Ну и, опять же, дядю Лешу, если он жив еще, надо спасать. А вместе с ним и Ольгу, и русинскую роковую нимфетку - Милу. Вот надо ж было оказаться в полукилометре от верной смерти для того, чтобы признаться самому себе в том, что я люблю девчонку. Люблю как женщину, сильно, по-настоящему и несмотря ни на что. Как не любил ни разу в своей бестолковой жизни.
Вот такое признание получилось самому себе. Легко получилось, на удивление легко. А ведь мог и раньше решиться.
Сколько всего изменилось бы. Или нет?..
Додумать тягостную мысль не успеваю. В люке появляется голова Берковича, и я прилагаю титанические усилия, чтобы не отвесить лопоухому напарнику полновесный ревнивый подзатыльник. В руке у наследника холодной войны автомат, который он держит, будто чемодан, ухватив за прицельную планку. Плечо перевешивает рюкзак, бугрящийся магазинами. Чуть было не срываюсь на мат из-за черепашьей медлительности напарничка, но посмотрев на часы, сам себя одергиваю. Время растянулось для меня, а на деле, Алан справился с задачей удивительно для него быстро.
Мутная серо-зеленая вода разбегается длинными узкими волнами - баржа взбаламутила, оставляя кильватерные струи. Вдоль бортов катера крошечными лодочками проплывает мелкий мусор - какие-то пробки, пустая бутылка. Мусора, впрочем, немного. А по сторонам идут сумрачные берега, забранные в рубашку из крупных плит гранита. Гранитные стены опускаются к воде с плавным изгибом, так что кажется, что мы плывем по огромной трубе, разрезанной вдоль. По правую руку близится высокий красный дом не то в три, не то в пять этажей еще с какими-то пристройками на крыше. Окна высокие и узкие, наверное, дореволюционный домик...
Эх, походить бы потом по Москве да посмотреть, что это за дома, потрогать гранит набережной... И поспрашивать у знающих людей, что за дурная надпись над самой водой большими синими буквами "из ресторанов в космос не летают"?
Мысли бегут себе, а я тем временем забиваю в подсумки бронежилета магазины, застегиваю ветровку. Со стороны, наверное, кажусь тем еще колобком... А теперь уже не время думать о всякой чепухе и я, не заморачиваясь торжественностью момента, вручаю Жужику трофейный ПБ с открученным глушителем. Плюс к нему оба имеющихся в наличии снаряженных магазина. Мне третий пистолет сейчас без надобности, а шума нам требуется как можно больше. Знал бы, "Зарю" светошумовую прихватил в дядилешиных закромах...
Привычная суета с амуницией отгоняет мрачно-дурные мысли. Убедившись, что броники не видны под ветровками, а стволы, что спрятаны в кокпите, не просматриваются снаружи, заламываю фуражку, запускаю движки и резким движением выбрасываю катер из-под моста. Корма баржи, которая уже поравнялась с державными стенами, растет и ширится на глазах.
* * *
Убедившись, что люди готовы к эвакуации, Джамаль спустился из рубки на грузовую палубу и двинулся вдоль борта к месту, где было спрятано управляющее устройство. Но тут внимание курда привлек новый объект.
Из-под моста, чьи перила в изобилии украшали навесные замки, защелкиваемые новобрачными на долгую и дружную жизнь, с оглушительным ревом, вспенивая перед собой буруны, вылетел красивый и по виду очень дорогой катер. Не прошло и минуты, как он догнал сухогруз и пошел вдоль борта. Джамаль поморщился. Еще по Эмиратам он знал, как обожают богатые русские носиться по водной глади, будучи при этом пьяны до такого состояния, что назвать его свинским - значит оскорбить животное, в сущности, невиновное в собственной нечестивости...
Джамаль помянул Шайтана и возвратился к рубке.
- Будь внимателен, эти собаки могут в нас врезаться, - предупредил он бойца, стоящего рядом с рулевым. Боец кивнул. Рулевой покосился на разговаривающих не по-русски нанимателей и промолчал, продолжая бдительно таращиться прямо по курсу.
Джамаль вытащил рацию из кармана штормовки, что сменила привычный камуфляж:
- Меван, Надар, Шариф, быстро наверх!
Трое бойцов появились мгновенно.
- На позиции, - коротко приказал будущий президент суверенного Курдистана. - Как только катер уйдет вперед - сразу же начинаем.
Чтобы сдержать нарастающее волнение, он присел, раскурил новую сигарету. Пока Джамаль раздавал команды, он отвлекся от катера, а когда снова нашарил его взглядом, то нехороший холодок пробежал по спине струйкой пота - катер шел совсем близко к борту, и на его носу маячил смутно знакомый человек в помятой черной фуражке ...
* * *
Из последних артистических сил изображая подвыпившего братка, подвожу катер поближе к барже. Не посмотришь - не увидишь, не расспросишь - не найдешь. Или, как любил говорить отец, работая с документами, советская разведка работает хорошо и метко. В общем, провожу, как учили, рекогносцировку.
Первый и самый важный результат наблюдения - специзделие все еще на борту. Гранитная гора, что горбатясь заполняет грузовой трюм от носа до кормовой надстройки, явно никем не тронута.
Так, теперь, имитируя мутного и нетрезвого хама, определимся с личным составом. Рулевой - обычный матрос, но рядом с ним в рубке - чернявый горбоносый парень, щетинистый, будто дикобраз. Еще один, стройный-широкоплечий с военной выправкой, сидит с загадочным видом на верхней палубе возле рубки, курит.
Значит не ошиблась старая вохра, боевики на борту имеются. И надеяться на то, что среди них нет толковых профессионалов, в сложившейся ситуации, мягко говоря, наивно. Охрана груза поставлена как положено. Меж камней на продуманно выбранных и оборудованных позициях маскируется по меньшей мере два душмана. Это те, которые на виду. Еще один-два просто обязаны контролировать механика у движка. А если экипаж еще не перебит и не выброшен за борт, то минимум один гад сидит где-то в кубриках, заложников сторожит. Я специально уточнил по дороге у своих речников - у "Волго-Дона" по штатному расписанию, которое, впрочем, редко выдерживается, одиннадцать человек в команде.
Дед на шлюзе говорил, что черных минимум шестеро. В общем и целом, сходится. Так все же смертники они или нет? Если да, то слишком уж, подчеркнуто как-то, спокойны. Бомба рядом с Кремлем, тут бы самое время коврики расстелить и начинать бить поклоны в сторону Мекки - готовиться к попаданию в рай. А они смотрят на меня хмуро и безразлично, по палубе взад-вперед круги нарезают. Нет уж, зуб даю, смыться они хотят, и попасть под удар никоим образом не планируют.
Если, конечно, героическую гибель не спланировали за них те, кто устанавливал на взрывном устройстве время срабатывания. Хотя, вариантов, чтобы произвести дистанционный подрыв, масса - от банального детонатора, подключенного к мобильнику, до сложной электроники, срабатывающей в момент, когда датчик оказывается в заданном квадрате.
Но, с другой стороны, если поставить себя на их место, риск от несрабатывания или, наоборот, срабатывания не в нужное время и неправильном месте должен быть сведен к нулю. Это вам не двести кило гексогена, которые, если вдруг не взорвутся, то могут подождать другого раза. А значит - устройство подрыва, если это, конечно, не часовой механизм, должно быть связано с бомбой исключительно проводами.
Хмыкаю, представив себе избитую голливудскую сцену - Виктор Верещагин, победивший всех врагов, нервно сжимая потными пальцами кусачки маде ин Чайна, перебирает жгут веселеньких разноцветных проводков, размышляя о том, какой из них нужно перекусить в первую очередь. И мне в очередной раз становится не по себе... Хотя бы от того, что я слишком хорошо знаю - проводки весело режут только в кино, в жизни таким манером только подрывают заряд раньше времени...
Подтверждают мою догадку про жизнелюбие ядерных террористов две надувные лодки, развернутые на самом носу. Здесь же и баллон, явно со сжатым воздухом, и два серьезных движка, с которыми возится очередной хмурый абрек.
Молясь, что на борту не припрятано никаких отмороженных девиц в паранджах, - расходного материала, способного во имя Аллаха нажать на кнопку, не думая ни о собственной жизни, ни о прочих последствиях, оцениваю последовательность действий.
Приняв за основу версию о проводном устройстве с таймером, прикидываю, что его-то и требуется изыскать в первую очередь. При этом производя как можно больше шума. Впрочем, особых стараний для этого, на мой взгляд, и не требуется - беготня людей с автоматами, и стрельба прямо напротив кремлевских стен вряд ли останется без внимания.
Где искать? Вскрытие и покажет. Какое место они охраняют, то, стало быть, нам и нужно. А воевать на барже, вся середина которой представляет собой стометровую гранитную насыпь - самое оно, есть где спрятаться и скрытно перемещаться. Стало быть, первая задача - не вызывая особенных подозрений сблизиться и попасть на борт. А там уж как карта ляжет.
Еще раз прокручиваю ситуацию, понимая, что отработать по моему сценарию вчистую вряд ли удастся. Слишком много в нем "если". Если сумеем подойти вплотную, если получится оказаться на борту "Волго-Дона", если меня не задавят подавляющей огневой мощью... Но об этом лучше уже не думать. Как пойдет, так пойдет.
Осталось лишь сделать крайний инструктаж боевому напарничку.
- Слушай меня сюда. В Суареса с Хэчкоком73 не играть! Твоя задача - прикрывать мне спину. Стрелять на звук, позицию менять. Понял? Ты же морпех, Беркович! - добавляю, увидев, как бледнеет Жужик.
Заслышав про Корпус Морской Пехоты, Алан пытается выпятить тощую грудь. На секунду мне становиться очень жаль, что приходится тащить за собой этого лопоухого мальчишку...
- Кончатся патроны - забивайся в угол. И начинай молиться Яхве своему, или кто там у вашей секты главный.
Джеймс Бонд сосредоточенно кивает и берет пистолет. Видно, как бледнеют пальцы, вцепившись в старый советский пластик. Не ссы, пиндосская твоя душа! Мне самому страшно.
- Все понятно?
Жужик снова кивает. Получив оружие, он на удивление быстро успокаивается. Вот и замечательно. Не хотелось бы получить шальную в спину. Матерясь про себя, что не успел заскочить в гальюн, складываю приклад, повернувшись спиной к барже, прячу автомат под штормовку, накинув ремень, переставленный на заднюю антабку через плечо. Последнее что делаю - снимаю фуражку и кладу ее на панель управления. Резкий поворот небольшого штурвала, и катер подходит вплотную к борту.