— Стас! — мой голос, многократно усиленный динамиками громогласно разорвал ночную тишину дома.
Креативный Паша. Быстро добавил.
— Стас! Мы с мамой любим тебя! Открой!
Замок щелкнул и дверь открылась.
Я распахнул ее Стас стоял и хлопал глазами, смотря только на мою рубашку, красную от крови, не двигаясь с места. Я вспомнил, что Стас вырос без отца, и мальчику явно не хватало мужского воспитания, поэтому решил возместить ему этот недостаток его детства. Схватив его за ворот рубахи обоими руками, я привлек его к себе и задал вопрос с угрожающими интонациями.
— С Катей что? Она жива?!
— Да нормально с ней все! — Стас сделал безуспешную попытку вырваться.
— Нормально!? — Мне было больно, но злость, охватившая меня, снизила боль. — Твою сестру держат в заложниках, угрожая твоей матери убить ее дочь, заставляя моего друга сдирать с живых людей кожу и это нормально?!
— Они бы ее не тронули!
— Да? Хрен там! И тебя бы, и ее, и Тоню! Всех бы вас пытали, пока Паша бы не согласился им помочь! Или ты думаешь, что они предпочли бы этой квартире тюрьму? Нет вас бы пытали, вели в авалетутограф и снова бы пытали! Процедура восстановила бы ваше тело, но она не сняла бы душевную боль, вас бы всех превратили в запуганных животных!
Стас потупил глаза в пол. Я поправил ему рубашку, постучал ладонью по плечу и повторил.
— Открывай комнату, буди сестру.
Пока Стас возился с замками я набрал Тоню, включив коммуникатор, который отобрал у Стаса. Тоня, не смотря на ночь, тут же мне ответила.
— Привет. Я нашел всех, но мы еще в их квартире, сейчас я передам трубку Кате, ты поговори с ней, чтобы слушалась меня, хорошо?
— Да.
— И никому не открывай дверь квартиры Насти, никому, только мне иле Паше. Если будет кто‑то другой — никого нет дома!
— Да. Иван, я все сделаю.
— Повтори, ты взволнована и я хочу убедится, что ты все поняла.
— Открывать только тебе и Паше.
Я зашел в комнату к Кате, присел на корточки перед ней.
— Все кончилось, девочка, не волнуйся, поговори с мамой, — и передал трубку коммуникатора девушке.
Я оставил девушку в комнате одну. Время пока есть, даже если Демьян или Энтони с Вольдемаром направятся сюда, то поездка от дома Павла по обычной дороге занимает около двух часов, значит самое малое время у нас в запасе, около часа.
Паша времени не терял, он разбирал свой станок, готовя его к транспортировке. Я не стал его отговаривать, этот станок был очень нужен террористам и только поэтому его не следовало здесь оставлять. Кроме того, станок являлся сейчас нехилой такой уликой, по\тому оставлять его на месте убийства людей конечно же не стоило. Я молча начал помогать ему мы уедем со Стасом и Катей на такси, пока Паша повезет станок в своем А1. Но тут боль в ребре снова напомнила о себе.
— Стас! — Позвал я.
— Да, я здесь, — юноша стоял рядом, всем своим видом выражая готовность помочь.
— Помоги Паше со станком, я пока отдохну немного.
Я кивнул головой на коробки, стоявшие тут же в комнате и сел в кресло. Парень интенсивно начал упаковывать открученные Пашей части станка. Через десять минут, когда весь станок стоял упакованным, я подозвал друга к себе.
— Паша, я не могу доверять Стасу. Все‑таки он добровольно держал свою сестру в заложниках, да и участвовал в подрыве дома и похищениях людей для Энтони.
— Он не участвовал, — мотнул головой Паша.
— Короче, пока я ему не доверяю. Слушай, что надо сделать. Сейчас я вызываю грузовое такси, вы грузите туда станок и уезжаете с Катей к Тоне, Стас останется со мной.
— Не понял.
— Паша, мне и так хреново, так что не перебивай. Заберете Тоню и направитесь на этом же такси в деревню к моему деду, я ему позвоню, предупрежу. Адрес я тебе перекинул. Связь будем держать, через его коммуникатор. Свои вы все, Паша, оставите дома!
— Понял, но зачем мы повезем к твоему деду станок?
— Паша, давай без но, кроме того, что станок нужен Энтони, чтобы… короче сам понимаешь для чего, тебе еще нужно его капитально вычистить, чтобы ни молекулы человеческой ДНК там не осталось, ты понимаешь о чем я?
— Хорошо, Ваня, я все сделаю, как ты сказал! — он закивал головой.
С коммуникатора Стаса я заказал грузовое такси прямо в гараж дома, через несколько секунд на апплете высветилось „время прибытия три минуты“. Я показал номер такси Павлу и пожав ему на прощанье руку, решил наконец заняться собой.
— Стас пойдешь со мной, поможешь мне подлечиться.
Парень подошел ко мне, и опираясь на него я спустился в домовой авалетотутограф.
Мы вместе зашли в комнату восстановительной процедуры. В зале посетителей, из‑за ночного времени никого не было. Я снял рукав со здоровой руки и обратился к Стасу.
— Помоги мне снять рубашку.
Рана была не очень глубокой, как раз по центру ребра, кровь едва заметно сочилась, и не загораживало анатомический вид поврежденной кости. Я заметил, как Стас побледнел, его зашатало, и он схватив себя за рот двумя руками, медленно стал сползать по креслам для посетителей, падая на пол. Похоже, что парень не выносит вида крови и похоже в делах с расчленением трупов явно не участвовал. Я подошел к кулеру, набрал воды и вернувшись к Стасу протянул ему стакан. Стас умыл лицо водой.
— Ну, ты как?
— Плохо мне, пойду пройдусь.
— Стас, нам надо торопится, мне нужна процедура, я самостоятельно еле хожу, а рукой вообще не могу двигать, — я посмотрел на парня, лицо его было белым и практически сливалось с цветом стакана. Похоже, что я должен о нем позаботиться, да и отпускать его от себя нежелательно, попади Стас опять в руки террористов и у них появится инструмент давления на Тоню — Пашу.
— Давай, ты первый, — я посадил слабо сопротивляющегося Стаса, на выездное кресло и нажал кнопку старта операции.
Кресло заехало в авалетутограф и модульные двери замкнулись, засветившись зеленым светом, означающим процедуру восстановление.
У меня было минут десять до освобождения авалетутографа и я решил их использовать, позвонив деду опять с коммуникатора Стаса, раз уж мой был под контролем полиции.
Дед долго не брал трубку, а когда ответил сразу оценил обстановку.
— Ваня! Ты ранен? Тебе нужна помощь?
— Здорова деда, все нормально, меня и вправду ранили, но не сильно и я звоню тебе из процедурного кабинета перед сеансом.
— Внук, скажи правду! Тебе плохо, нужна помощь?
Я покачал головой.
— Все под контролем, но мне действительно очень нужна твоя помощь!
— Все под контролем у него! Отцу звонил?
— Нет, мне сейчас на сеанс, и потом ты все узнаешь. Родителям ничего не говори, все очень серьезно.
Лицо деда стало каменным, он не любил, когда внутри семьи были тайны.
— Я выпутался из сложной ситуации, но мои друзья — нет. Надо их спрятать. Поможешь?
Мой дед молча ждал продолжения объяснений.
— К тебе приедут мои друзья, Паша, с женой и ребенком. Никому о них не говори. Их ищут отморозки, готовые на все. У них нет с собой нет коммуникаторов, поэтому связь будем держать через твой.
— Иван, что за тайны, мне не нравится твои недомолвки!
— Мне тоже деда. Но я очень тебя прошу, помоги Паше и Тоне! Они уже едут к тебе, Паша тебе расскажет все подробности. Чтобы не произошло, ты не должен волноваться и приезжать ко мне. Хорошо?
— Хорошо. Пусть поживут. Ребенку сколько лет?
— Пятнадцать.
— Прекрасный возраст, с собачками твоими погуляет, — дед позволил себе улыбнуться.
— Как они?
— Скучают. Всех зайцев вокруг переловили, развлекаются охотой.
Я улыбнулся, вспомнив двух огромных русских овчарок — черную Лесси и белого Степу. Лес и Степь, звал я их, когда они сопровождали меня в прогулках по местным полям и лесам.
— Я тоже скучаю по тебе, по лесным прогулкам и собакам, — ответил я деду, — и знаешь, я все‑таки встретил девушку, на которой готов жениться.
— Ну и чего ты молчал. Как ее зовут?
— Настя.
— Когда привезешь знакомится?
— Скоро, деда, обещаю.
— Ну давай буду ждать. За друзей не бойся, присмотрю за ними.
— Спасибо, деда! До встречи!
— Давай внучек, жду с Настей в гости.
Я отключил связь.
Восстановление нервного и психологического равновесия в авалетотутографе называлось процедурой четвертого уровня и была самой быстрой по времени проведения, поэтому вскоре Стас выехал наружу, и пришла наконец, моя очередь воспользоваться аппаратом. Сев на подающее кресло, я заехал внутрь авалетотутографа. Знакомые ощущения наложения на лицо маски и вскоре в районе раны груди я почувствовал освежающую и уносящую с собой боль прохладу геля переноса нанороботов. Впрочем, вскоре я перестал вообще, что‑либо ощущать так как попал под действие каких‑то анастезиологических препаратов общего действия и провалился в глубокий восстановительный сон.
Проснулся я, с ощущением хорошо выспавшегося человека. Маска с лица была уже убрана, кресло трансформировалось в сидячее положение, и я выкатился в гостевую комнату, к ожидающему меня Стасу.
— Доброе утро, Иван! Как выспался? — спросил парень, явно выглядевший лучше, чем вчера. Видимо у него было время подумать над произошедшим.
— Доброе утро, прекрасно! Который час? Что действительно уже утро? Нам никто не звонил?
— Нет. Никто. Ты был внутри около двух часов, так что сейчас светает, — Стас кивнул на визард окна комнаты.
— Ну что же, мы готовы и едем домой!
Мы перешли в лифт и он повез нас в кар — бокс. Я чуть задумался, вспоминая разговор с дедом, как двери лифта раскрылись и вдруг, лицом к лицу, я столкнулся с Демьяном.
Прошла всего лишь секунда и я метнулся к нему, но он оказался быстрее. Откинувшись в сторону, он побежал прочь. Я за ним. Демьян заскочил на стоящие в сплошном ряду машины и запрыгал, удирая от меня по их крышам.
— „Вот козлина“, — это была единственная мысль, промелькнувшая в моем мозгу, прежде чем я взмахнул рукой и метнул ужобраслет, в убегавшего Демьяна.