.
Подбородок у индейцев узкий, маленький, округлый, а у женщин зачастую срезанный, без ямочки. Зубы большие, ровные и крайне редко выдвинуты вперед.
Как правило, у индейца бесстрастное выражение лица, но при разговоре его мимика весьма подвижна и он активно жестикулирует, находясь под воздействием коки. На юге Жапуры индеец смотрит прямо в глаза незнакомому человеку, тогда как житель северной части этой реки глядит украдкой. Взгляд у местных жителей очень пристальный.
Фотопластинка LIV. 1. Типичные представители уитото. 2. Женщина уитото с лигатурами на ногах
Индейцы никогда не демонстрируют привязанности, и хотя они прикасаются к белому человеку, приветствуя его, дотрагиваться друг до друга у них не принято. Я имею в виду, что, если индеец настроен дружелюбно, он ответит на приветственное рукопожатие белого человека, но ни один из них не стал бы хватать за руку соплеменника или обнимать его за шею. Туземцы не целуются. Крево пишет, что дети племени калина демонстрируют симпатию поцелуем, но самый близкий к объятиям жест, который мне доводилось видеть – это похлопывание по спине в районе лопатки, так приветствуют друг друга близкие друзья. Матери, конечно же, ласкают своих детей, и я даже видел женщину, обнявшую мужа одной рукой, но такое публичное проявление чувств едва ли можно считать приличным. Аналогичным образом индейцы не выражают горе плачем. Девочки иногда плачут, но ни один ребенок никогда не кричит, а взрослые могут стенать, но не проливают при этом слез.
Что касается умственных способностей, группа боро – самая сообразительная, за исключением, пожалуй, менимехе. Боро всегда стремились научиться у меня всему, что, по их мнению, могло быть для них полезно. Причем они проявляли именно интеллектуальный интерес, который не следует путать с обычным любопытством. У всех местных туземцев умственное развитие прекращается после достижения половой зрелости.
Для всех индейцев характерна неспособность понять хронологические данные. У них нет чисел, а для подсчета количества используются весьма расплывчатые выражения. У меня сложилось впечатление, судя по количеству поколений, живущих вместе, что местные жители доживают до преклонного возраста. Возраст от двадцати пяти до тридцати лет уже считается пожилым, хотя при благоприятных обстоятельствах индейцы могут прожить еще полвека или более. Об этом свидетельствует тот факт, что мне доводилось встречать людей с седыми волосами, а у темнокожих и монголоидных народов, как я понимаю, это является признаком преклонного возраста. Однако сами индейцы ничего не могут сказать ни о собственном возрасте, ни о возрасте своих детей. Это понятие для них просто не существует, а время не имеет особого значения. Индеец не сможет сказать, когда поселился в том районе, где вы с ним встретились, хотя очевидно, что это произошло не более года или двух назад. Его день в определенной степени подчинен восходу и закату солнца и подразделяется на части лишь положением светила на небосводе. Иногда один из воинов, взбудораженный кокой, может всю ночь напролет возбужденно рассказывать какую-то народную легенду или бесконечно хвастаться своими подвигами на охоте или войне. По всей видимости, его соплеменников это не возмущает и не мешает им спать. На самом деле индейцы никогда долго не спят, скорее, они спят часто и понемногу, как только представится случай. Ночь – не больший повод для отдыха, чем день, просто темнота не позволяет заниматься привычными делами. Когда индеец спит на земле, он сворачивается калачиком на боку, прижимая колени к подбородку, или же спит на животе, а на спине – крайне редко[645].
Хотя индейцы спят не укрываясь, о чем я уже упоминал, они крайне чувствительны к климатическим изменениям, например, при переходе в другую местность. Местные жители плохо переносят даже самое незначительное изменение температуры, что особенно примечательно в регионе, где максимальный годовой перепад температур не превышает двадцати градусов, а в среднем составляет половину от этого значения. Они очень боятся утреннего холода и не любят солнечный свет, привыкнув к сумраку леса, а также всегда стараются держаться в тени, боясь перегреться и обгореть на солнце.
Некоторые путешественники высказывали предположение, что любопытная привычка индейцев каждое утро вызывать у себя рвоту при помощи пера обусловлена представлением о том, что любая пища, пролежавшая всю ночь в желудке, причиняет вред и должна быть немедленно удалена[646]. Я часто видел, как индейцы делают это, но всегда считал, что они таким образом избавляются от неперевариваемых компонентов кокаинового порошка, поскольку к этой практике прибегают только мужчины, а коку как раз никто кроме них не употребляет. Как я уже говорил, рано утром индеец пьет настой из горьких трав, который и провоцирует рвоту, хотя это не основная причина его употребления.
Рвоту также вызывают пальцами, когда во время больших танцев было выпито слишком много кахуаны, о чем я уже рассказывал ранее. Будучи не в состоянии выпить больше, индеец использует этот простой прием, чтобы освободить место для новой порции напитка.
Племена верховий Амазонки самые чистоплотные, но, конечно, только по сравнению с другими индейцами. Боро – самые чистые, а уитото, несомненно, самые грязные. Проснувшись утром, туземцы сразу же отправляются к реке, однако это просто купание, а не мытье, поскольку никто, кроме боро и ресигеро, даже не натирает себя песком. Нонуя и муэнане такие же чистоплотные, как и ресигеро. Даже андоке, хотя они и не используют песок, чище уитото, ибо это племя вообще никогда не моется, а только два-три раза в день окунается, тогда как большинство индейцев делают это не менее пяти раз[647].
Итак, первоочередной утренней обязанностью является купание. Освежиться в воде спешат старые и молодые, мужчины и женщины. Тело не вытирают, влага сама испаряется после выхода из воды. При путешествии по джунглям или во время охоты индейцы всегда купаются, если на пути попадается река. Они заходят в холодную воду, обливаясь потом, но, похоже, не страдают от пагубных последствий. Бейтс писал, что туземцы «сидят на мелководье», как собаки[648], но мне показалось, что они купаются так же, как и любой обычный человек, заходящий в воду, чтобы охладиться.
После возвращения с войны индейцы тщательно моются, прежде чем снова войти в дом. Это своего рода церемониальное омовение и, возможно, подсознательный акт очищения, хотя сами индейцы, когда я интересовался, зачем они это делают, отвечали, что это Pia, наш обычай. На самом деле, омовение – слишком обыденное для индейца дело, чтобы сохранить ритуальное значение, которое у него, возможно, когда-то было.
Совершенно очевидно, что люди, чья жизнь столь тесно связана с водой, являются умелыми пловцами. Для амазонского индейца плавать так же естественно, как ходить по земле, и он очень быстро этому учится. Река становится частью его жизни с самого рождения, а учитывая, что в местном климате температура воды обычно колеблется между 24 и 26 °C и более, туземец считает погружение в нее своим главным утешением. Он никогда не пройдет мимо реки, не окунувшись в нее, и даже тот факт, что он, возможно, недавно поел и теперь обильно потеет, его не остановит и ничуть не испортит удовольствия от купания.
Индеец плывет по-собачьи, а не брассом, как европейцы. Ноги не разводят широко в стороны, а резко подтягивают к туловищу, а затем с силой выпрямляют, тем самым продвигая тело вперед. Такие движения не утомляют, и индеец может долго плавать, не испытывая усталости, однако большую скорость он развить не способен, что, впрочем, ему и не нужно. Для индейца плавание – это просто часть купания или способ пересечь реку, он не видит необходимости совершенствовать этот навык. Мутные воды Амазонки не привлекательны для ныряния, здесь также нет подходящих мест для прыжков с берега. Индеец заходит в реку там, где ему удобно, и никогда не резвится и не играет в воде.
При купании определенную опасность для индейца представляют рыбы, которые могут причинить вред различной степени тяжести. В Амазонке обитает электрический угорь, скат-хвостокол и другие жалящие рыбы[649], канейро и пиранья. Электрические рыбы в верховьях рек встречаются гораздо реже, чем в основных руслах, и я никогда не замечал, чтобы индейцы региона Исса-Жапура пытались каким-то образом обезопасить себя от них, хотя в других областях туземцы перед купанием вонзают в воду палки и бьют ими по поверхности, чтобы спугнуть угрей, которые могли притаиться поблизости. Метод нападения канейро – присасывание, а не удар током. Они в изобилии водятся во всех местных реках и прилипают к телу с неимоверной силой. Вряд ли я когда-либо забуду свою первую встречу с одной из этих прожорливых маленьких рыб. Она напала совершенно неожиданно, точнее, присосалась своим ртом к внутренней стороне моей ноги. Я жутко перепугался и выскочил на берег. Канейро быстро и весьма болезненно всасывает плоть, но я сомневаюсь, что она действительно может «отрывать куски кожи и плоти», как о ней говорят[650]. Пиранья – небольшая рыба[651], но очень свирепая. Она нападает на все что угодно, я слышал, что стая таких рыб может за несколько минут обглодать крупное животное до костей. Мне не раз рассказывали о том, что существует маленькая рыбка, паразитирующая на человеке. Индейцы утверждают, что она попадает в тело во время купания. Ортон тоже о ней упоминает, по его словам, это «тонкий сомик» (Vandellia), но сам он не сталкивался «ни с одним случаем, подтверждающим его существование»[652]