сь, что, если дадут себя сфотографировать, у них появится потомство, отцом которого будет фотоаппарат или фотограф.
Приведу еще один пример отношения туземцев к аномальному. Индейцы из одного племени уитото практически боготворили необычную пальму, ствол которой, как видно на фотографиях, раздваивался на высоте нескольких футов от земли. С другими прецедентами почитания деревьев я не сталкивался. Нельзя сказать, что они поклонялись этой пальме, поскольку, как я уже говорил, индейцы ничему не поклоняются, но уитото, бесспорно, считали, что ее нужно ценить и почитать, поскольку неуважительное обращение с ней может навлечь на племя беду[577].
И, наконец, помимо веры в добрых или злых духов, племена южной части Жапуры почитают солнце и луну. Солнце – это великий и сочувствующий дух, но не воплощение великого Доброго духа. Луна – его жена, которую солнце каждую ночь посылает на небо, чтобы она не дала злым духам уничтожить людей. О звездах индейцы имеют очень смутное представление, только один боро смог объяснить мне, что они – души вождей и великих представителей его племени[578].
Помимо реальных угроз, с которыми индеец сталкивается на каждом шагу, его мир также полон воображаемых. Опасность таится повсюду, вся окружающая природа настроена враждебно, самая явная угроза исходит от всего незнакомого и неизвестного. Можно было бы ожидать, что для защиты от сил зла индеец всего себя обвешает невероятным количеством амулетов, но это не так. Говорят, что тукано закладывают за пояс определенные зеленые сладко пахнущие травы в качестве любовного амулета для привлечения противоположного пола, но на юге Жапуры ничего подобного нет, а талисманы в том виде, какими их знает западный мир, вряд ли существуют. Из того, что хотя бы немного напоминает амулеты, я могу назвать лишь магические камни шамана, мужские браслеты из кожи игуаны и детские – из дерева. Магии нужно противостоять при помощи магии, а не материальных объектов. Враждебным злым силам, угрожающим человеку, может дать отпор только более мощная защитная магия племенного колдуна. Но и сам индеец должен ступать осторожно, подмечать знаки и знамения, уделять должное внимание добрым и злым предзнаменованиям. К примеру, он никогда не должен стрелять в ядовитую змею из духовой трубки. Если он это сделает, то один яд нейтрализует другой и уничтожит не только яд на стреле, ранившей змею, но и весь яд, имеющийся у него в распоряжении на момент выстрела. Так действует магия против магии.
Об индейской вере в предзнаменования свидетельствует следующий случай: однажды на поляну приземлилась небольшая дикая индейка и начала бегать кругами. Индейцы сочли, что птица таким образом сообщает, что к малоке приближаются люди, которые могут быть как друзьями, так и врагами. Разгорелись оживленные споры относительно того, какой из этих двух вариантов вероятнее. Так случилось, что в тот же вечер действительно прибыла группа дружественных индейцев. Кейсмент рассказал историю о том, как большой древесный ибис приземлился прямо посреди среди группы уитото и муэнане в Оксиденте[579]. Индеец муэнане хотел застрелить птицу, а когда его уговорили не трогать ее, пояснил, что ибис, вероятно, был послан их врагом из племени карахоне, чтобы навлечь на них беду. Лично мне представляется, что враг скорее предпочел бы менее приятное обличье, нежели ибис. В моем случае окайна не пытались каким-либо образом помешать птице, напротив, они восприняли ее как друга, который явился, чтобы предупредить их о приближении посетителей, и поэтому к ней следовало относиться с благодарностью.
Глава XVIII
Боязнь темноты. – Рассказывание историй. – Бесконечно длинные истории. – Множество вариантов одной истории. – Мифы. – Солнце и луна. – Предания о потопе. – Племенные легенды. – Амазонки. – Белые индейцы. – Племенная легенда боро. – Амазонские эквиваленты известных во всем мире сказок. – Легенды о зверях. – Качества, олицетворяемые животными. – Характеристики животных не влияют на запрет употреблять их в пищу. – Отсутствие тотемов. – Ненависть индейцев к миру животных
Темнота для индейца полна таинственного ужаса, неудивительно, что он населяет странную и пугающую пустоту ночного леса воображаемыми демонами. Дети не скрывают, что боятся темноты из-за ягуаров, которые могут бродить поблизости, не говоря уже о менее существенных опасностях. Взрослые не столь охотно делятся своими страхами, но на закате солнца все неизменно бросают свои дела и спешат укрыться в тепле малоки. Там в мерцающем свете костра, наевшись из семейного горшка, индейцы рассказывают длинные истории. Один начинает повествование, другой его продолжает. Разговор затихает медленно, он может продолжаться у костра какого-нибудь многословного рассказчика до тех пор, пока предрассветный холод не заставит его соплеменников вылезти из своих гамаков, чтобы разворошить тлеющие угли и, собравшись вокруг них, дожидаться восхода солнца, которое разгонит злых ночных духов.
Истории бесконечно длинные и настолько запутанные, что чужаку удается разобраться в них лишь после многократного прослушивания. Только тогда можно уловить общий смысл мифа и предания, басни и сказки. Чтобы понять все детали, потребуется время, терпение и глубокое знание языка говорящего. Более того, истории имеют так много вариаций и настолько переплетены между собой по сиюминутной прихоти рассказчиков, что очень трудно отличить очередной вариант уже известной истории от той, которую вам, по сути, еще не приходилось слышать.
Доктор Риверс отмечает, что «объектом мифа становится то, что не является хорошо знакомым или повсеместно распространенным»[580]. Представление о том, что в преданиях обычно находит отражение то, что редко встречается, заставляет нас ожидать, что у местных индейцев, живущих во «мраке потустороннего мира деревьев»[581], небесные тела будут играть заметную роль в племенных легендах и мифах. Однако о звездах такого сказать нельзя[582], создается впечатление, что туземцы совершенно не обращают на них внимания. Что касается солнца и луны, то именно солнце, вопреки традиции тропических стран, считается главным, а луна, как у более северных народов, занимает подчиненное положение жены. Нерегулярное появление луны объясняется упомянутым в предыдущей главе предположением, что солнце периодически посылает свою супругу прогонять злых духов ночи, поджидающих в лесной чаще беспечных путников. Однако другие племена не согласны с тем, что луна выполняет роль защитницы, и некоторые южноамериканские индейцы, напротив, прячут от нее младенцев, чтобы она им не навредила[583].
На мой взгляд, наиболее важными примерами устного творчества индейцев являются многочисленные мифы, касающиеся основных и теперь уже знакомых вам деталей повседневной жизни, связанных с Manihot utilissima и другими плодами. Приведенная ниже история не является буквальным переводом мифа, рассказанного мне или в моем присутствии. Я просто попытался собрать воедино и изложить гораздо более лаконично, чем смог бы любой индейский рассказчик, различные подробности местной легенды:
Когда Добрый дух спустился на землю, он показал индейцам маниок и научил их извлекать из него влияние Злого духа[584].
Однако он не объяснил, как рассаживать растение.
Индейцы искали семена, но не нашли ни одного.
Они посадили в землю молодые клубни, но безрезультатно.
Добрый дух был зол на них, потому и не раскрыл тайну.
Но спустя долгое время одна из юных дев племени, дочь вождя, забеременела.
Когда ее стали расспрашивать, она ответила, что давным-давно, будучи смертельно больной и находясь под воздействием магии колдуна-целителя[585], она забрела далеко в джунгли.
В лесу она нашла прекрасное растение маниока.
Клубнеплод соблазнил ее (по версии некоторых индейцев, растение превратилось в прекрасного молодого охотника), и в надлежащее время они произвела на свет дочь, которая сразу же после рождения умела говорить и ходить.
Эта девочка привела женщин племени на красивую плантацию маниока, расположенную очень далеко вверх по течению одной реки, и там не по годам развитое дитя объяснило им, как размножать растение черенками.
И по сей день главной пищей всех народов является лепешка из маниока.
Эта история в корне отличается от той, которую Спрус слышал от более северных племен в Сан-Габриеле. Легенда индейцев баррé гласит, что о том, как использовать маниок, который тогда был огромным и одиноким деревом, индейцам поведала птица. К этому дереву пришли все племена и забрали корни, а когда их не осталось, унесли и ветви, так и появились разные виды маниока, выращиваемые в наши дни[586]. Предания о потопе встречаются практически у всех племен. Я не раз расспрашивал об этом, и, как и многим исследователям других регионов до меня[587], индейцы неизменно рассказывали о наводнении, которое вынудило их предков спасаться на каноэ, ибо вся суша погрузилась под воду. И хотя мистер Джойс считает «странным, что миф о потопе распространен не только практически во всем Андском регионе Южной Америки, но и во многих районах северной части континента», не следует забывать о том, что наводнения в этих краях происходят часто, а крупные, вероятно, случаются каждые несколько десятилетий. Так что было бы крайне странно, если бы мифов о потопах не существовало. Как справедливо отметил сэр Эверард им Терн, когда «индеец своим простым языком рассказывает легенду о великом наводнении, затопившем весь известный ему маленький мир, и о том, как его народу удалось уцелеть, нетрудно предугадать, что европейский слушатель, знакомый с библейским сказанием о Ное, … будет склонен отождествлять эти две истории»