[609]. При рассмотрении вопроса употребления в пищу крупной дичи Спрус ссылается на существующее среди индейцев реки Ваупес «суеверие», которое, возможно, является пережитком тотемной системы, но далее он свою теорию не развивает. «Как же мы можем убить оленя? – говорят туземцы, – он же наш предок»[610]. Вероятно, это действительно так в других языковых группах, но в культуре индейцев региона Исса-Жапура нет никаких признаков существования тотемной системы, за исключением того, что мальчиков и девочек, как уже отмечалось, называют в честь птиц и цветов соответственно. Имена животных тоже иногда используются, но только с целью оскорбления или насмешки. Местные индейцы видят во всех животных исключительно врагов. Высказать предположение, что какой-то зверь является их предком, было бы самым страшным оскорблением для людей, которые так упорно стараются избегать любого сходства с этими примитивными созданиями. Достаточно сослаться на такие обычаи, как убийство одного из близнецов или депиляция, чтобы опровергнуть любую теорию, пытающуюся выявить в истории индейца боро, например, свидетельства его происхождения от любого одноименного животного. Сведения об истории рода хранятся исключительно в памяти, то есть самый старший член племени может сказать, что помнит, как его дедушка рассказывал о том, кем был отец его дедушки. Также всегда существуют истории о прежних вождях и великих воинах, чьи деяния и личные качества достойны того, чтобы о них помнить.
Мне доводилось слышать историю, которая может быть как правдой, так и вымыслом, об обитающей в местных реках маленькой рыбке-паразите, которая способна проникать во внутренности человека во время купания. Я упоминаю об этом здесь только потому, что индейцы повсеместно искренне верят в существование этой рыбы, хотя никаких доказательств этого не существует.
Глава XIX
Ограниченность речи. – Различия в диалектах. – Языковые группы. – Названия племен. – Сложности различных языков. – Метод транслитерации – Невозможно обойтись без посредника. – Вентральные возгласы. – Структура языка. – Местоимения в суффиксальном и префиксальном положении. – Отрицания. – Язык жестов. – Языковая группа. – Числа и счет. – Расплывчатость единиц измерения. – Время. – Отсутствие письменности, знаков, именных меток. – Племенной клич. – Код барабанного языка. – Повторы в разговоре. – Шумные ораторы. – Чревовещатели. – Фальцет. – Правила ведения беседы
В речи, как и во всем остальном, лесной индеец ограничен узкими рамками своего непосредственного окружения. В отличие от кочевого индейца равнин, вся жизнь амазонского индейца проходит на территории, которая ненамного больше английского церковного прихода. Он практически не ведет торговлю с соседями. Свежая кровь вливается в племя только вместе со взятыми в плен на войне маленькими детьми. Как и привычный ему пейзаж, воображение индейца лишено перспективы и горизонта. Он может всю жизнь прожить и умереть в густых амазонских джунглях, так ни разу и не увидев ни одного объекта на расстоянии мили. Ввиду того, что индейцы ведут уединенный образ жизни и всей общиной живут под одной крышей, бытовые слова становятся диалектом, а через поколение этот диалект превращается в отдельный язык.
В условиях, когда каждое племя живет изолированно и постоянно пребывает в состоянии смертельной вражды со всеми своими соседями, а письменность полностью отсутствует, язык, естественно, подвергается очень быстрым и существенным изменениям. Более того, индейцы никогда добровольно не согласятся говорить на языке другого племени. Так что у жителей Амазонии нет общего языка для межплеменного общения, а из собранных на сегодняшний момент словарей нельзя сделать вывод ни о происхождении, ни о родстве существующих диалектов. Даже племена, разделенные узкой рекой, говорят на разных языках и совершенно друг друга не понимают. С другой стороны, племена, живущие на расстоянии нескольких сотен километров друг от друга, могут быть носителями родственных языков, которые принципиально отличаются от тех, на которых говорят народы, проживающие на территории между ними.
Согласно классификации, которую мне удалось создать, в данном регионе существует тринадцать языковых групп. К одной группе я отношу все племена, говорящие на языках с общими корнями, хотя их диалекты могут значительно отличаться. Ниже перечислены эти группы с указанием приблизительного числа индейцев в каждой из них.
По словам Кох-Грюнберга, все племена реки Тики говорят на языке тукано, тогда как индейцы аири и тихио в результате сегментации используют язык дессана.
Иногда племена хотя и говорят на совершенно не похожих языках и принадлежат к абсолютно разным языковым группам, тем не менее немного понимают язык соседней языковой группы. Например, муэнане понимают уитото, но не боро, вероятно, потому что с первыми они чаще контактируют. Менимехе знают некоторые слова из языка тупи или лингва-жерал, что удивительно даже при том, что их познания весьма поверхностны.
Как уже отмечалось, названия племенам придумывают их соседи, так что на самом деле это не более чем прозвища. Отсюда следует, что путешественнику племя становится известно под тем названием, которое используется в тех регионах, где он побывал, так что люди, пришедшие с севера и юга, вероятно, будут знать одно и то же племя под разными внеплеменными названиями. В одной из предыдущих глав я уже упоминал о том, что это обстоятельство сильно усложняет идентификацию племен, и снова говорю об этом здесь, поскольку те же самые трудности пресекают любые попытки выучить местные диалекты.
Из тринадцати приведенных выше языков тот, на котором говорят племена ресигеро, – один из самых трудных и гортанных. Язык нонуя тоже гортанный и, пожалуй, не менее сложный. Но хуже всего язык андоке, так как он почти вентральный. Что касается языка окайна, то, хотя при его изучении возникает немало трудностей, овладеть им все же легче, чем первыми тремя, его можно охарактеризовать как носовой, в то время как языки боро и уитото нельзя назвать ни носовыми, ни вентральными, ни излишне гортанными. Язык муэнане немного похож на боро, но богаче с лексической точки зрения. Язык менимехе тоже носовой и больше напоминает речь индейцев с реки Ваупес.
Попытка зафиксировать гортанные звуки индейской речи при помощи латинских букв усложняется тем, что европейцы сами не могут точно их воспроизвести и расслышать.
Одно и то же слово, затранскрибированное англичанином, немцем, французом и испанцем, не имеет ничего или крайне мало общего с оригиналом. Каждый европейский исследователь закладывает в записанные им слова погрешность национальных особенностей восприятия и произношения.
Сложность передачи звучания иностранного языка средствами английского уже давно очевидна, и с ней сталкиваются, хотя и в меньшей степени, все континентальные лингвисты. Чтобы справиться с этой проблемой, немцы придумали почти китайскую по своей замысловатости систему, в то время как французы стараются передать такие простые звуки, как наше английское «w», при помощи комбинации дифтонгов. Многие из этих фонетических приемов были взяты на вооружение английскими писателями без учета языковых ограничений их изобретателей или путаницы, которая возникает в голове исследователя.
Для упрощения транслитерации, хотя при этом и теряются тонкие языковые различия, в данной работе была использована орфографическая система Королевского географического общества[611], а объяснение системы, приведенное в приложении со словарями уитото и боро, взято из правил, установленных этим обществом и принятых Королевским антропологическим институтом[612]. Эта система предписывает сосредоточиться исключительно на передаче звука, поскольку любая система, пытающаяся отразить более тонкие модуляции и интонации, будет настолько сложной, что просто погубит саму себя.
Я попытался составить словарь индейцев андоке, но их язык, как я уже отмечал, настолько гортанный, если не сказать вентральный, что любые попытки сделать это были с самого начала обречены на провал без помощи посредника, который был у меня при работе с племенами боро и уитото. В этих двух случаях то, что Браун знал язык уитото и был немного знаком с языком боро, очень мне помогло и стало основой для дальнейшей работы.
Приведу пример сложностей, с которыми мне приходилось сталкиваться при отсутствии посредника. Спросив у индейца: «Что это такое?» – я дотрагивался, скажем, до головы или до палки, однако, я не мог понять, к чему относился его ответ – к объекту, которого я коснулся или же к действию, которое я совершал при прикосновении. Лишь долгое и утомительное исследование позволяет преодолеть путаницу, возникающую при таком методе описания языка, а теперь прибавьте сюда невозможность точно передать произносимые звуки письменными знаками, и становится ясно, почему эта задача оказалась мне не по зубам.
Один писатель упоминает о довольном «кудахтанье, свойственном всем племенам Восточной провинции»[613][614], я считаю, что звук, который издают племена рек Исса и Жапура в знак согласия или удовольствия, является более вентральным, чем описанный Симсоном. Он звучит как «Hurrr!», хрюкающий вздох удовольствия. Изумленный возглас местных племен можно записать как «Huh!» Тот же звук, но значительно удлиненный, является утверждением у уитото: «Huhhh». «Huh! huh! huhh!» в качестве утверждения очень часто используются в разговоре. Чем сильнее индеец поддерживает говорящего, тем более вентральными становятся возгласы. Отрицания используются только в прямом ответе на вопрос, поскольку перебивания и споры противоречат индейскому этикету. Отсутствие утвердительного «Huh!» само по себе является протестом, так как бездействие считается возражением. Аналогичный принцип действует и на табачном совете, где человек выражает свое несогласие, воздерживаясь от лизания табака. Если же индеец пожелает дать утвердительный ответ на отрицательный вопрос, то он воспользуется отрицательной частицей «нет», потому что ответ «да» на языке индейцев означает согласие с отрицанием