Хлоя была еще в пути, а я уже развернула плитку и, твердо решив остановиться на одном кусочке, мигом ополовинила упаковку – а ведь плитка была размером больше обычной. Я никогда особо не любила шоколад, но сейчас пожирала его, как будто только этого всегда и жаждала. Я думала, месяц дастся мне легко, но еще не прошло недели, а я уже съела больше сахара, чем обычно за целый месяц.
Причиной был эффект депривации, который я уже испытала в начале других вызовов – во время месяцев без алкоголя и красного мяса. Однако тяга к сахару была сильнее уже пережитой, и я даже начала сомневаться, удастся ли мне преодолеть зависимость от сладкого.
В конце недели я почувствовала себя неудачницей. Вместо триумфального завершения первой четверти вызова, ощущения себя чище и стройнее, как после профилактики обезвоживания, «Меньше мяса, больше растений» и кардио, я провела неделю в депрессии и набрала вес. За все дни из недозволенного я съела только одно гигантское печенье и половину массивной шоколадной плитки, но это не была моя обычная еда за рамками вызова. И она явно оказалась не тем, что принесло бы мне пятерку с плюсом, о которой я мечтала! Я даже собралась начать вызов заново, притворившись, будто вторая неделя – это первая. Но, к счастью, быстро передумала: неудача – часть эксперимента, и мне осталось только снова «плюнуть каку».
Тайная страсть, о которой вы можете не иметь понятия
На второй неделе я настроилась на то, чтобы вернуться к низкому уровню потребления сахара без пристрастия к печенью или шоколаду. В течение рабочей недели у меня все получалось, и даже улучшилось самочувствие – и физическое, и психологическое. «Прошлая неделя оказалась странным исключением, я могу это сделать!» – думала я про себя. Но в пятницу я полетела в Канаду на хоккейный турнир – болеть за Хлою.
Молодежные спортивные выходные не отличаются здоровым питанием – они изобилуют едой из пабов, протеиновыми батончиками и сладкими спортивными напитками. Этот рацион подходит высококлассным спортсменам-старшеклассникам, но в умеренных количествах. Обычно я справляюсь с посещением игр, турниров и пикников, сохраняя свою низкоуглеводную диету с повышенным потреблением растений, – я помню о здоровых вариантах замены, которые нашла во время майского вызова «Меньше мяса, больше растений». Но в данном случае – и именно во время этого вызова – вечер без сахара мне не удался.
После ужина в день турнира Хлоя захотела мороженого. Я не пылаю к нему страстью, как к печенью и брауни, но дочь потащила меня в заведение с мировой славой – тут делают лучшее домашнее мороженое по эту сторону Атлантики. Пока мы стояли в очереди, я насмотрелась на десятки вкуснейших вафельных рожков и стаканчиков и почувствовала, как потекли слюнки. У прилавка я не выдержала – заказала маленький стаканчик сливочного мороженого с печеньем и крошками Oreo. Десерт был невелик, но я удивилась, как сильно мне его хотелось и как удалось насладиться им без капли вины. Я не узнавала себя: я продолжала есть сахар, причем не только в составе греческого йогурта или батончиков с мюсли, но и в сладких десертах. И это именно в тот месяц, когда следовало делать прямо противоположное!
Объясню: в обычный месяц, когда вы не пытаетесь сократить потребление сахара, нет ничего плохого в том, чтобы насладиться сладостями по особым поводам. Я советую пациентам, даже тем, кто хочет похудеть, иногда баловать себя – иначе можно почувствовать себя ущербным и подсознательно настроиться на неудачу.
В данном случае я оказалась с дочерью в чужой стране, в заведении, известном на весь мир, – это совсем не то, как если бы мы зашли в магазин мороженого напротив нашей квартиры в Нью-Йорке во вторник вечером. Я не изменила маршрут хоккейной команды и даже не предложила мороженое Хлое – я участвовала в мероприятиях выходного дня. Но в этот раз я столкнулась с серьезной проблемой: мне показалось, что я не могу отказаться от сахара. Ни с чем подобным я раньше не сталкивалась. У меня не возникало сложностей с неупотреблением алкоголя во время «сухого» месяца, но теперь это была зависимость. И она становилась все сильнее.
На следующий день после возвращения домой Алекс принес пакет печенья с шоколадной крошкой от Tate’s Bake Shop. Одно я тут же проглотила. Печеньки на этот раз оказались относительно маленькие и тонкие, и я решила, что могу позволить себе еще две.
Именно сейчас появились физические ощущения последствий двухнедельного злоупотребления сахаром: вялость, вздутие живота и легкое подташнивание. Но хуже было другое – я хотела еще десерта. Несмотря на плохое самочувствие, причины которого были для меня очевидны, я жаждала сахара. Позже вечером я даже прокралась на кухню и попыталась найти остатки печенья или еще что-нибудь подобное.
В конце недели я была не просто разочарована – я злилась на себя за столь позорный провал. За две недели я съела больше десертов – не сахара, а настоящих десертов, – чем за несколько предыдущих месяцев. Я задалась вопросом, не разбудила ли я в себе этим вызовом тайное пристрастие к сладкому? Это был настолько резкий поворот на 180 градусов, что он показался почти смешным.
Теперь я понимала, что следовало объявить о своем вызове «Меньше сахара», как это было во время январского вызова отказа от алкоголя. Тогда я вела бы себя более ответственно, а Хлоя и Алекс вряд ли заявились бы два раза с моим любимым десертом. Однако главное открытие состояло в том, какое привыкание вызывает сахар.
Как большинство людей, я никогда не думала, что зависимость от сахара может быть такой же сильной, как от наркотиков, алкоголя, сигарет, азартных игр, и что она сравнима со всеми известными пороками. Общество иногда подтрунивает над тягой к сладкому, но чаще веселится, эксплуатируя расхожую ситуацию жажды сахара и переедания в рекламных роликах, фильмах, музыке и других культурных контекстах. Но я на себе испытала: эта зависимость реальна и имеет серьезные последствия. Начиналась третья неделя, а моя уверенность испарилась.
Как неудачи могут научить не меньше, чем успехи
Обозначилась тенденция: я поняла, что могу придерживаться питания с низким содержанием сахара, если не отступлю от стандартного распорядка дня. В начале недели, как и на предыдущей, я была слишком занята эфирами, пациентами и тренажерным залом, у меня не было поездок и особых случаев, вводящих в искушение. Но избавиться от того, что казалось новообретенным пристрастием к сладкому, не получалось.
Однажды после ужина, работая над программой эфира, я захотела сладенького. Отвлечься с помощью планки и отжиманий, которые обычно отлично побеждают бездумный ночной жор, не удалось. Тогда я уговорила себя на здоровую «сладкую» закуску, удовлетворяющую потребность в сахаре, – банан на хлебце с медом. Как же быстро возникают желания и насколько они сильные!
К концу недели мой размеренный ритм неожиданно сбился. Я на секунду заскочила в офис за документами, столкнулась там со своей медсестрой, а у нее оказались печенья. Причем только потому, что неделю назад я ими восторгалась. И, как и неделю назад, я не смогла устоять: два оказались у меня во рту еще до того, как я принялась искать документы, за которыми приехала.
Я уже понимала, что пора предпринимать серьезные меры. Я попросила медсестру забрать печенье с собой и больше никогда не приносить его в офис. Мы работали вместе четырнадцать лет, она понимала, что просьба никак не связана с ней лично, а только с моим намерением питаться здоровой пищей. Мы поступали так каждый год во время праздников, избавляя офис от печенья, пирогов, шоколада и других подарков, которые пациенты часто присылают, – мы в шутку называем эти подарки «диверсией». В тот вечер я всего лишь попросила ее убрать «диверсию» из моего поля зрения на обозримое будущее.
Высказав вслух непреклонную просьбу, я почувствовала себя лучше. Я также решила, что каждое утро третьей недели буду медитировать и пить больше воды – эти две техники, как я обнаружила во время предыдущих вызовов, помогают стабилизировать аппетит. Наконец-то я почувствовала, что предпринимаю превентивные меры, а не с подозрением отношусь к своим неудачам.
В те выходные я поехала в Бостон навестить бойфренда, и в первый же вечер мы ужинали с друзьями в одном из моих любимых ресторанов. В большинстве заведений я не рискую заказывать десерт, так как боюсь, что в нем окажется что-то, на что у меня аллергия. Но в этом ресторане я бывала много раз и знала, что у них есть абсолютно безопасные для аллергиков маленькие пончики с корицей и сахаром. В голове уже сложилось то же объяснение, что и в Канаде у прилавка с мороженым: у меня выходной, я с друзьями в любимом ресторане, пончики – неотъемлемая и неизбежная часть впечатлений. Я съела только один мини-пончик, но размер и количество оказались не так уж важны – чувство неудачи вернулось.
Теперь я знала: в конце месяца мне придется признать, что я провалила вызов «Меньше сахара». И это подтвердит мое отражение в зеркале. С начала года меня постигла первая неудача – как неприятно! Но я верила, что через поражение узнаю больше, чем могла бы, добившись успеха. Я бы никогда не поняла, насколько сильным может быть пристрастие к сахару, никогда бы не выработала эмпатию к пациентам, которые ежечасно страдают от такого рода пристрастий. Я бы не узнала, какие физические последствия может вызвать употребление слишком большого количества добавленного сахара: вялость, раздражительность, вздутие живота и тошноту. И я бы не узнала, как, несмотря ни на что, вы продолжаете хотеть еще.
Я вспомнила собственное высокомерие, с которым начала месяц, и поняла, как была неправа. Любой человек может пристраститься к сахару, а я всегда этим грешила, просто не отдавала себе отчета, сколько на самом деле его потребляла. Я ошибочно думала, что могу контролировать пристрастие к сахару, но теперь поняла: зависимость может быть непомерной, если не разрушительной. Я решила ограничить употребление сахара в следующем месяце и, отрешившись от ощу