Эту коммуну мне показала Юля. Мы ехали с ней на машине вдаль через горы, покрытые лесом и кустами сальвии, рассуждая о плюсах и минусах жизни в городе и деревне. Обе имели опыт того и другого. Через двадцать минут пути через зелень лесов мы остановились в долине реки у большого дома белого цвета с двором-колодцем. Вокруг горы, ни одного электрического столба, и флюгеры ветряных двигателей крутились то по часовой, то против. Мы вошли внутрь дома: длинный коридор, беленые стены, марокканская мозаика, большой попугай в клетке. В просторной кухне камин, индийские столы, натертые до блеска, картины на стенах. Я влюбилась в это место сразу. Люди были улыбчивыми и дружелюбными, детки тоже подошли с нами здороваться, не боясь незнакомцев.
У этой коммуны большое хозяйство: экоферма, хлебопекарня, производство сыра и других молочных продуктов. Поскольку за всем этим нужно ухаживать, коммуна принимает волонтеров для помощи в пекарне, на огороде и в целом по хозяйству. Я прожила в этой коммуне две недели, работала на земле, собирала хворост, готовила еду и убиралась. За это время мне удалось немного узнать о бизнес-модели коммуны, ее идеологической составляющей, трудностях и ощущении жизни членов сообщества.
Коммуна изначально образовалась в Бельгии. Первые участники жили в городе. Среди создателей были экономисты, строители, художники, промышленные дизайнеры и учителя. Все с образованием и из интеллигентных семей, средним возрастом чуть меньше тридцати лет. Постепенно в коммуне родилась идея перебраться ближе к природе. В складчину купили три горы в Испании вдали от цивилизации: ближайший город – Севилья – находится в пятидесяти километрах. Собственными силами и на общие деньги построили дом для членов коммуны, тот самый, с двором-колодцем, с большой общей кухней и просторным общим залом для собраний, медитаций, «работы над мечтами». Позже была построена пекарня и несколько домов на случай расширения общины.
Быт устроен следующим образом: каждый работает на своем участке. Кто-то отвечает за огород, кто-то за дрова, кто-то за хлеб, кто-то за чистоту, кто-то за пошив одежды и так далее. День по распорядку: с 7 до 8:30 завтрак, с 8:30 до 10:30 работа, перерыв до 11, снова работа до 13, обед и отдых до 15, работа еще два часа до 17, если только не приготовление обеда. Дальше свободное время, если нет запланированной внутренней работы.
Нельзя сказать, что община находится вне системы денежных отношений. Они покупают некоторую одежду, продукты вроде рисовых макарон, предметы гигиены. Деньги приходят от продажи хлеба, сыра, мастер-классов по хлебопечению и созданию ветряных двигателей, взносов временных участников коммуны и участников, которые работают в городе. У коммуны есть отделение в Мадриде. Там живут те, кто предпочитает городскую жизнь деревенской. Они организовали языковую школу и еще пару бизнесов, связанных с обучением.
Экономическая модель общины базируется на принципе дара. Она основывается на противоположной неолиберализму идее кооперации. Задача современной экономики – разделить людей, создать конкуренцию, стимулировать деньгами работоспособность и увеличить число потребителей. При этом личность человека, его глубокие потребности в дружбе и созидании, общении на духовном уровне не принимаются в расчет, потому что не представляют экономической ценности.
Идея экономики дара исходит из другого посыла: если человек что-то дарит, он не ожидает ответной реакции в виде услуги, но чувствует себя хорошо. Людям необходимо делать хорошие дела, которые будут соответствовать их глубоким внутренним потребностям. Если коммуна предоставляет человеку пространство для реализации, он будет готов отдавать ей свои таланты, время и деньги. Звучит коммунистически: каждый делает лучшее из того, что может, и получает за это ему необходимое.
Я говорила с экономистом коммуны, и он мне объяснил, что в их ситуации система конкретно определенных денежных взносов не нужна, потому что у них проводится глубокая внутренняя работа над мечтами. Под работой над мечтами понимается использование различных методик по созданию доверия в сообществе, совместные медитации, изучение себя и друг друга, как на психологических тренингах. Каждый знает другого, принимает его со всеми достоинствами и недостатками, никто не хранит скелетов в шкафу, не боится отторжения. Каждый относится к другому так, как хотел бы, чтобы относились к нему. Идиллия, да и только. В этом случае потребности в дружбе, семье, почитании удовлетворены, и человек готов трудиться ради процветания себя и коммуны и отдавать свои заработанные в общий котел.
Прокормить самого себя – очень непростой, но благодатный труд. Овощи, не сдабриваемые пестицидами, растут медленно. Если неурожай, то неурожай: вся община будет затягивать пояса. От состояния огорода зависит благодать в коммуне. Климат юга Испании в сочетании с принципами пермакультуры[1] дает хорошие результаты.
Также коммуна налаживает бартер с соседними экофермами. За то время, которое я там провела, к нам по программе обмена приезжали молодые ребята, которые делают экологические удобрения из коры деревьев, мха и каких-то насекомых.
Община не зависит от центральной энергосети. Они используют солнечные батареи и энергию ветра. Сейчас в коммуне живет девушка, которая сама строит ветряные двигатели. Только если нет ветра и после захода солнца компьютеры никто не включает, и со светом бывают иногда перебои. Коммуна не зависит и от центральной канализации. Вода в трубах появляется благодаря системе акведуков, как в Риме, которая собирает дождевую воду в резервуары.
Отопления нет, потому что в этой части Испании довольно тепло даже зимой, как холодным московским летом. Но есть камины, и у каждого есть печка наподобие русской буржуйки.
У общины есть несколько автомобилей в общем пользовании для поездок в деревню и город. Детей также отвозят на учебу в соседнюю деревню. Для них здесь настоящее раздолье. Они уходят в лес играть в свои приключенческие игры, помогают в пекарне, измазываясь мукой, ночью задирают голову и смотрят в усыпанное звездами небо. Матери здесь тоже чувствуют себя хорошо: всегда за ребенком кто-то присмотрит, если мужчина уйдет к другой, ребенок не останется голодным, коммуна поддержит и накормит. Одна молодая немка с ребенком, у которой нет мужчины и возможности себя и ребенка обеспечивать в одиночку, подумывает о вступлении в коммуну. Ее ребенок сдружился с местными детьми и даже не хотел уезжать домой.
Природа, еда, труд, открытые отношения с людьми – все это хорошо, но скучно-прескучно. Благо там была еще девчонка из Франции, волонтер, которая пишет диплом о жизни в коммуне, и парень из Италии, который прикатил туда на своем мотоцикле посмотреть, подходит ли ему жизнь вдали от цивилизации на лоне природы. Мы часто работали вместе. Однажды с француженкой мы пололи одну грядку. Со стороны земля казалась плодородной, но на ней ничего не росло из-за сорняков, которые распространили свою сильную корневую систему глубоко под землей, и благородной культуре не было никакой возможности протиснуться сквозь эти заросли. Мы поддевали корни лопатой, а потом со всех сил вытягивали разросшиеся вширь и глубь корни сорняков. Начинаешь один сорняк вытаскивать, там и второй подтянется. Наверное, так и с человеком. Живет себе, живет и не знает о сорнячьей системе в душе. А как начнет копать, там и обнаружатся корни пороков, глупости и равнодушия. А потом как захочется очиститься, так через боль вытянешь один корень, а за ним и второй подтянется, еще больше первого. И больно, и страшно. Но как вытащишь, сорняков меньше станет. И душу свою постоянно нужно пропалывать. Нельзя, как и в огороде, за один раз порядок навести.
Днем с волонтерами мы дремали в часы отдыха на ромашковом лугу. А вечером, когда совсем темнело, отправлялись на озеро и гребли на старом диване, как на лодке, самодельными веслами к середине пруда, а оттуда смотрели на Млечный Путь. Или катались на качелях под высоким звездным небом. Или вместе с детьми играли в башню, тогда примерно раз в десять минут из столовой раздавались взрывы смеха и грохот рухнувших деревянных брусочков. Или читали с фонариками каждый в одиночку. Или чистили грязные рабочие вещи в стиральной машинке, которая была присоединена к велосипеду. Чем быстрее крутишь педали, тем быстрее вещи постираются и станут чистыми. Простые человеческие забавы. Никаких фильмов с попкорном, мюзиклов и баров. Честно говоря, их совсем не хотелось. Не требовалась никакая стимуляция эмоциональной сферы. Все было так, как нужно. В гармонии с природой, в соответствии с законами жизненных циклов. Во время своей жизни в этой коммуне я стала понимать, почему люди бросают карьеру и уходят жить в деревню, отказываются от следования правилам, предписанным социальным статусом, ломают этот статус и, словно Герасим, становятся свободными и уходят от своих «барынь».
Среди членов общины был экс-владелец телеканала. Он рассказал мне свою историю, когда мы вместе готовили ужин. Его жизнь когда-то была очень быстрой. Он гнался на пределе скоростей, за неделю он бывал в трех разных государствах, проводил переговоры со звездами, подписывал контракты, утверждал медийные планы. Однажды он путешествовал вместе с двумя своими сыновьями. Эти дни тоже были скоростными. За два дня парни побывали в трех разных испанских городах, сменив два самолета. Одним из городов был Сантьяго-де-Компостела. Собор покорил владельца телеканала.
Вернувшись в свои будни бизнесмена, он вновь начал бежать на пределе скоростей, подписывая новые контракты, утверждая новые медийные планы. Но мысль о том, чтобы пройти путь Сантьяго, стала периодически возникать в его голове. Через месяц он взял отпуск на десять дней, впервые за пять лет, и пошел путем пилигримов. Медленно, в тишине, смакуя каждый шаг, каждую каплю дождя на лице, каждый порыв ветра. Он хотел, чтобы путь никогда не заканчивался. Он дошел до города Сантьяго-де-Компостела, зашел в собор и по пилигримской традиции обнял статую Сантьяго-апостола. В тот момент он начал плакать и не мог остановиться еще несколько часов. Размеренность пути, размышления о собственной жизни, торжественность собора сделали свое дело. И жизнь владельца телеканала стала меняться. Медленно, но верно. Он приобрел квартиры для своих сыновей, прекратил отношения с женщиной, которую не любил, продал свой бизнес конкурентам и переехал жить на лоно природы. Он по-прежнему полон кипучей энергии, но теперь направляет ее на детей, созерцание окружающей красоты и приготовление ужинов коммуны. Его друзья из бизнес-среды не поддерживают его выбор. А он на это плевать хотел. Говорит, что никогда не чувствовал себя таким счастливым и наполненным благодатью. Конечно же, благодать ничем не измеришь и на счет в банке не положишь. В современном м