Фотопластинка XXXVIII. Ребенок из племени карахоне. Женщины боро, несущие детей
И мужчины, и женщины свято верят в то, что несоблюдение диеты навлечет беду на нерожденное дитя. Появление на свет обезображенного потомства – самый большой позор для любой женщины, поэтому необходимо сделать все возможное, чтобы этого избежать. Употребление в пищу любых животных, обладающих нежелательными характеристиками, естественно, находится под запретом, чтобы нерожденный ребенок каким-то образом не перенял их черты или внешние признаки. Таким образом, пищевые запреты, безусловно, являются табу (поскольку считается, что их несоблюдение влечет за собой появление потомства с пороками развития) и неукоснительно соблюдаются людьми, убежденными в том, что характеристики пищи частично передаются тому, кто ее ест.
Более того, все эти табу касаются не только матери. Отцы в некоторых племенах тоже обязаны воздерживаться от мяса в течение непродолжительного времени как до, так и после рождения ребенка[405]. На это признанное существование связи между отцом и ребенком, более тесной, чем допускают цивилизованные народы, следует обратить внимание при рассмотрении любопытного обычая кувады, о котором я вскоре напишу.
Какой бы ни была погода, роды никогда не принимают внутри дома[406]. Когда женщина чувствует, что вот-вот разрешится от бремени, она идет в лес в сопровождении доверенной пожилой соплеменницы или в одиночестве, так как индианка вполне готова взять на себя всю полноту ответственности и может обойтись без посторонней помощи. В некоторых племенах на севере Жапуры будущую мать сопровождают в лес, и там ей оказывают помощь другие замужние женщины, лица которых окрашены в красный цвет. Но женщины боро и уитото отправляются в джунгли самостоятельно или в компании одной женщины. Мужчинам, будь то муж или кто-то другой, присутствовать при родах нельзя независимо от обстоятельств.
Найдя уединенное место в лесу, женщина расчищает небольшую поляну, делает подстилку из листьев и садится на нее[407]. Роды проходят быстро. Когда ребенок появился на свет, она перевязывает пуповину нитью из древесного волокна и перекусывает ее[408] или перерезает деревянным ножом, после чего сразу же идет к ближайшей реке и купается, а затем возвращается домой. На ней нет ни одежды, ни бандажа.
Младенца она берет на реку с собой, моет и окунает с головой под воду. Если он выдерживает столь грубое обращение, его тело покрывают тем, что уитото называет hittagei, то есть каучуковым латексом, а сверху обмазывают коричневой или красной глиной. Харденбург поясняет, что уитото делают это «для того, чтобы ребенок не мерз»[409]. Я нередко был свидетелем этого процесса, но версия сохранения тепла никогда не приходила мне в голову, и никто из индейцев не предлагал ее в качестве объяснения и вообще никак не комментировал данный обычай.
Как я уже говорил, младенческая смертность во всех местных племенах очень высокая. Обычай погружать под воду новорожденного ребенка, несомненно, значительно увеличивает число смертей. Когда я стал расспрашивать, почему они так упорно соблюдают этот опасный обряд, все как один отвечали, что если ребенок недостаточно силен, чтобы пережить его, то лучше ему умереть сразу. Таково индейское отношение к жизни. Именно им можно объяснить столь невежественное и жестокое, на наш взгляд, обращение с маленькими детьми.
Индейцы не стремятся иметь большие семьи. Прокормить нескольких детей зачастую бывает очень трудно[410]. Однако умерщвление плода не практикуется, и об аборте никто не знает, за исключением, вероятно, шаманов, которые могли бы провести его, но только в личных целях или для защиты. Если от ребенка по какой-то причине необходимо избавиться, то он будет «случайно убит» во время омовения уже после родов. Внебрачные дети, несомненно, подлежат уничтожению, также мать оставляет в лесу родившегося вторым близнеца перед тем, как отправиться к реке. В некоторых племенах языковой группы курету при появлении на свет разнополых двойняшек убивают девочку, независимо от того, какой по счету она родилась. Если близнецы однополые, то убивают второго, поскольку очевидно, что он – нарушитель, не имеющий права приходить в этот мир. Рождение близнецов считается позором, потому что местные индейцы верят, что это опускает человека до уровня зверя. Мать сама тайно убивает лишнее дитя, желательно сразу после появления на свет, а тело прячет в джунглях[411].
Убийства объясняются не только жестоким или бессердечным пренебрежением младенческой жизнью. Если быть больным и деформированным – это нежелательное состояние, то индеец просто не понимает, зачем обрекать несчастное существо на жизнь в мучениях. Такой человек будет страдать сам и мешать бороться за жизнь другим. Поэтому вы никогда не увидите детей-калек. Ребенка, у которого при рождении обнаруживается аномалия развития или болезнь, мать при омовении держит под водой до тех пор, пока он не перестанет дышать. Если же болезнь обнаруживается уже после того, как его принесли в общинный дом, то для решения этой проблемы обращаются к племенному колдуну. Если знахарь не в силах исцелить болезнь, он заявляет, что она вызвана злым духом и может навредить племени[412], и тогда в качестве меры предосторожности беззащитное маленькое существо бросают в лесу, а в некоторых племенах даже хоронят заживо[413]. Это делается без намерения причинить ненужные страдания. Просто индейцы считают, что раз ребенка в любом случае необходимо умертвить, то способ не имеет особого значения.
Если бы в племени начали массово рождаться деформированные или больные дети, то, скорее всего, это привело бы к межплеменной войне, поскольку такую беду несомненно сочли бы делом рук врага. Какого именно – определяет шаман.
За исключением вышеперечисленных случаев, умышленное детоубийство происходит редко. Однако довольно часто это случается по неосторожности. В дальнейшем к инфантициду могут прибегнуть во время голода, если у женщины возникают сложности с лактацией, или в случае смерти матери[414]. Мне известен случай, когда ребенка после смерти матери бросили на растерзание ненасытным лесным тварям – диким собакам. В другой раз живого младенца похоронили вместе с умершей матерью, хотя этого не произошло бы, если бы кто-то захотел взять его себе. Оба эти случая произошли в племени уитото.
Кох-Грюнберг обнаружил, что в домах индейцев туюки есть небольшая комната, где муж и жена живут после рождения ребенка. У племен Иссы-Жапуры такого нет.
На следующий день после родов мать отдает ребенка его отцу, а сама как ни в чем не бывало возвращается к работе и весь день проводит на плантации. Она приходит только вечером, чтобы покормить младенца. Отец остается дома с ребенком, ибо он, в свою очередь, тоже должен придерживаться табу, ограничений и запретов в соответствии с любопытным обычаем кувада, который Э. Б. Тейлор[415] назвал «живым ростком психологии дикарей». Ребенок лежит в одном гамаке, его отец в другом.
Фотопластинка XXXIX. Женщины боро, несущие детей
В некоторых племенах отец ухаживает за младенцем в течение трех – шести недель[416]. Уитото менее последовательны при соблюдении этого ритуала, чем боро. Правдоподобия теории, что кувада знаменует собой стадию перехода от матрилинейной к патрилинейной организации, придает тот факт, что среди племен, где счет родства ведется по отцовской линии, этот ритуал соблюдается гораздо менее строго и лишь частично по сравнению с теми, в которых матрилокальные обычаи до сих пор сохраняются: как, например, племена Британской Гвианы, о которых писал сэр Эверард им Терн[417]. Но, какими бы строгими ни были ограничения, отец неизменно воздерживается от охоты до тех пор, пока не заживет пупок ребенка. Ему запрещено даже прикасаться к своему охотничьему оружию[418] и есть мясо любого животного, за которым велась охота, что, по сути, является аналогом существующего для женщин табу на употребление животной пищи до рождения ребенка. Мужчина питается рыбой и маниоком, также ему разрешено использовать коку.
Тем не менее, несмотря на вынужденные лишения, индейский отец наслаждается жизнью. На самом деле он прекрасно проводит время, искренне веря в то, что его действия приносят большую пользу ребенку[419]. К нему приходят многочисленные друзья, чтобы выразить свою радость по поводу счастливого события. Для этого они даже приезжают издалека. Соплеменники подолгу беседуют, обмениваются кокой и лижут табак. В разгар поздравлений является шаман, чтобы высказать свое тщательно обдуманное мнение относительно новорожденного. Поздравления перемежаются ворчанием в знак одобрения и согласия с решениями, принятыми гордым родителем или его гостями. Торжественные речи прерываются церемониальным лизанием табака шаманом, отцом и его гостями.
Через восемь дней шаман и собравшиеся члены семьи дадут ребенку имя. В местных племенах младенцев мужского пола, как правило, нарекают именем дедушки по отцу. Помимо дальнейшего торжественного употребления табака, других ритуалов не проводят.
Мальчиков часто называют именами, обозначающими животных или птиц[420]