Трофимов поежился, слазил за одеждой, разложил ее на горячем капоте. Откинул сиденья, готовясь ко сну.
— Кто ты такой, сын мой? — Низкий, глубокий голос принадлежал невысокому священнику в тяжелой рясе, с большим, массивным крестом на груди. Поверх символа веры мелко подрагивала длинная тощая бородка.
— Да так, прохожий, — пожал плечами Саша.
— А пошто в неглиже рядом с храмом Господним шастаешь?
— Одежда мокрая, — миролюбиво ответил Трофимов, кивнув на капот.
— Сие не важно, — отрезал священник и приказал:
— Облачись.
— Говорю же: мокрое все, — повторил Саша.
— Я тебе сказал, облачись! — повысил голос поп.
— А пошел ты на… — начал злиться Трофимов.
— Да ты богохульствуешь! — задохнулся служитель Божий. — Под стенами Господними! А ну сгинь отсюда, нехристь проклятый!
Однако тут Трофимов вспомнил, что сюда вот-вот вернется Синичка, которую встреча с настоящим попом отнюдь не обрадует, и сам шагнул вперед:
— А ну вали отсюда, старый хрен, со своими советами!
— Да ты…
— Пошел вон, пока я тебе по шее не накостылял! — Саша попытался сграбастать попа за грудки.
— Да я тебя… — Но тут священник осознал, что собеседник не шутит, и отступил, спасая бороду от захвата. Остановился, погрозил кулаком:
— Ну я тебя!..
— Давай, давай, счастливо, — помахал ему Трофимов и отвернулся.
— Исчадье дьяволово, сатанист проклятый…
— Ты еще здесь? — удивился Саша. — А плавать ты умеешь, придурок?
Священник намек понял и ушел, бормоча себе под нос проклятия. Трофимов вздохнул с облегчением. Вскоре показалась и Синичка. Она подбежала, обняла Сашу за шею, крепко поцеловала.
— Ну как? — спросил Саша.
Девушка кивнула.
— Тогда — спать. Завтра еще назад ехать, а послезавтра к четырем утра на работу.
Откинутому автомобильному сиденью до постели, конечно, далеко, но Трофимов с удовольствием поспал бы часов до десяти, если бы не требовательный стук в окно:
— Эй, кто там? Выходи!
— Какого черта? — зевнул Трофимов и опустил стекло. У машины стояли вчерашний поп и молоденький сержант милиции.
— Это они, Степка, они! — дрожащим от злости голосом затараторил священник. — Сатанисты!
— Степка? — удивленно приподнял брови Трофимов. Милиционер густо покраснел и решительно потребовал:
— Предъявите документы!
— С чего бы это вдруг? — вяло поинтересовался Саша. Как и всякий советский человек, Трофимов понимал, что сталкиваться с милицией куда опаснее, нежели с бандитами, поскольку от бандитов хоть отбиваться можно, а милицию защищает его величество ЗАКОН. Но, как и все остальные граждане, он мирился с неизбежным злом — ведь при нападении «незаконных» преступников бежать за защитой можно было лишь в ту же самую милицию. Однако в данном конкретном случае Саше вовсе не улыбалось, чтобы кто-то попытался выяснить личность Синички, а потому он решил вызвать огонь на себя, упереться рогом, использовать все законные и околозаконные способы, лишь бы вымотать представителя власти до самой крайней степени. Пусть с ним мучится, авось не до девушки будет.
— Я говорю, документы предъявите! — повторил милиционер, еще не понявший гнусной трофимовской сущности.
— А почему я должен документы вам показывать? Кто вы такой? — тоже повторил свой ответ Саша.
— Я — здешний участковый, — сообщил сержант.
— Если бы вы были участковым, то в первую очередь представились бы согласно инструкции, — вежливо сказал Трофимов и поинтересовался:
— У вас документы есть?
— Вы что, формы не видите? — все еще не «врубился» сержант.
— Ну, форму сейчас все кому не лень носят. Вы «корочки» покажите.
Наверное, это был первый случай в жизни участкового, когда документы попросили у него. И «корочек» с собой местный Анискин явно не носил.
— Вот сейчас в каталажку засажу, — пригрозил сержант, — будут там тебе документы по полной программе.
— Если в каталажку, то «протокол задержания» составлять надо, — протянул Трофимов. — А то на работу к утру не успею, кто убытки покрывать будет?
— Тебе же хуже будет, «по протоколу» сидеть! — сорвался на «ты» участковый.
— Мне? Я, что ли, задерживаю законопослушного рабочего человека с кристально чистой биографией? Или ты думаешь, я этого в протоколе не укажу?
— А ты пьяный за рулем! — произнес милиционер любимую формулировку органов внутренних дел.
Сколько людей, спавших в машине, ремонтирующих машину, болтавших в машине с приятелями, попадались под эту гребенку — не счесть! И никому не докажешь, что ты никуда не ехал, а просто внутри сидел. Да только ситуация на этот раз не та…
— Это ведь на медэкспертизу везти придется, — посочувствовал Трофимов.
— У меня весь поселок — свидетели.
— А они, что, все с медицинским образованием? Нет? Тогда они не свидетели, а так, рядом стояли.
Участковый наконец-то задумался. Безусловно, Трофимова могли и «обломать», но во-первых — молодой сержант никак не походил на матерого мента, во-вторых — был один, а в-третьих — наверняка не хотел портить свою анкету из-за незнакомого приезжего, который еще неизвестно кем может оказаться. Скорее всего участковый размышлял о том, не стоит ли действительно сходить за «корочками», а потом провести процедуру проверки по всей форме, или…
Первый вариант Трофимова не устраивал в любом случае, поэтому он открыл дверцу и выбрался наружу:
— Отвернитесь, дайте одеться.
Сержант громко хмыкнул. Трофимов потянул было к себе с капота брюки, но тут лицо его разочарованно вытянулось:
— Мокрые…
— Еще бы, — усмехнулся милиционер, — роса ночью выпала. Погода-то какая!
— От блин… — покачал головой Трофимов, давая сержанту время оценить свое интеллектуальное преимущество перед глупым приезжим: пусть хоть немного настроение себе поднимет.
Тут, совсем не к месту, в разговор встрял поп:
— Антихристы! Сатанисты проклятые! Кладбище осквернили!
— Что? — встрепенулся сержант.
— Она, она, — брызгал слюной батюшка, — я все видел!
«До шести лет», — мысленно прикинул Трофимов и бросил на Синичку вопросительный взгляд. Девушка пожала плечами.
— Что скажешь, законник? — повеселел участковый и демонстративно положил руку на кобуру. Однако Трофимов готов был поспорить на две зарплаты, что пистолет милиционер носит с собой так же часто, как и документы.
— Могу я взглянуть на следы своего преступления?
— Пошли, — согласился сержант и посторонился, давая пройти. Про Синичку, Сашиными стараниями, он уже забыл.
Деревенское кладбище — большой ровный прямоугольник — окружали высокие вековые липы. Между белыми бетонными крестами, железными красными звездами и серыми прямоугольными обелисками росли только редкие акации и низкий шиповник. Могилки чистенькие, ухоженные.
— Ну и где? — оперся на штакетник Трофимов. Сержант бросил на погост беглый взгляд и повернулся к священнику:
— Где?
— Да то, что нога сатаниста ступила на освященную землю, есть осквернение некрополя и могил! — чуть ли не пропел служитель Божий.
— А-а, — облегченно рассмеялся Саша, повернулся к сержанту и кивнул на священника: — Он у вас всегда такой?
— Ты должен заарестовать их, Степка! Обязательно должен, нехристей.
Насчет «Степки» попа явно бес за язык дернул — милиционер опять покраснел и негромко посоветовал:
— Шли бы вы в храм, батюшка! Прихожане, чай, заждались.
— Японский городовой, — хлопнул себя по лбу Трофимов, — права-то, кажись, в кармане! Намокли ведь!
Саша добежал до машины, обшарил карманы брюк, потом слазил в бардачок, достал водительское удостоверение, протянул догнавшему сержанту:
— Обошлось! Вот они, целенькие.
Участковый принялся внимательно читать документ, предъявленный-таки беспокойным «законником», а Трофимов, логично завершая картину безусловной «победы» власти над честным гражданином, сказал:
— Ты меня извини, сержант, что я тебе нагрубил с утра. Спросонок это. Устал я, не выспался, а тут будят… Извини, в общем. — И, предваряя возможные вопросы, продолжил: — Мы тут с женой дачу хотим снять. Отпуск у меня через месяц. Может, посоветуешь чего?
— Угу, — кивнул участковый, возвращая права. — Только таких жильцов на моем участке и не хватает. Можете ехать, гражданин Трофимов.
— Ну, если «гражданин», — с явной обидой пожал плечами Саша, — тогда сейчас искупаюсь и поеду.
— Да не занимается у нас этим никто, — смягчился сержант. — Не ездят к нам дачники.
— Это потому, что дороги нет, — посочувствовал Трофимов. — Зато места тут сказочные! Рыбалка, наверное, роскошная?
— Это да, — оживился милиционер, — тут канавы от прежнего русла остались, так там окуней можно котелком черпать! Зачерпнул — и на огонек. Только картошку покрошить остается.
— Да неужели никому тут деньги не нужны? — взмолился Трофимов, забыв даже про истинную цель своего визита. — Я ведь не в гости прошусь!
— Ты вроде и в машине неплохо спишь, — кивнул участковый на «Ниву».
— В ней один раз можно переночевать. Ну два. А целый месяц? На нарах и то лучше. Они хоть ровные.
— Ну, это нетрудно, — внезапно рассмеялся сержант. — У меня каталажка уже второй год пустует. Согласен?
— Заметано, — немедленно поймал его на слове Трофимов. — Только, чур, на замок не запирать!
— Это как вести себя будешь, — ответил участковый и протянул руку:
— Мне пора.
— До встречи. — Трофимов пожал мозолистую ладонь и некоторое время грустно смотрел участковому вслед.
— Ты чего, Сашок? — подошла сзади Синичка.
— Жалко, хороший парень, — ответил Трофимов, — а придется его вязать.
— Зачем?
— Понимаешь, место тут глухое. Если никаких вестей неделю-другую отсюда не будет, никто не забеспокоится. Надо сделать так, чтобы никто панику не поднял, сигнал в райцентр не подал, пока ты всех своих сюда не протащишь. Телефоны я отключу, у нас в стране распределительные коробки испокон веков на улицах ставят. Остается только дорогу перекрыть да участкового из строя вывести. Когда все беженцы здесь будут — отпустим, конечно…