Ритм танца всегда очень четкий. Фигуры и шаги простые, они не выглядят непристойно или распутно и совершенно лишены похотливого призыва восточных танцев. Танцевальные движения зачастую сводятся к следующему: сначала резкий и высокий подъем бедра, затем ногу медленно опускают на землю, это движение повторяют два или три раза, далее – шаг вперед правой ногой, которую опускают на землю с глухим стуком в такт ритму. Те же самые па повторяются при отступлении назад, но при этом проходят меньшее расстояние, так что танцоры ритмично раскачиваются вперед и назад, но в конце каждого движения вся линия продвигается немного дальше от того места, где она была в конце предыдущего. Движение вперед можно вкратце описать так: правая нога вперед, левая нога вперед, удар о землю правой ногой, правая нога назад, левая нога назад, правую ногу отставляют назад, упершись носком в землю, чтобы снова начать движение вперед с правой ноги, и весь цикл повторяют снова и снова. Спрус описывает это движение как «последовательность дактилей»[507]. При топанье, которое выполняется всеми танцорами в унисон, колено поднимают под прямым углом к туловищу, а затем резко опускают стопу вниз, перенося на нее вес всего тела. При шаге вправо выполняются те же движения, что и при топанье, но колено изгибают лишь слегка и опускают ногу на землю бесшумно. Танцующие в круге постоянно движутся вправо, понемногу и почти незаметно перемещаясь в пространстве. Индейцы турека подпрыгивают перед топаньем, а в конце танцевальной фигуры вскрикивают и свистят сквозь зубы.
Во время основного танца обычной формой интермедии, разбавляющей основное действие, является появление соплеменника с жалобой. Для того, чтобы привлечь к себе внимание, он придумывает для себя как можно более оригинальный костюм, а на голову надевает шляпу абсурдных пропорций с широкими полями[508]. Не обращая внимания на танец, он заходит в малоку и торжественно занимает место у всех на виду, хотя и в стороне от траектории движения танцоров. Он замирает как вкопанный с поднятой рукой, причем не смотрит ни на выступающих, ни на сидящих в стороне соплеменников. При первом удобном случае он поднимает жезл и начинает нараспев монотонно декламировать свою жалобу. Ниже приведен типичный пример такой песни:
Сегодня утром к нам в дом пришел человек…
Мужчина, который забрал маниок у моей жены. Она дала ему маниок в обмен на два ананаса,
За два ананаса она отдала ему много маниока.
Но где же ананасы?
Где ананасы, которые он обещал?
Этот человек был вором?
Мужчина, который забрал маниок у моей жены[509].
Или жалоба может звучать так:
Я принес мясо,
Голодный человек забрал мое мясо,
Но обещал мне за него хлеб.
Он не дал мне хлеба,
И мой живот пуст.
Ниже приводится жалоба дочери вождя племени боро на то, как с ней обошлись соплеменники:
Дочь вождя потерялась в лесу,
Но никто не пытался найти ее следы;
Ветви были сломаны, а листья перевернуты,
Но никто не искал ее следы.
И где же были мои братья и сыновья братьев вождя,
Почему никто не искал мои следы? И т. п.
Жалобщик поет свою песню часами без перерыва. Судя по всему, никто не обращает ни малейшего внимания на его присутствие, если только танец не закончится во время декламации, и тогда выступающие начнут смеяться и глумиться над его скорбной повестью. Это никак не влияет на обиженного, который с серьезным видом продолжает озвучивать свое недовольство. Как бы то ни было, вождь обязан принять претензию к сведению, и если он сочтет дело достаточно важным, то вынесет его на обсуждение на следующем племенном табачном совете. Во всяком случае, такой метод подачи жалобы приводит к тому, что виновный заносится в черный список благодаря приданию огласке его проступка. А естественная настороженность, проявляемая другими членами племени при дальнейшем взаимодействии с обидчиком, сама по себе является наказанием за преступление.
Крайне сложно найти достоверные доказательства существования ритуальных танцев инициации. Шестьдесят лет назад доктор Рассел Уоллес назвал танцем посвящения девочек с реки Ваупес то, что шесть лет назад доктор Кох-Грюнберг, последний и самый дотошный из амазонских исследователей, определил как обряд юрупари, практикуемый исключительно индейцами реки Айари. Танец каждый раз один и тот же, его отличительной особенностью является то, что он сопровождается нанесением тяжелых телесных повреждений. Как уже было сказано, тайны обряда юрупари и инициации в Амазонии еще не раскрыты. Несомненно, существует танец, исполнители которого до крови избивают своих товарищей лианами, пока те не упадут в обморок от боли, но ни один белый человек еще не смог точно выяснить его происхождение[510]. В районе рек Исса и Жапура такого танца нет, и тайны обрядов инициации в этой главе тоже не будут рассматриваться. О таких вещах не говорят открыто даже с самым предприимчивым исследователем жизни местных племен.
Фотопластинка XLVI. Муэнане танцуют
По словам Кох-Грюнберга, все женщины в сопровождении маленьких мальчиков уходят из малоки, как только услышат звуки флейт, и либо прячутся в лесу, либо в другом доме с закрытыми входами. Танцоры двигаются по кругу в быстром темпе марша, каждый из них держит в правой руке флейту и дует в нее, а левая рука лежит на правом плече впереди стоящего мужчины. Сделав круг, они выстраиваются в шеренгу. Затем один из танцоров достает длинный хлыст, который каждый из участников ритуала держит под правой мышкой, и пока его товарищ, высоко подняв флейту, изо всех сил дует в нее, он наносит ему три удара по бокам и животу, настолько мощных, что начинает течь кровь. Это продолжается до тех пор, пока все не подвергнутся испытанию. Пения нет, но зияющие раны и обильное употребление kashiri приводят участников обряда в состояние крайнего возбуждения. За ритуальным танцем следует обычный, в котором принимают участие женщины[511]. Очевидно, что ни в одном племени региона Исса-Жапура такой танец не практикуется, поскольку я никогда не видел и намека на шрамы, которые неизбежно должны были бы остаться на телах танцоров, которых массово подвергли столь жестокой пытке.
Рассказ Бейтса о танце на «празднике фруктов» в племенах юри и пассе вполне может послужить описанием некоторых танцев, устраиваемых в честь сбора урожая в регионе Исса и Жапура. Мужчины держат длинные стебли тростника вместо метательных копий и, положив левую руку на правое плечо соседа, медленно двигаются вправо и влево под аккомпанемент такой же протяжной и монотонной песни, как сам танец, который длится более часа[512].
Во время «ананасового танца» индейцы привязывают ананасовые листья к ветвям и машут ими по ходу движения. Женщины вождя, а возможно, и все женщины племени, выстраиваются полукругом, в центре которого находится вождь, иногда один, иногда с кем-то еще. Они несут главный рахис[513] пальмы трули или другой подобный прут, к концу которого привязан маленький ананас или его верхушка.
Все танцы на праздниках урожая очень похожи. Я приведу в качестве примера танец индейцев боро по случаю сбора маниока, впрочем, это лишь очередной предлог для праздника, поскольку маниок созревает и собирается круглый год.
Как почти во всех индейских танцах, внешний круг, а точнее полукруг, состоит из мужчин. Женщин меньше, и они все вместе находятся в центре или каждая встает позади мужчины, которого выберет. Их танцевальные жезлы украшены пучками маниоковых побегов. Женщина, положив одну руку на плечо мужчины, двигается в одном ритме с ним, но лицом вперед, а не боком, как мужчина, хотя и в том же направлении. Женщины во внутреннем круге стоят лицом к мужчинам, их танцевальные па дополняют мужские, но не идентичны им. Танец начинается с того, что вождь пропевает первую строку песни, его жена отвечает, и ее ответ повторяет хор женщин вождя.
Вождь.
Я старый и слабый, и мой живот жаждет еды.
Кто посеял pika[514]на emie?[515]Жена.
Я уже давно посеяла pika.
Maica[516] уже дали молодые побеги.
Хор.
Мы посеяли pika давным-давно.
Maica уже дали молодые побеги.
Вождь.
Я старый и слабый, и мой живот жаждет еды.
Кто собрал pika на emie?
Жена.
Я своими руками собрала maica.
Maica на emie собрана.
Хор.
Мы своими руками собрали maica.
Maica на emie собрана.
Вождь.
Я старый и слабый, и мой живот жаждет еды.
Кто замочил maica для приготовления mao[517]?
Жена.
Я своими руками замочила maica. Я замочила maica для mao.
Фотопластинка XLVII. Танцующие окайна
Хор.
Мы своими руками замочили maica. Мы замочили maica для mao.
Таким образом описывается весь процесс выращивания, сбора и подготовки маниока к изготовлению лепешек, а затем вождь спрашивает:
Кто приготовил mao, которую я могу съесть,
Чтобы мой живот раздулся от mao?
Жена.
Я своими руками приготовила mao, И мой живот раздуется от mao.
Хор.
Мы своими руками приготовили mao.
Мы все будем есть, чтобы наши животы раздулись, Чтобы наши животы раздулись от mao.
Шеф.
Ina? Ina?