росли слишком часто. Пока я придумывала варианты размещения, уже стемнело. Несолоно хлебавши я пошла дальше. Леса поблизости больше не было. Я нашла место на чьем-то фермерском поле. Одно оливковое дерево было очень размашистым. Я повесила на него гамак, сделала растяжку, забралась в спальник и собралась засыпать после пройденной за день марафонской дистанции. Вдруг я услышала звук шагов. Холодок пробежал по спине. Кто-то ходил очень близко. Я думала, затаиться ли мне или закричать. Решила затаиться. Шаги периодически стихали, потом снова кто-то ходил рядом… шаги стихали… снова кто-то ходил рядом. Я устала бояться и крикнула в темноту, но никто не отозвался. Мне одновременно очень хотелось плакать и очень хотелось спать. В итоге усталость победила. Я, как в детстве, спряталась от всех, просто закрыв глаза собственными руками, и провалилась в тревожный сон на несколько часов. Когда я проснулась посреди ночи, я посмотрела на часы. Было 2:37. Мне было страшно, и сна не было ни в одном глазу. Мне хотелось ускорить течение времени. Не скоро, вовсе не скоро – может быть, через час или два, – стало 2:40. Я снова услышала шаги. Боже правый, кто же это? Сумасшедший путник вроде меня, который не может обрести покой? Сторож? Маньяк, который знает толк в саспенсе и запугивании жертвы? Я посветила фонариком вдаль, бодрясь и уверяя себя, что все хорошо. Вдали залаял пес. Мамочки мои, неужели фермер с заряженным солью ружьем обходит свои владения в ночи и прихватил с собой пса? Я собралась с силами. Кроме меня самой, все равно никто не поможет. Я снова закричала в темноту: «Кто здесь?». Тишина. Я еще раз крикнула. Даже эхо не отозвалось. Я подумала, что негоже Жанне д’Арк бояться одной в лесу ночевать, последний раз посмотрела на часы и вновь заснула.
Уже начинало светать, и земля была покрыта утренним туманом. Я проснулась и снова услышала шаги. Но когда становится светло, страхи испаряются. Они исчезают словно призраки на рассвете. Страхи, наверное, и есть призраки. Когда солнце, еще не взошедшее, озарило облака розовым и фиолетовым, я услышала фырчание лошади. Вот кто не давал мне спать. Обрадованная тем, что все так хорошо закончилось, я бодро собрала рюкзак и отправилась в путь, умывшись в ручье.
Чуть отойдя от места моей ночевки, я поняла, что спала между пастбищем и военным полигоном, на который указала табличка, запрещающая проход на территорию. Хорошо еще, ночью под артобстрел не попала.
Эта ночь страха открыла ящик Пандоры моей души. Ночной страх, словно триггер, активировал другие страхи, и они начали водить хоровод в моей голове. Дорога превратилась в борьбу с ними. Раньше я шла по тропе вперед, и сам путь меня словно подгонял, а в то время я шла, постоянно преодолевая внутреннее сопротивление, тело было скручено страхом, в мускулах ощущалось напряжение, которое можно было снять только осознанностью. Я поняла, что боюсь ошибиться с выбором жизненного пути, а еще больше боюсь так и не сделать выбор. Стала бояться окончания путешествия. Боялась начинать новое и продолжать старое, боялась не дойти путь. Боялась, что с сестрой ухудшатся отношения, если я решу не возвращаться в Москву. Я назвала все эти страхи боязнью жить. Дыхание было неглубоким, прерывистым, и вдох не наполнял легкие целиком, они работали вхолостую.
Когда я шла в ночи, еще и страх одиночества начал меня обуревать: если все, кого я люблю, исчезнут, я тоже исчезну. А мне казалось, что я такая свободная и независимая. К приюту вместо меня прикатился один большой ком страха. Я не знала, что с этим делать, как быть, как справиться с собой.
Избавление от уныния. Альдеануэва-дель-Камино
Обожаю метафоры. Даже жизнь свою вижу метафористично. Мне казалось, что мне в подарок при рождении презентовали крутой навороченный горный велосипед, но чтобы было веселее, приложили инструкцию от бензопилы. Я первое время пыталась велосипедом рубить дрова, пока не поняла, что конструкция на картинках и в реальности не совпадают. Потом я стала спрашивать других людей совета, что же мне делать с этим чудом инженерной мысли. И мне советовали, и большинство советов не работало. Потому что спрашивала я у тех, кому в качестве подарка на день рождения достались газовая плита, серп и молот, шест для стриптиза, машина или стул. После некоторых советов лопались шины, кривился руль, а я попадала в аварии. Велосипед – в ремонт, я – лечиться.
В конце концов я решила взять свой подарок и, просто используя логику и здравый смысл, создать инструкцию самостоятельно, без советов собственников бензопил. Также я стала искать таких же владельцев велосипедов и слушать их. Некоторые, кстати, врали. Оставили свой горный велосипед пылиться в чулане, сами кататься не научились, но наставляют других. Медленно, но верно я училась крутить колеса и не падать на бок, но для гор мышц было маловато, и не было уверенности, что осилю. В путешествии хотелось попробовать проехаться по холмам. И я поехала.
Многие спрашивали меня, что происходит внутри, когда целый день идешь сам с собой, голова не занята интеллектуальной работой, руки свободны и ничего не отвлекает от дум? Радостно или грустно становится на душе? Ощущается ли одиночество?
В жизни, полной забот, задач, требующих решения, людей, желающих внимания, я часто забывала о важнейшем человеке, который создает мою окружающую вселенную. О себе самой. Череда свершений, выигрышей и проигрышей, любовей, непобежденных страхов, недодуманных мыслей, недопрожитых событий копились во мне, как вещи в пыльном магазине старьевщика. Что для меня важно сделать на белом свете? Как я распоряжаюсь возможностью самой здесь все увидеть, попробовать и ощутить в этом обличье, в это время, на этой планете? Как я проживу жизнь?
Поиск ответов на эти вопросы казался непозволительной роскошью, когда у меня были не дописаны исковые, график судебных заседаний был расчеркан на месяц вперед, счета ждали оплаты, вечера были отведены под встречи, образование и спорт. Открытия, будь то открытие явления резонанса или обнаружение собственных страхов, не происходят по расписанию, они не подстроятся под заказ, графики совещаний, им безразличны стопки бумаг и апелляционные жалобы. Открыть что-то можно в процессе поиска, экспериментов, раздумий и внимательного присутствия, чтобы не прохлопать ответ. Но сначала нужно задать вопрос.
Когда я шла одна, вопросы, поиск ответов на которые я откладывала, внезапно стали оживать, пугая меня своим количеством, живостью, интенсивностью возникновения и настойчивостью. Страхи, особенно после ночи в гамаке рядом с лошадью, вставали в очередь на преодоление. Предрассудки надевали маски невинности и устраивали карнавал. Некоторые события прошлого вытаскивали из сундука памяти дырявые платья стыда в пятнах вины и злобы. Некоторые незакрытые ситуации требовали пристального внимания к себе, борясь за пальму первенства. А я шла мимо ромашковых полей. Крепко пахло пряничным ароматом цветов сальвии. Сверху на меня через все сто пятьдесят миллионов километров смотрел солнечный диск. Божьи коровки садились на рюкзак и ехали безбилетными пассажирами до следующей остановки. Зайцы перебегали дорогу. Городские кафе манили запахами кухни. Церкви скромно прятали свою красоту под острыми углами крыш. Апельсиновые деревья разбрасывали свои плоды по земле. Лес одаривал пальцы нежностью прикосновений листьев, мха и зеленой травы. А я шла, окутанная атмосферой сомнений и страхов. Я не выбирала ту жизнь, которая у меня есть.
Мне запомнился переломный момент в походе, когда страхи и сомнения отступили. Я шла, уставшая еще три дня назад, и все меня раздражало. Буквально все. Солнце, мозоль на ноге, лязгающий звук лямки рюкзака, машины, проезжающие с шумом по дороге, мысли о разных событиях прошлого. Я шла и излучала атмосферу недовольства собой, своим местом в мире и миром как таковым. Я была как старая брюзга, мелочная и мерзкая. Корила себя за дурацкие поступки, злилась на себя и других. Мне все не нравилось. Не нравился даже сам факт, что мне все не нравится.
В таком шаре из недовольства очень тяжело находиться одному. Ничто не может отвлечь от него: ни рабочий звонок, ни спорт, ни разговор. Я внезапно для себя осознала, как часто я убегала от этого недовольства во внешний мир, и вот сейчас встретилась с ним тет-а-тет и снова захотела сбежать. Но бежать было некуда.
Я стала наблюдать за своими мыслями, не осуждая, не прерывая их течения, словно за облаками. После практики медитации это было не так сложно. Я дала этому недовольству просто быть. Развиваться по его собственным непонятным мне законам, то нарастая, то стихая, то нарастая вновь. Потом я стала говорить сама с собой. Спрашивала себя, что конкретно мне не нравится? Что со мной сейчас происходит и чего я хочу от этой ситуации? Ответ был обескураживающе простым и честным: я просто хочу быть недовольной. Тогда я сказала сама себе: «Слушай, ты мечтала о такой жизни два года. Шляться по миру с рюкзаком, ощущать затылком ветер, теряться в закоулках неизвестных городов, бороздить океаны, иметь время размышлений над ответами на важные для тебя вопросы. Настало твое время. Вот та самая жизнь, которую ты хотела жить. Она полна приключений. Тебе солнце в лицо и ветер в спину. Вчера ты спала в гамаке, а сегодня не знаешь, где окажешься. С тобой случается путешествие, о котором ты мечтала. И оно происходит прямо здесь и сейчас».
В ту минуту я выбрала себя. Проблемы, страхи и сомнения остались, но я перестала разглядывать их в микроскоп и делать их причиной собственного уныния. Я выбрала сегодняшний день. Прошлого не отменить. Но сегодня, каким я его сделала, было таким умопомрачительно классным, что только я могу решить, бичевать ли мне себя за прошлые ошибки или дать настоящему случаться. Я зашагала бодрее и стала громко декламировать стихи наизусть, как если бы я была уличным поэтом.
Приступы уныния с той поры больше ко мне не возвращались и, надеюсь, не вернутся. А стоило-то только выбрать саму себя.