[320], хотя уитото считают, что чрезмерное употребление их мяса вредно, особенно для женщин. Следы тапира (три пальца на задних ногах и четыре на передних) почти всегда можно увидеть на влажной почве у ручья или реки. На самом деле тапиров в этом регионе водится очень много, однако благодаря защитной окраске их присутствие незаметно. Коричневая шкура молодого тапира усеяна бледно-желтыми пятнами, которые точно имитируют блики проникающего сквозь листву солнца на земле. Постепенно эти полосы и пятна выцветают и становятся блекло-серыми, у взрослых особей их нет совсем, а шкура имеет равномерный тускло-сланцевый окрас. Мясо молодого тапира весьма вкусное и напоминает свинину, но есть его нужно очень свежим, поскольку оно жирное и быстро портится. Поэтому, если тапир погибает в воде и тонет[321], его необходимо съесть, как только он всплывет, то есть через несколько часов, когда образовавшиеся в желудке животного газы вытолкнут его на поверхность. Однако употреблять в пищу тапира слишком часто считается вредным, а в определенное время года он, как утверждают, и вовсе несъедобен, и от его мяса в этот период можно заболеть. Старый тапир слишком жесткий и тяжело жуется. Копчено-вяленое мясо, окуренное дымом коптящего костра, – превосходное блюдо, но я никогда не видел, чтобы индейцы заготавливали его таким образом впрок, хотя они и узнали о таком методе от меня. Плоть пака[322] – другое похожее на свинину мясо. Оно сочное, жирное, вполне съедобное и с менее выраженным вкусом, чем у капибары[323][324], более крупного животного, обычно обитающего у воды. Внешне капибара напоминает длинноносого кролика с обрезанными ушами, тогда как ее двоюродный брат агути[325][326] с жесткой шерстью каштанового цвета имеет крысиную морду и тело кролика, однако его мясо не имеет ничего общего с крольчатиной. И тех, и других в лесу водится очень много. В отличие от пака, агути большую часть времени живет в лесу и к водоемам выходит, только чтобы попить.
Здесь также довольно распространен небольшой вид муравьедов[327]. Гигантский муравьед[328], хотя и встречается редко, но все же обитает, по рассказам индейцев, в бассейнах рек Исса и Жапура. Боро едят муравьедов, но для белого человека у них слишком резкий и неприятный запах. Когда удается поймать броненосцев, их запекают в горячем пепле, точно так же в Англии готовят ежей.
Обезьянье мясо, хотя оно всегда жесткое и безвкусное, тоже едят, и путешественнику в этих краях не стоит им брезговать. Хотя тело приготовленной обезьяны выглядит отталкивающе, зачастую оно будет единственным блюдом в меню. Это самая привычная еда для индейца, хотя добыть обезьяну не так-то просто. Раненое или умирающее животное склонно цепляться в агонии за ветки, рука в момент смерти сжимается, и тело остается висеть на дереве. А упавшая обезьяна часто застревает на раздвоенной ветке вне досягаемости, так что на одну съеденную обезьяну, вероятно, приходится несколько убитых. Как бы то ни было, приматов самых разных видов в лесу великое множество, например, мартышки, прелестные маленькие создания, чем-то напоминающие белок[329]. Я ни разу не встречал обезьяну с большим животом, упомянутую Спрусом[330], зато видел очень много паукообразных обезьян с такими цепкими хвостами, что они отправляют ими плоды в рот, словно рукой. Количество пойманных обезьян зависит прежде всего от того, сколько корма для них имеется поблизости. Обезьяны – кочевники, съев все орехи и фрукты в одной части леса, они перемещаются в другую. Миграция дичи – серьезная проблема для индейцев, поскольку все местные животные периодическим переходят на новые места обитания, как уже отмечалось в предыдущей главе. Когда дичи становится слишком мало, людям приходится покидать свои дома, чтобы найти себе пропитание.
Иногда в племенной горшок попадает олень или ленивец, и, на худой конец, есть пекари, которых так боятся индейцы. Пекари[331], дикие лесные свиньи, живут небольшими стадами, а индейцы остерегаются их потому, что, когда одного зверя ранят, он издает громкий крик, и остальная часть стада сразу же бросается ему на помощь и атакует обидчика. Об этом рассказывают все племена. Пекари только кажутся безобидными. Их клыки почти незаметны, но они настолько острые, что бесстрашный и свирепый зверь может нанести ими глубокие раны. Самые вкусные части пекари – плечо и нога. Я не слышал ни о каких временных табу на употребление в пищу мяса этого животного, хотя некоторые утверждают, что пекари нельзя есть из-за железы на спине[332][333]. Возможно, именно по этой причине туловище зверя редко едят.
Самые распространенные и невкусные птицы – попугаи. Если хотите изведать жесткое, безвкусное и неаппетитное блюдо, попробуйте тушку этой шумной птицы. Попугая нужно тушить на медленном огне в течение суток, иначе мясо невозможно будет разжевать. В основном они идут на суп. Ара, кракса, piuri и panje, пересмешника, тукана и белую цаплю – всех бросают в семейный горшок с перечным супом после успешной охоты вместе с местной индейкой, голубями, куропатками, цаплями, утками и гусями. Не правда ли, неплохой ассортимент пернатой дичи?
Лягушки, которые своим отвратительным кваканьем не дают спать по ночам, – одно из излюбленных блюд индейского гурмана. Лягушки и змеи считаются деликатесом, так что путешественник, который жалел такие племена, как ботокудо, основную часть рациона которых составляют насекомые и рептилии[334], совершенно напрасно расточал свою симпатию. Даже белый человек не отказывается от нежного мяса игуаны, какой бы уродливой ни была эта зеленобрюхая рептилия с черным гребнем на спине. Черепах ловят и едят в сухой сезон, когда реки мелеют. Местный способ их отлова – перевернуть громоздкое существо на спину, когда оно спит на песчаной отмели. Это делает рептилий абсолютно беспомощными, хотя их мощный укус может нанести серьезный урон[335]. Черепашьи яйца племена Иссы и Жапуры тоже едят, а к птичьим даже не притрагиваются, считая их нечистыми из-за находящихся внутри зародышей[336]. Не желая уподобляться зверям, индейцы не употребляют в пищу печень, почки и другие внутренности животных, однако их разрешено добавлять в суп или рагу. По той же причине индеец не прикасается к падали[337]. Но такая разборчивость нивелируется предпочтениями, которые в наших глазах столь же, а то и более омерзительны, ибо индейцы едят паразитов и считают головных вшей лакомством. Так что гребень для вычесывания вшей – весьма ценный подарок, а причесать соседа и съесть «улов» – это честь и роскошь[338]. Они также едят личинок ос и пчел, да что там, любых личинок.
Все индейцы, кроме менимехе, которые, как уже упоминалось, держат ульи прямо в своих домах, собирают дикий мед из дупел и других мест, где пчелы устраивают гнезда в джунглях. Иногда гнезда достигают огромных размеров и похожи на свисающие с деревьев верши для омаров, полные черной смолы. Большие соты заполнены жидким медом, который местные жители добавляют в различные напитки. Индейцы очень любят мед и выкуривают пчел из ульев, чтобы его забрать. В этих краях пчелы встречаются чаще, чем осы, и, к счастью, они менее опасны.
Во всех реках много рыбы, однако, как и в случае с растениями и животными, в верховьях Амазонки она мельче, чем в низовьях. Робюшон писал, что в Иссе водятся сомы всех видов, а именно Platysoma, Planiceps, Platyrhynchos, Leopardus и маленькие Caudirus (Serasalmys), Pygo, Cebras, Piraga (D. costatus и carinatus), а также многие виды рыб-игл и акулозубых рыб. Еще в Амазонке довольно много скатов, удар их хвоста может нанести серьезную рану, поэтому голые индейские рыбаки стараются держаться от них подальше. Некоторые рыбы очень прожорливые, особенно сомик uaracu[339], который, как утверждают, питается плодами лаврового дерева[340].
Фотопластинка XXXIV. Женщины боро, готовящие кассаву
Именно растительная пища – основа рациона коренных жителей Амазонии. Маниок для индейца – жизненно важный продукт. Индейцы Иссы и Жапуры знают о сладком маниоке[341], но не любят его и никогда не выращивают, отдавая предпочтение ядовитому виду, который, как следует из его ботанического названия Manihot utilissima, может использоваться различными способами. Чтобы избавить растение от яда и сделать пригодным для употребления в пищу, маниок подвергают нескольким процедурам. Наблюдая и задавая наводящие вопросы, я выяснил, что это происходит следующим способом.
Женщины приносят коричневые клубни маниока в корзинах с плантации. По пути наверх они останавливаются у реки и счищают землю с корней, которые напоминают небольшую свеклу, но внутри имеют белый цвет. После того как маниок помыли и на короткое время замочили в воде, с него острым деревянным ножом соскребают клейкую кожуру, похожую на картофельную, но гораздо более тонкую. Иногда женщины вместо того, чтобы использовать деревянный нож, чистят маниок зубами. Очищенные клубни снова моют в реке и относят домой. Затем каждый корень разрезают вдоль на три или четыре части, кладут в миску возле костра и оставляют вымачиваться на сутки. Когда по истечении этого времени клубни достаточно размягчатся, к ним в миску подкладывают пару кусков гнилого маниока, чтобы запустить процесс ферментации, вытягивающий яд из свежих корней.