а посылает пулю с абсолютной точностью в живую цель, о господи, ничего себе перспектива, какая глупость, я испугался и все же решил сделать этот шаг, Чомин расхваливал опасную игрушку в чисто профессиональном плане:
— Чудо оружейного искусства, последняя модель серии «Стар», «Супер-Стар-В», калибра 7,63 мм, стреляет без промаха, магазин с тридцатью двумя патронами.
— Работает нормально?
— Как по маслу.
— Пусть Дельфино проверит, он в этом разбирается.
Несмотря на свой возраст, кузнец продемонстрировал необыкновенную ловкость рук, в одно мгновение разобрал и собрал пистолет, его слово — закон.
— Годится.
Мой вопрос был чистой формальностью, я бы ему заплатил любую цену, не торгуясь.
— Сколько?
— Два кило.
— Вольфрамом или деньгами?
— Купюрами, я и так перегружен образцами продукции. Правила ты знаешь, документов мы не даем, продажа оружия — дело незаконное, у пистолета нет номера серии, патентной марки, в общем, ничего, случись что-нибудь, фирма заявит всю правду, а именно: год назад у нас украли партию товара, пистолет из той партии, ну как, по рукам?
— Игрушка.
— Музейный экспонат.
— Почему бы тебе тоже не купить такой, Хови?
— Нет уж, мой «Байард» — семейная реликвия.
На самом деле его пистолет был военным трофеем,
как он любил говорить, выиграл в карты у одного легионера, валлонца.
— Хорошая вещица, прямо по размеру, — подвел черту кузнец Майорга.
— В каком смысле?
— Ляжет точно по бедру, хоть пластырем приклеивай.
Он хотел сказать, что пистолет достаточно мал, чтобы не оттопыривать карман, и в то же время достаточно точен, чтобы попасть в цель в случае необходимости, он давал чувство уверенности, я казался себе сильным, отважным и даже красивым, а что? вполне возможно, думал я, разглядывая свое отражение в стакане. Пистолет лег в задний карман, я его тщательно застегнул и подумал, что надо будет пришить специальный боковой карман из брезента, так будет надежнее, своего рода кобура, лучше два кармана, один на брюках, другой на пиджаке.
— Запомни, парень, пистолет — тоже атрибут мужского достоинства, никогда не вынимай его без достаточных оснований и не прячь без славы.
Одно дело сделано, остались еще две встречи личного характера, свидетели ни к чему, я распрощался с друзьями, сейчас нужно затеряться в ярмарочной толчее и немного успокоиться, мне казалось, что все смотрят на мой потолстевший левый бок, «шахтеры идут», шепнула мне торговка осьминогами, «а мне что за дело?», заявил я с апломбом и, желая продемонстрировать свое безразличие, купил любимое лакомство и начал жевать осьминожье щупальце — поворот головы, копна волос, полет юбок — Ольвидо стояла по другую сторону рыночной площади, я ей сделал знак, пускай пройдут, многие были уже навеселе, с бутылкой коньяка в руках, время от времени они прикладывались, впереди — знаменитая бригада «Газ», наглые лица, упивающиеся всеобщей паникой и страхом, молодчики, готовые на что угодно ради самоутверждения, они принесли с полдюжины сорок, каждой был вставлен в зад заряд динамита.
— Хороши, не правда ли?
Я вздрогнул, дон Гильермо стоял у меня за спиной, он подошел незаметно, меня удивил его элегантный вид, особенно бросавшийся в глаза на фоне бесновавшихся хулиганов: безукоризненный белый костюм, дорогая сигарета, равнодушно-небрежные манеры, он прекрасно смотрелся бы в английском клубе, но здесь, на ярмарке, не мог не привлекать внимания.
— Вы куда-нибудь уезжаете?
— Почему вы решили?
— Галстук и все такое прочее.
Шахтеры выпустили сорок, и бедные птицы взметнулись в небо, из-под хвостов торчали горящие фитили, народ бросился врассыпную, живой фейерверк, хвостатые петарды, сороки едва успели подняться на несколько десятков метров, жестокое зрелище, взрыв, дождь из перьев, несколько легко раненных, подумаешь, какие-то царапины.
— Все убытки за наш счет.
— Да здравствует «Газ»!
Мистер Уайт стряхнул невидимую пылинку со своего шикарного костюма.
— Теперь можно спокойно поговорить.
Я не был спокоен, правда, с девушками ничего не случилось, снова знак рукой, подожди еще немного, я тебя найду, но вся банда направилась в казино, а там дон Анхель, он плохо переносит наглецов, а эти типы не переносят тех, кому они не нравятся, все это не обещало ничего хорошего, надо как можно быстрее закончить с Англичанином. Мы прогуливались с ним по ярмарке как два джентльмена, не замечая резкого запаха гниющих фруктов и призывных зазываний организаторов лотереи.
— Принял решение?
— Конечно.
— Какое же, если не секрет?
— Ваши условия не изменились?
— Только в том, что касается документов на дом.
— Я его получу?
— Да, и передача будет оформлена юридически.
— Что ж, тогда я согласен.
Мы пожали друг другу руки, скрепляя наше соглашение, я был благодарен ему за то, что он не пытался давить на меня, как это сделал в свое время Ховино, ладош, у него была мягкая, но сильная, он мне нравился, мы сработаемся, хотелось верить, что все будет хорошо, ему, конечно, легко одурачить меня, пусть только попробует, я его разыщу на краю света и убью.
— Можешь взять свои вещи и перебраться ко мне на ферму в любой момент, чем раньше, тем лучше.
— Все мои вещи на мне, — я пощупал рукой пистолет, — других у меня нет.
— Зачем ты купил пистолет?
За короткий промежуток времени ему удалось дважды удивить меня, ну что ж, если он хотел показать, что от него ничего не скроешь, то своей цели достиг, наши взгляды встретились, не знаю, прочел ли он в моем: если ты меня обманешь, я найду тебя на краю света, в его глазах ничего не прочтешь, я не привык к таким ледяным голубым глазам, все равно что стекло, придется преодолеть и это.
— Бросается в глаза?
— Ты воспользуешься им в нашей работе, только если я тебе велю, вероятнее всего, это никогда не случится.
— В некоторых случаях достаточно вынуть его.
— Кармен ведет хозяйство, она покажет тебе твою комнату и поможет устроиться, пожалуйста, никогда не вспоминай ее прозвище, оно звучит вульгарно.
— Я думаю, ей все равно.
— Мне не все равно.
У меня есть пистолет, будет собственный дом, теперь мне море по колено, даже свирепый Фуманчу, герой японских боевиков, не мог бы остановить меня, осталась еще одна встреча, самая важная, но раньше надо зайти в кафе Макурро, меня беспокоит крестный, как бы его не занесло. Играли по крупной, я вздрогнул, увидев на зеленом сукне огромную кучу денег, там были даже тысячные купюры — в настоящем казино, где вместо денег в ходу жетоны, все выглядит не так цинично, — за столом напряженная тишина, «тс-с-с, замри, не мешай», Чавес куда-то испарился, на его месте сидел грубый неотесанный малый, моложе меня, и сдавал карты, как он оказался с ними за одним столом? Ховино шепнул мне на ухо: «Это Пепин из бригады «Газ», денег куры не клюют», дон Анхель проигрывал с невозмутимым видом, всегда он так, благородного человека узнаешь по манере вести себя за столом и играть в карты, умеет держать марку, такое поведение было бы уместно среди людей его круга, в каком-нибудь шикарном казино, скажем, в курзале Сан-Себастьяна на берегу Бискайского залива, мягкие ковры, в хрустальных бокалах с сухим шампанским отражается его фрак, это его среда, и там у него были бы шансы на успех, но здесь он обречен на проигрыш, его манеры неуместны среди этих людей, мне стало жаль дона Анхеля, слишком уж велик контраст между belle époque[19] и окружавшим его сбродом, он проигрывает мой подарок и не только его, кто-то сносит карты, кто-то выходит из игры, и вот он остается один на один с Пепином, этого никто не будет называть полным именем, никогда ему не сравняться с доном Анхелем, какое бы состояние он ни сколотил. Старик поставил на карту все, что у него есть, спасовать — значит унизиться перед наглым типом с лицом убийцы, хоть бы он не настаивал на продолжении игры, но нет, к нему подходит администратор, своего рода крупье, и шепчет на ухо: «Не волнуйтесь, сеньор, у нас вы имеете неограниченный кредит», это уж слишком, старик держится храбро, но что толку, у тех, кто его знает, даже дух захватило, я решил рискнуть, хоть и не верил в успех: смотреть не отрываясь на этого наглеца, прямо в глаза, у меня появилось ощущение физического контакта с ним, на какое-то мгновение он поднял глаза, и в этот короткий миг я постарался обмануть его, у противника червы, внушал я Пепину — твой взгляд обладает магической силой, люди увидят то, что ты захочешь, говорила мне Колдунья, — у него червы, тебе ни за что не выиграть, Пепин заколебался, рука потянулась к мокрому лбу, как бы желая снять наваждение, я фанатично повторял свое заклинание, червы, вся масть, Пепин растерялся, стал моргать, червы, длинная масть, у него стали дрожать руки, «дерьмо», сказал он в сердцах и бросил карты, я не верил своим глазам, теперь побыстрее убраться отсюда, чтобы не видеть реакции дона Анхеля, силы покинули меня, трудно заставить себя верить в то, во что не верится, рюмка крепкого ликера сейчас будет в самый раз.
— Ты меня знаешь?
У стойки напротив стоял Пепин, по прозвищу Галисиец, из бригады «Газ», глаза его метали молнии.
— Простите, в газетах о вас не писали.
— Запомни: никогда больше не попадайся на моем пути, а то газеты опубликуют твой некролог.
— Что тебе заказать? Фирма угощает.
— Берегись, в горах я собью с тебя спесь.
Круто повернувшись, он вышел из импровизированного казино, оставив за собой длинный хвост пересудов, интересно, что он ощущал под моим взглядом, бред какой-то, через стеклянную стенку казино я снова увидел стайку девушек, которые преследовали меня весь день, привет! все неприятности остались позади, меня ждет свидание, долой ничтожные заботы и да здравствует счастье!
— Ольвидо!
Она вырвалась из круга подружек — бедняжка, как трудно скрывать свое нетерпение — и бросилась ко мне.