП-персон. Каждому игроку нашей команды выдали по два билета для гостей. Мы отыскали наши места рядом с Кори и Терезой, позади нас сидела вся женская команда.
– Люси! – сказала Тереза. – Говорят, ты будешь ночевать у нас, если команда поедет в Филадельфию.
– Хорошо бы поехала, – сказала Люси. – Было бы классно.
Когда мы сели, тренер Саманта Смит – та самая, у которой я отказалась играть в сентябре, – тронула меня и Кори за плечи.
– Ну, как поживаете, леди?
– Прекрасно! – обрадовалась Кори. – Я по-обещала Хартли, что, если они войдут в «замороженную четверку», я нарисую себе на лице его номер.
Тренер рассмеялась.
– Судя по тому, в какой форме команда, тебе придется выполнить обещание.
– Стоит потерпеть ради того, чтобы увидеть, какие они молодцы, – ответила Кори.
Тренер повернулась ко мне.
– Ну а у тебя как дела… – Она остановилась. – Извини, забыла твое имя.
– Скарлетт, – подсказала я.
– Скарлетт, – повторила она с виноватым видом. Но я не обиделась. Она же брала меня в команду на весь год как Шеннон.
– Она у нас знаменитость, тренер, – сказала девушка, сидевшая рядом с ней.
Черт. Улыбка сползла с моего лица, и я воззрилась на девицу в куртке с эмблемой хоккейной команды Харкнесса. Вроде бы я с ней незнакома.
Тренер подняла брови, как будто тоже не знала, как на это реагировать.
– …знаменитость, потому что заловила Бриджера Макколли, – хихикая, закончила девушка. – А это еще никому не удавалось.
– Это мой брат, – прочирикала Люси. – Его очень трудно заловить, потому что он быстро бегает.
Щеки хоккеистки залились румянцем.
– Именно это я и имела в виду, – сказала она, и окружавшие ее девчонки рассмеялись.